– Чувствую, это будет моя любимая позиция. Я бы назвал её, укрощение строптивой! – Ему смешно. Распластал меня усталую и слабую на кровати и теперь пытается взять сзади. Слабо улыбаюсь. Моё доверие ему безгранично. Нет повода не верить. Не боюсь экспериментировать, идти на его поводу, но меня немного коробит как быстро наши отношения приобрели такой оборот. Ярослав откровенно доминирует. Он входит, выбивая все мысли одним толчком. Ощущение, что член пробил меня на сквозь. Приятное ощущение, стоит ему погрузиться в лоно, как я сново чувствую приятное томление во всём теле. Оно готовится к оргазму, наполняется тяжёлой, почти свинцовой истомой, тянет меня вниз, прибивает к матрасу. Ярослав двигается быстро, размашисто, контрастно. Глаза закатываются сами собой от удовольствия. Оргазм накрывает с головой, разбивая тело на сотни осколков. Чувствуя глубокое проникновение члена, я невольно вспоминаю прозвище Ярослава – Змей. Во истину Змей, настоящий питон… Годзилла падает на меня спустя несколько минут, он сам дрожит после бурной эякуляции. Прижимает меня к себе и целует в губы, переплетает наши языки в тугой узел. Больше мы никогда не расстанемся. – Сотни раз представлял, как буду трахать тебя, но не мог и подумать, что ты умеешь так стонать. – Его губы трогает улыбка. Почему-то смущаюсь, отвожу глаза. – Только моя, Вася… самая сексуальная девочка в мире. После слова тонут в диком грохоте. Окно в комнате рассыпается на осколки. Яр вскакивает на ноги, кутает меня в одеяло и прячет за собой. В комнату залетает десяток мужчин в чёрном, я замечаю жёлтую надпись на фоне, но от испуга не могу понять, что именно там написано. – Ярослав Волков? – последним входит в спальню Степан, тот самый, которого я выбросила за борт. – Вы арестованы по подозрению за противоправные действия во время исполнении служебных обязанностей, неоднократное превышение полномочий и убийство сотрудников полиции. Меня словно холодной водой окатили в жару. Неужели это происходило наяву? – Выйдите. – Годзилле удалось сохранить спокойствие внешне. – По регламенту не положено. – С издёвкой напомнил Степан, нагло присаживаясь на кровать. Парень закинул ногу на ногу и, явно провоцируя Ярослава, стал рассматривать мою торчащую из-под одеяла ногу. – Так что переодевайтесь при нас. – Я сейчас тебе регламент начищу так, что мать родная не узнает. – Предупреждает угрожающе Яр, разминая шею. – всё равно пойду на пожизненный, так что мне похуй, если на меня ещё повесят раздробление черепа сотруднику при исполнении. Степан скривился. – Ну, ты пойдёшь на вышку, а твоя женщина сердца как сообщество на оказание сопротивления. Как тебе такой вариант? – Так себе. – Ярослав ударяет Степана ногой в лицо, как в кино с вертушки, отбрасывая его на пол. – А если я убью тебя и пообещаю не трогать пацанов, какой тогда будет расклад? Я прижала одеяло к груди плотнее, пытаясь понять, что нужно делать: помогать Ярославу бить или не вмешиваться? ОМОНовцы не двигались, стояли с автоматами и не вмешивались. Что-то подсказывало мне, что они боялись Годзиллу и не хотели проблем с ним. Степан вытер ладонью струйку крови, вытекающую из-под носа. – Я тебя урою, Волков. Ты… – Выйдите, мужики. – Повторяет властно Ярослав, обращаясь ко всем остальным. – И упыря с собой заберите, не доводите до греха. Один из людей в чёрном подхватывает Степана и выносит. Комната за минуту освобождается, оставляя нас вдвоём. Ярослав поворачивается ко мне и страстно целует, припадает к губам как в последний раз. Сжимает так, что ребра трещат. Плохой знак. Очень плохой. – Не наделай глупости без меня, слышишь? – оставляет он наказ, прикладывая палей к губам, показывая, чтобы я молчала. – Ты обещала не спорить, поэтому делай то, что я скажу тебе. Не куда не лезь и ничего не делай. Я сам разберусь со всем. Ярослав отходит от меня и открывает шкаф, быстро находит чистую одежду и начинает одеваться. Я начинаю постепенно приходить в себя и беру из его рук футболку. В его комнате нет моих вещей, на полу валяется только порванное платье. Я ничего не ответила Ярославу, не могу пообщать того, что не выполню. Всё, что будет в моих силах, я сделаю, чтобы освободить его из тюрьмы. – Оставайся дома. Антону ничего пока не говори, не нужно портить ему медовый месяц. Кто нужно и так узнает, что меня забрали. Не переживай. Адвокату своему я наберу сам. – Ярослав бросал последние распоряжения. Он вышел в гостиную, где толпились маски – шоу, поднял руки и с ухмылкой сказал Степану: Можешь забирать, я готов. Наверное, не о таком задержании он мечтал, но приходилось смириться с тем, что было. Они ушли также быстро как и ворвались в дом, а я долго еще стояла и пыталась понять, что произошло только сейчас. Одно я знала точно, у меня не получится сидеть и ничего не делать. Глава 21 У меня немного было знакомых, способных помочь. Точнее, я могла обратиться только к брату, надеясь, что у него найдутся люди, кто может узнать хоть что-то из того, что происходило. Ярослава обвиняли в превышении полномочий, но он не был похож на коррумпированного служащего. Хотя, что я знала о нём? В детстве он всегда был за справедливость и защищал слабых, но какой он сейчас? Я была так эгоистична, что ничего не узнавала про своего парня, не знала кто его друзья и чем парень занимается. Сергей выслушал меня внимательно, сложив перед собой руки и многозначительно глядя в окно. Вид у него был не весёлый и своим грустным лицом он не вселял в меня надежду. – Ты же знаешь, что у Ярослава своя группировка? – спросил он для уточнения. Я сразу кивнула. Змей и его змейки, трудно забыть. – Насколько я понимаю, она курировалась ФСБ для решения некоторых тёмных дел, так сказать, для ускорения там, где нужно обойти закон. Точно и правду тебе сможет сказать только твой благоверный. Если его взяли за жопу, значит, он кому-то перешёл дорогу и легальное стало не легальным. – Это не он перешёл дорогу. – Тихо говорю Сергею. Нервно поднимаюсь на ноги и начинаю кусать губы. Я чувствовала себя загнанной в клетку, не могла выбраться из неё, хотелось биться головой о стену. – Я чуть не утопила этого Степана в Москве-реке. Брат даже не удивился, поджал губы и вздохнул. Больно осознавать, что моё поведение принесло Ярославу не шуточные проблемы. Чтобы поговорить с Сергеем мне пришлось приехать в офис, мы сидели в бывшем кабинете Бориса. В месте, где когда-то сильный и предприимчивый Борис грёб бабки лопатой и приобретал власть. В прошлом он мог бы мне помочь, у него хватало власти и денег, чтобы чёрта из-под земли достать. Интересно, папа был в этом кабинете в молодости? – Вряд ли у мелкого такого чина хватило бы запала упрятать Ярослава, он был очень высокой фигурой на Лубянке. Его многие олигархи стали бояться за последний год, такой масштаб не раздавить мелким восстанием. В голове возникли угрозы Матвея, мог ли он так быстро насолить? Способен? Спрашивать у Сергея я не стала, он вряд ли знает. – Ты не знаешь, кто может помочь? – Мы встретились с Сергеем глазами, и я поняла, что мы думаем об одном и том же человеке. – Блин, нет! Меньше всего на свете мне хотелось просить о помощи Бориса. Это было испытание непосильное мне, но на кону было будущее Ярослава. Старая Василиса из гордости бы не стала говорить с ним, но новая хотела всё исправить. ХХХ Сколько себя помню – всегда не любила Бориса, старательно находила в нём недостатки и выращивала в себе ненависть. Меня раздражало в этом человеке абсолютно всё. Отчим был самовлюблённым и эгоистичным. В его присутствии было тошно. Мужчина всем своим видом напоминал о смерти отца. Раньше я думала, что Борис убил моего отца, сейчас знала правду, но всё равно считала его виновным. Он был слепым глупцом. После всех событий и узнав правду, мне легче не стало в его присутствии. Теперь меня тяготило родство с Борисом, я стала замечать схожесть, раздражающую меня. Как я раньше не замечала? Сегодня мужчина выглядел намного лучше, взгляд прояснился и лицо стало приобретать бежеватые оттенки, в прошлый раз мужчина был серым, практически прозрачным. Сергей отказался ехать со мной к Борису, сославшись на огромное количество работы. Брат выглядел усталым, ему было сложно, он старательно восстанавливал бизнес, идущий ко дну как Титаник. Не без моей помощи. Я заметила, что Сергей практически не отдыхал, не встречался с друзьями и даже не приводил в дом девушек, все его время было расписано. Брат был либо на встречах, либо контролировал производственные дела. Редко, разбирая горы бумаг, он выпивал и ещё реже занимался сексом. – Чем могут помочь? – Строгий голос отрезвлял. В душе я надеялась, что Борис всё ещё чувствует свою вину передо мной и сразу же согласится на все мои условия. Он пропустил меня в квартиру. Я вошла, разулась и пошла за ним на кухню. Из гостиной выглянул врач, наблюдающий за Борисом. Мужчина напоминал смотрителя в тюрьме. – Ты знаешь, что Миша родила? – Я решила начать с другой темы, не хотелось сразу переходить к делу. – Не хочешь съездить к ней в больницу? Борис посмотрел на меня как на капризного ребёнка, выгнул брови вопросительно, будто я глупость какую сказала. – Думаешь, меня кто-то там ждёт? Да. В этом я была уверена. Мишель могла быть сколько угодно обижена на Бориса, подруга не хотела говорить с ним, но я была уверена, что, как всякая женщина, она ждет, когда Борис придёт к ней и заставит простить. Любовь слепа и упряма, она выворачивает всё на изнанку и заставляет нас прощать все безумства. Делает мягче. В эту минуту я подумала о Ярославе, что он сейчас делает? Как с ним обходятся в тюрьме? – А ты не хочешь увидеть сына? – спрашиваю его в ответ. Из женской солидарности мне хотелось, чтобы Борис сам пришёл к Мишель, толкать его к палате никогда не собирался. – Исправить ошибки прошлого? Мы никогда не говорили с Борисом, не были близки. Для меня он всю мою осознанную жизнь был врагом номер один. Я не могла поверить до сих пор, что сижу напротив него и говорю о бытовых вещах, тем более за гранью моего понимания было то, что я собиралась сделать – попросить о помощи. – Это не исправит мои ошибки. – Коротко ответил мужчина. – Лучше расскажи, зачем ты приехала. Я хорошо тебя знаю, Василиса, ты бы не приехала одна к ненавистному тебе человеку по такой мелочи. Вспыхиваю от негодования. Его проницательность волнует, она будто указывает на невидимую связь между нами. Я накрываю ладонями острые коленки и слегка сжимаю их, это помогает мне успокоиться. – Я пришла просить помощи. – Признаюсь, не вижу смысла затягивать наш разговор. Каждая минута не выносима и бесконечна. – Мне больше не к кому обратиться.