— Конечно, но это займет время. — Я знаю, — соглашаюсь я и достаю из кармана конверт, протягивая ему. — Это семьдесят пять тысяч. Половина того, что я отдам после выполнения работы. Его глаза чуть ли не выпадают от такого заявления. — Мистер Сэйнт, я не могу… — замялся он. Я хлопаю его по плечу и поворачиваюсь назад, в ту сторону, откуда мы пришли. Он медленно следует за мной. — Я пришлю тебе личные дела сотрудников, — говорю я ему. — Остальное на тебе. Мы возвращаемся к его дому, и я смотрю на него, качая головой. — И, Тэлон, начни с нового листа. Сейчас ты можешь себе это позволить. — Я… я не могу, — заикается он. — Что я им скажу? Я пожимаю плечами: — Не моя проблема, но твои женщины заслуживают лучшего, и ты можешь их обеспечить. Я оставляю его возле дома и уезжаю. По правде говоря, Тэлон мне нравился, и я считал, что он заслуживает этого. Женщины, о которых он заботился после смерти отца, заслуживали лучшего. Сейчас он был застенчив, но у него был талант и ум. И я бы использовал его не только для себя, но и для него. *** По дороге к дому я смотрю в окно: солнце отражается от волн, расходящихся далеко внизу по дороге, уходящей к вершине скалы. Повернув обратно, я еду дальше, пока не упираюсь в ворота, ведущие к дому, а за ними — к Амелии. Только замедлив ход, я понимаю, что ворота были открыты, что на территории было слишком тихо. Я оставляю машину во дворе, солнце бьет мне в спину, но не от этого моя кожа начинает гореть. В таком опасном мире, как мой, было вредно учиться тому, когда и как доверять своему инстинкту. В любой момент это могло означать жизнь или смерть, и это чувство, когда ты понимаешь, что за тобой наблюдают, было почти всегда реальным. Я не останавливаюсь, но незаметно сую руку за пояс, снимаю оружие с предохранителя и держу его перед собой. Когда я подхожу к двери, она оказывается слегка приоткрытой. Скрежеща зубами, я открываю ее и обнаруживаю внутри кровавую бойню. Глава 20 Амелия Уже после ухода Габриэля я решила покинуть комнату с Линкольном. Я знала, что его здесь нет, но, как ни странно, мое тело пугающе реагировало на его присутствие. Сердце забилось чуть быстрее, кровь и кожа стали чуть теплее. Мои губы все еще горели от поцелуя, я все еще чувствовала его вкус на своем языке. Взяв Линкольна на руки, я несу его в игровую, кладу на пол и окружаю игрушками из ведерка, стоящего рядом с диваном. Пока он отвлекается, я наливаю себе выпить в баре, установленном рядом с большими эркерными окнами, выходящими во двор. На полке стоял мини-холодильник и несколько бутылок дорогих на вид спиртных напитков, но я взяла только воду. Нейт был где-то здесь, я видела его после того, как вышла из комнаты, но за нами присматривал Кольт, который сейчас стоял у двери, спиной ко мне. Я подумала, не обмануть ли мне его, не попытаться ли снова сбежать, но что-то остановило эту мысль. Я сказала себе, что это потому, что не хотела, чтобы с Кольтом случилось что-то плохое. Независимо от того, на кого он работал и как его заставили нянчиться со мной, я не хотела, чтобы он пострадал от каких-либо последствий. Габриэль выглядел вполне разумным, несмотря на похищение и заключение меня взаперти, но была причина, по которой одно его имя могло заставить кого-то наложить в штаны. Когда Линкольн был занят на полу, я свернулась калачиком на диване, положив на колени книгу о моде. Предложение, сделанное Габриэлем, постоянно крутилось у меня в голове. Я сказала ему, что подумаю, что заключила с ним сделку, но я не ожидала того, что он сказал. За то, как он назвал меня и что увидел во мне. Храбрость? Я не была храброй. Я не могла быть такой. Что такое храбрость, если я боялась принять искреннее предложение, которое могло бы мне помочь? Может быть, потому, что оно исходило от него? Не знаю. Но я была права. Находиться рядом с ним, принимать от него что-то — это была проигрышная игра. Я никак не могла выйти победителем. Я вздыхаю и открываю книгу, проводя рукой по знакомым страницам, которые я читала от корки до корки столько раз, что уже сбилась со счета. Знакомые слова и образы заселяют то место внутри меня, ту часть моей души, которую я отдала рисованию и дизайну одежды все эти годы назад. Все это заставляло мои пальцы чесаться от желания снова взять в руки карандаш, чтобы порисовать еще, даже после того, как я взяла его впервые за много лет только вчера вечером. — Эй, Кольт? — зову я. Он поворачивается ко мне, но почти сразу же его глаза устремляются на окно позади меня и расширяются. — Пригнись! — кричит он. Он бросается на меня, и мое тело застывает, когда раздается громкий хлопок и стекло разбивается вдребезги. Рядом со мной вскрикивает Линкольн, и тут же Кольт падает на мое тело. Теплая влага сразу же просачивается в мою футболку. — Кольт? — пискнула я, когда он не ответил. — Кольт!? — я попытаюсь снова, толкаю его. У меня в голове все гудит, паника и страх заставляют меня отстраниться от него, чтобы я могла добраться до своего сына. И тут мужчина начинает стонать. — Кольт! — кричу я, дрожа. Я толкаю его за плечи как раз в тот момент, когда за разбитым окном раздается хруст гравия под ногами. Он медленно поднимается на ноги, его глаза обращены к окну, прежде чем встретиться с моими собственными. Он не выглядел испуганным, он больше походил на злого медведя. Боль исказила его черты, но он никак не отреагировал. — Беги, — прохрипел он. — Прячься, Амелия. — Что такое? Я была слишком напугана, чтобы бежать, и в тот момент, когда ему удалось вяло сдвинуться с места, я начала двигаться. Еще один хлопок эхом раздался в игровой. Пуля попала в стену, но за ней последовали еще несколько. В Кольта попадают снова, и на этот раз он вскрикивает — пуля пробила ему бедро. Я обхватываю Линкольна и оттаскиваю нас обоих в угол комнаты, усаживая за книжную полку. Я встречаю взгляд Кольта. Я не могла просто бросить его. Я не могла… Кровь сочилась из его раны, пачкая диван, но он просто смотрел на меня. — Спрячься. — Кольт… — я вздохнула, страх держал мой голос в заложниках. — Уходи, Амелия. Как только он произносит эти слова, в комнату врывается Нейт, его глаза сначала находят раненого Кольта на диване, а потом переходят на меня и Линкольна. — Пошли! — он приказывает. — Живо! Я не двигаюсь. Я не могу двигаться. — Амелия, — смягчается он. — Давай, пошли, — он внезапно пригибается, когда раздается еще один выстрел. — Вперед! — рычит он. Мне каким-то образом удается встать на ноги. Он хватает Линкольна, прижимая его одной рукой к своему бедру, а другой хватает меня, прижимая к себе, закрывая нас обоих своим телом. Он использовал себя как щит. Мое горло горело от крика, который я хотела выпустить, а голова гудела от эха выстрелов и крика Линкольна. Он вел нас через дом к кабинету Габриэля. Когда мы пересекали фойе, оно казалось открытым, слишком тихим, слишком незащищенным. Крик вырвался из меня в тот момент, когда я услышала позади огромный грохот, выбивающуюся входную дверь. — Бежим! — кричит Нейт, заставляя Линкольна вернуться в мои объятия и толкая меня вперед. Навстречу мне бегут люди, я узнаю их лица, но они не останавливаются, они проносятся мимо, как армия, идущая на битву. Все вокруг взрывается в хаотическом беспорядке громких хлопков и криков, тяжелых ударов и стонов боли. Я бегу. Мне не стыдно. Я обхватываю Линкольна всем телом, единственная мысль — увести его подальше от опасности. Мои ноги шлепают по мраморному полу, дыхание вырывается из груди, когда я врываюсь в дверь кабинета Габриэля и практически бросаю нас обоих под стол, перекатываясь таким образом, чтобы мое тело приняло на себя основную тяжесть падения. Мой бок врезается в край стола, боль пронзает меня, а в глазах расцветают звезды, но я отталкиваю ее, обхватывая Линкольна, чтобы защитить. Я вздрагиваю от каждого выстрела, от каждого крика, Линкольн все еще плачет у меня на руках.