Эта девушка действительно выглядела сегодня прекрасно. Я достаю из пакета большую из двух коробок и кладу ее на туалетный столик. Я открываю ее, и ожерелье, лежащее внутри, переливается и сверкает в свете ламп, установленных вокруг зеркала. — Габриэль, — задыхается она. — Это самый редкий бриллиант в мире, — говорю я ей. — Я не смог найти ничего более подходящего, чтобы сравниться с тобой, Амелия. Я поднимаю ожерелье с упаковки. Это тонкая золотая цепочка, которая будет плотно обхватывать ее горло, а в центре висит еще одна, внизу которой находится красный драгоценный камень. Судя по длине, кулон будет располагаться прямо между ее грудями. — Как бы мне ни нравилась моя рука в качестве твоего ожерелья, Амелия, я знал, что она не может быть там вечно, поэтому это был следующий лучший аксессуар для женщины, которая хранит все мое сердце, — я позволил своим пальцам обхватить ее горло, моя загорелая кожа контрастировала с ярким золотом ожерелья, и заставил ее поднять подбородок. — Открой другую коробку. Она потянулась к ней, открыла крышку и увидела серьги в виде листьев, которые, следуя изящному изгибу уха, поднимались вверх. В каждом втором листочке сидел еще один красный бриллиант, гораздо меньше, чем мне хотелось бы, но от того, как она смотрит на них, я не смог не наполнится гордостью. — Это прекрасно, — вздохнула она, прикладывая одну из сережек к уху, а другую, нежно касаясь пальцами. — Это для тебя, amore mia. — Ты не должен был, — говорит она, — И именно поэтому я это сделал, Амелия. Потому что ты заслуживаешь этого, хотя и не веришь, что это так. — Это слишком, — вздыхает она. — С тобой никогда не бывает слишком много. Она целует меня, размазывая помаду, надевая украшения, которые я купил для нее, и красивое платье, которое она разработала, а Сьерра сшила. Она была ходячей мечтой. — Дай мне двадцать минут, — говорю я ей. — Есть еще одна последняя вещь. Она кивает, отпуская меня, но я целую ее в последний раз, прежде чем скрыться в своей гардеробной и переодеться в темно-серый костюм и белую рубашку. Я укладываю волосы, затем беру ее за руку и веду в свой кабинет. — Я хочу, чтобы ты повеселилась, — говорю я ей. — Наслаждайся своим временем, Амелия, но я хочу, чтобы ты была в безопасности. — Я знаю, — кивает она. Я сажусь в кресло за своим столом и открываю ящик, в котором лежит маленький, легкий пистолет и предназначенная для него набедренная кобура. — Иди сюда. Она останавливается между моих раздвинутых ног. Потянувшись вперед, я беру рукой ее колено и поднимаю, упираясь носком шпильки в край моего кресла. Мои руки гладят ее икры. — Ты знаешь, как это сделать, — говорю я. — Ты делаешь это без колебаний. Нет никаких вопросов. Ты стреляешь первой. Я просовываю ее ногу в кобуру и плавно поднимаю вверх, пока она не останавливается на ее бедре, мои пальцы слегка касаются ее кожи, высоко и близко к той сладкой точке. Ее дыхание срывается с губ, пока она следит за каждым моим движением. Я фиксирую кобуру достаточно высоко, чтобы она была скрыта длиной ее платья, а затем сжимаю руками ее бедра, не сводя с нее глаз. — Ты будешь в безопасности для меня, Амелия, — говорю я ей. — Ты вернешься домой ко мне. — Да. — Всегда? — Всегда, — обещает она. Я затягиваю ремешок, пока она не задыхается от боли, а затем от удовольствия, когда я позволяю своей руке блуждать дальше, проводя по ее покрытой кружевом киске. — Не смотри! — Что? — Это на потом, сюрприз. Кончики моих пальцев впиваются в самый верх внутренней стороны ее бедра. — Я не люблю сюрпризы — Этот тебе понравится, — она обещает. Раздувая ноздри и успокаивая свою потребность, я подавляю желание сорвать с ее тела это прекрасное платье и нагнуть ее через стол. Вместо этого я беру маленький пистолет и вставляю его в кобуру, держа ее ногу приподнятой, а носок ее туфли на краю кресла. — Он прост в обращении, — объясняю я, нарочно проводя пальцем по чувствительной коже ее внутренней поверхности бедра. — Вот предохранитель, — я указываю на маленькую кнопку. — Он заряжен. Прицеливаешься — стреляешь. — А если я промахнусь? — она задыхается. — Ты не промахнешься, leonessa. Ты делаешь все, чтобы вернуться ко мне домой. — Да, — соглашается она. — Это моя девочка. Глава 41 Амелия Я чувствовала себя красивой, даже больше, чем просто красивой. Я не могла объяснить волнение в своей груди или то, как, держа руку Габриэля в своей, его смертоносное тело рядом со мной, я чувствовала себя просто королевой. Даже с видимыми шрамами, что я не могла не заметить, когда надевала платье. Я старалась не смотреть на них, потому что в этом случае у меня случилась бы истерика, но, глядя на Габриэля, я не могла отделаться от ощущения, что весь мир лежит у моих ног. Вес пистолета на бедре немного мешал мне, но я уже привыкла к нему, металл грел кожу. Сьерра спрыгнула с барного стула и помахала нам рукой. В красном платье она была великолепна, материал обтягивал изгибы ее тела, а разрезы на ногах дразнили. Ее темные волосы были перекинуты через плечо, а на горле поблескивал серебряный колье-чокер. — Это то платье! — она визжит, когда мы останавливаемся перед ней, берет меня за руку и заставляет кружиться. — Ты выглядишь великолепно, Амелия! Я позволяю ей взять меня за руку и оттащить от Габриэля, но он и Энцо остаются за нашими спинами. По дороге сюда Габриэль сказал мне, что это казино принадлежит ему. В баре я опустилась на табурет и заказала бокал вина, когда рука Габриэля скользнула по моему бедру, а его тело прижалось к моей спине. — Не уходи далеко, оставайся там, где я тебя вижу, хорошо? — Похоже, у тебя паранойя, Габриэль Он целует мой висок — У меня много врагов, Амелия, и на мою жизнь было совершено множество покушений. Я забочусь не о себе, а о тебе, они будут использовать тебя, если почувствуют, что у них есть шанс, я сглотнула. — Но мы не будем прятаться, и я не буду держать тебя в клетке, как птицу. Я киваю. — Я уверена, что все будет хорошо, — отмахиваюсь я, но нервные мурашки пробегают по позвоночнику. Я не забыла, как опасно быть с таким мужчиной, как Габриэль, но, услышав это вслух, все стало слишком реальным. — Может быть, и так, но ты понимаешь, да? — спрашивает он. — Ты не выходишь из поля моего зрения. — Да, сэр, — шучу я, поднимая бокал вина и ухмыляясь, пока он ворчит мне в ухо. — Моя красивая жена, — рычит он. — Потом тебе будет не до шуток, когда ты будешь кричать на моем члене, — я поперхнулась вином. — Не притворяйся, что тебе это не нравится, leonessa, я знаю, что творится в твоей хорошенькой головке. Готов поспорить, что ты уже намочила свои трусики, думая об этом. — Габриэль, — заикаюсь я. Его пальцы напряглись на моей ноге. — Мы собираемся исследовать все твои фантазии. — Что я пропустила? — восклицает Сьерра, прерывая момент. — O, простите, я что-то прервала? — Нет, нет, — я опустошаю половину своего бокала, пытаясь незаметно сжать бедра вместе, как будто это может остановить тупую пульсацию, которую он только что вызвал своими грязными словами. Я чувствую, как он улыбается мне в висок, прежде чем отстраниться. — Я как раз говорил своей жене, как потрясающе она выглядит в этом платье. Он берет с барной стойки хрустальный бокал и отпивает из него. Энцо хмыкает. Господи, он все слышал, не так ли? Я прижимаю пальцы к переносице, мои щеки пылают. Как я могла забыть, что мы не одни?