И автомобиль поплыл. Вскоре дорога завернула в тоннель под трассой. В тоннеле почему-то не горел свет. В салоне стало темно. У автомобиля автоматически загорелись фары. Максим уставился на маячивший впереди прямоугольник яркого солнечного света, который все рос, рос, рос и, наконец, заполнил собой автомобиль. Монстр выехал на объездное шоссе и двинулся в обратном направлении. В сторону Владимира. Водитель ехал не спеша. — Разрешите представиться, — продолжила женщина, — Комарова Лидия Ивановна. «Точно!» — полыхнуло в мозгу у Максима, — вот кого она ему напоминала. И девушка с переднего сиденья тоже. Его без вести пропавшую Комарову. Чья фотография была у него в телефоне. «Значит, объявились родственники. Мать и сестра… — решил Максим, — только, почему дочку зовут также как и маму?» В этот момент женщина сняла очки, и Максим обомлел. — Вот это сходство… — пробормотал он. — Вы взяли телефон? — Что? — Телефон Лидии Комаровой? — Да… А откуда Вы узнали, что он у нас? — Слухи, знаете ли…. Особенно в Луче. Он заряжен? — Да… — Давайте его сюда. Максим вытащил из своей поясной сумки, найденный в лесу телефон, и передал его Лидии Ивановне. Та приложила палец к индикатору на экране, и телефон включился. Максим открыл рот. — Да, Максим Владимирович, Вы ищете меня, — подтвердила Лидия Ивановна. — Но как? Что с Вами случилось? — Я постарела. — Но ведь прошла только неделя! — Это для Вас неделя. А для меня — тридцать шесть лет. — Но как?! Что Вы вообще имеете в виду? Это какая-то, извините, болезнь? — Нет, Максим Владимирович. Это не болезнь. Мне сейчас шестьдесят два года. Неделю назад я переместилась в прошлое. В 1986 год. И с тех пор жила в естественном течении времени. И, соответственно, не молодела. — Этого не может быть, — твердо заявил Максим. — Согласна, звучит безумно, — кивнула Лидия Ивановна, — но как же Вы объясните совпадение отпечатков пальцев рук? Максим помнил из лекций по криминалистике, что метод дактилоскопии проявил себя исключительно хорошо. Папиллярные узоры на пальцах рук содержат идеальный комплекс признаков для идентификации человека. Но доказательственное значение дактилоскопии подтверждено больше практикой, а не теорией. Действительно ли у всех жителей нашей планеты отпечатки пальцев рук отличаются друг от друга, никто не проверял. Да это было и не возможно. И, хотя до сих пор не известно о совпадении отпечатков пальцев рук у разных людей, такой шанс в принципе исключать нельзя. Но Максим не стал приводить подобные предположения в качестве аргумента. Вместо этого он сказал: — Ну, э-э-э-э, может, это Ваш телефон, а не без вести пропавшей. Или Вы изменили настройки… — Хорошо, — кивнула Лидия Ивановна, — а что насчет почерка? По почерку ведь тоже можно установить личность человека?! Лидочка, дай, пожалуйста, листок и бумагу! — Тоже Лидочка? — с иронией спросил Максим, наблюдая, как девушка передает лист, оказавшийся стандартным бланком полицейского объяснения. — Дело в том, что я — не Лидия Ивановна Комарова, — доброжелательно улыбнулась Лидия Ивановна Комарова, старательно вписывая именно эти фамилию, имя и отчество в бланк объяснения, — так звали мою маму в девичестве. Это имя я взяла для конспирации. Свои настоящие имя и фамилию я, с Вашего позволения, называть не буду. К тому же сейчас меня зовут совершенно по-другому. А это — моя дочь Лидия. Я ее так назвала в честь бабушки и своего невероятного приключения. А мою младшую дочь зовут Татьяной. В честь Тани Гамовой — моей лучшей подруги! — Складно у Вас получается… Скажите, что Вам от меня надо? — Мне нужно, чтобы Вы закрыли дело о моем исчезновении. Вы тревожите людей, которые мне помогали. И тогда, и сейчас. Им это не нравится, и я не хочу, чтобы им доставляли неудобства. — Для этого я Вам должен поверить! — А я Вам все расскажу, — заверила Максима Лидия Ивановна, — только ответьте на вопрос, если я лгу, зачем мне надо было себя компрометировать, встречаясь с Вами? Максим на этот вопрос ответа не знал. Он вообще не понимал, о каком компромате шла речь. Поэтому пожал плечами и промолчал. — Но прежде я хочу показать Вам вот это. Лидочка! Девушка извлекла откуда-то фотоальбом в синей кожаной обложке и передала его Максиму. Фотоальбом был небольшой. На странице могла поместиться только одна фотография 10х15. Максим открыл первую страницу и увидел там черно-белое изображение девушки. Той самой, чья фотография значилась под номером один в его утренней корреспонденции. Той, кому, предположительно принадлежит череп. И само изображение было тем же самым. Максим театрально прищурился и закивал головой. — Тут вся наша команда. Из 1986 года. Это Ира, — пояснила Лидия Ивановна, продолжая заполнять бланк объяснения, — она меня на год старше была. По образованию врач-терапевт. Мы дружили. На следующей странице были фотографии двух молодых людей. Не надо обладать невероятными прогностическими способностями, чтобы предположить, что на фото оказались те же самые мужчины, которые присутствовали на его утренних фотографиях под номерами два и три. В альбоме Лидии Ивановны уже знакомые фотографии, хотя и не были пронумерованы, располагались в том же порядке. — Это Мишка и Аркадий. — Мишка, это тот, что с усиками? — уточнил на всякий случай Макс. — Да, — кивнула Лидия Ивановна, — красавцем был. На гитаре играл. Все девушки от него без ума были. А Аркадий у нас голова! Диссертацию по физике писал. В партию планировал вступить. На следующем развороте альбома оказались, как и ожидал Максим, уже знакомые фотографии молодого человека под номером четыре и той самой Лидии Комаровой. Молодой. Той, что пропала без вести неделю назад. И, которая, якобы, сейчас сидит рядом с ним и показывает ему этот фотоальбом. Максим почему-то почувствовал себя дураком. — А это я и Лешка Степанов. Он у нас спортсменом был. Чемпион области по самбо. — Дайте, угадаю, — решил перехватить инициативу Макс, — на следующем развороте будет фотография молодого светловолосого человека, который тоже занимался борьбой? — Да, а откуда Вы знаете? — вдруг очень серьезно спросила Лидия Ивановна, перестав писать. — Эти фотографии мне прислали по почте утром. Они были под номерами. В том же самом порядке, что и у Вас в альбоме. — Вот как? Интересно… Я думала, что подчистила архивы. Значит, они всё знают. Лидочка, закажи нам на завтра билеты. Все же придется попутешествовать! — Хорошо, ма! — ответила девушка. — Да, там Саша. Саша Мишин. Тоже самбист. Они с Алексеем были лучшими друзьями. С самого детства. — Кто все знает? — с подозрением спросил Максим, испытывая некоторое удовлетворение от того, что обладал информацией, неизвестной Лидии Ивановне, — почему Вам надо куда-то уезжать? — Госбезопасность, разумеется. Это из-за нее у нас такие меры предосторожности. Они не должны узнать, кто я и где меня можно найти… Максим равнодушно вздохнул, перевернул страницу фотоальбома и действительно увидел там знакомое лицо потерпевшего из клуба «Эдельвейс». Что-то явно не клеилось в истории Лидии Ивановны, или как её там на самом деле… — Этот молодой человек в прошлую субботу подрался с неустановленным мужчиной, — заметил Максим, снова сощурив глаза и внимательно посмотрев на свою собеседницу, — тот ударил его электрошокером и в бессознательном состоянии унес в неизвестном направлении. Их я тоже ищу. Это происшествие играло против того, что фотографии сделаны в 1986 году. По крайней мере, не все из них. И Максим своим тоном дал понять это. Лидия Ивановна прервала письмо и беспристрастно взглянула на участкового. В этом взгляде читался укор. — Максим Владимирович, я очень внимательно отслеживаю, что происходит в Луче. И я видела фотографии, которые Вы выложили в газете. И фото Саши. И фото медальона. Саша должен был прибыть шесть лет назад. Я его ждала и искала. И в будущем, и в настоящем, если Вы понимаете, что я имею в виду. Но все безрезультатно. Видимо, произошел какой-то сбой, и он явился сюда с запозданием. Может быть, проход открывается не каждый год. И именно в этом году он оказался активен, что позволило ему попасть сюда, а мне вернуться обратно. Я не очень разбираюсь в этих вещах, поэтому не могу объяснить, как работают временные порталы. — Лидия Ивановна, я не верю в путешествия во времени, — честно признался Максим, не в силах больше подыгрывать, — и Вам не верю! — И это очень правильно, Максим Владимирович! — совершенно спокойно ответила она, наградив Минина дружелюбным и слегка сочувственным взглядом. — Но я предоставлю Вам доказательства. Расскажу всё, что знаю про эти удивительные путешествия. А взамен попрошу Вас закрыть дело по без вести пропавшей Комаровой Лидии Ивановне. Договорились? — Если доказательства будут убедительны, то — да, — согласился Максим после секундного колебания. В конце концов, у него другого выбора и не было. В настоящий момент ситуация обстояла таким образом, что в возбуждении уголовного дела и так пришлось бы отказывать. Так что это обещание ничем ему не грозило, разве что временной утратой здравого смысла. — Отлично, — улыбнулась Лидия Ивановна, посмотрев на него со смесью признательности и одобрения, — полистайте пока фотоальбом, я закончу письмо. «С таким набором выразительных взглядов, — подумал Максим, — можно вообще обходиться без слов». Он вспомнил одного преподавателя в Академии МВД, который мастерски пользовался своей мимикой. Его фирменным жестом был выставленный на собеседника указательный палец и слегка прищуренный правый глаз. Это значило: «Ты прав, но есть нюанс». В такой момент курсант оказывался на самой кромке льда. Если ему удавалось определить, о каком нюансе шла речь, то он удостаивался двух медленных кивков головы с закрытием глаз, а если нет, то повороту головы на 45 градусов с сохранением изначального положения глаз. В таком случае приходилось исправлять двойку. Максим стал рассматривать фотографии. Те же лица уже в непринужденной обстановке. Вот они празднуют Новый год в чьей-то квартире с тоскливой пластиковой елкой. Вот они в лесу. Жарят прямо на костре шашлык. Вот — на пляже. Чем больше смотрел на фотографии Максим, тем больше подмечал, что экспозиция фотографий переполнена советским колоритом. И дело вовсе не во внешности молодых людей. И не в их одежде. Хотя и она везде выглядела точь-в-точь как в 80-х. А во множестве других мелких деталей. В старом «москвиче» на заднем плане с советскими еще номерами. В изящных водочных бутылках с незнакомыми этикетками на праздничном столе. В тарелках с маринованными помидорами и огурцами невероятных размеров. В скучной мебели, какую он помнил из детства. В ретро-телевизоре на ножках. В цветастых обоях с незамысловатым рисунком. Одна фотография вообще была сделана на пороге здания, поразительно напоминавшего клуб Эдельвейс. Тот же желтоватый кирпич, та же деревянная дверь, обитая рейками, те же три ступеньки без перил перед входом. Только нет вывески с названием клуба. И раскидистой черемухи справа. Точнее, черемуха есть, только еще в виде тоненького кустика. Чем дольше Максим смотрел на фотографии, тем более приходил к мысли, что Лидия Ивановна говорит правду. По крайней мере о том, что фотографии были сделаны в 80-е годы. — Это Вам в дело, — прервала Лидия Ивановна размышления Максима, протягивая ему написанное объяснение, — думаю, его будет достаточно, чтобы закрыть проверку. Ни у кого не должно возникнуть сомнений. Максим быстро прочитал документ. Почерк был Максиму до боли знаком. Точно такой же, как в письме, которое получила Татьяна Гамова. В объяснении Лидия Ивановна кратко и убедительно излагала, почему она никого не предупредив, ушла из дома и бросила работу. С таким объяснением не будет вопросов даже у самого дотошного прокурора. Если только его действительно написала та самая Лидия Комарова. — Можете провести почерковедческую экспертизу, — сказала Лидия Ивановна. Это будет еще одно доказательство того, что я и есть та, кого Вы ищете. И, кстати, на листе объяснения сохранились мои отпечатки пальцев. Их Вы тоже можете проверить… — У нас нет Вашей дактокарты, — угрюмо сообщил Максим. — Я знаю, — улыбнулась Лидия Ивановна, торжествующе сверкнув глазами, — но Вы ведь изъяли отпечатки пальцев из Таниной квартиры? Можете с ними сравнить. В конце концов, можете поискать мои отпечатки пальцев в банке. Максим вздохнул. Про банк он как-то не подумал. Конечно, он уже не пойдет туда с осмотром. Последнее процессуальное действие в этом храме рыночной экономики однозначно продемонстрировало, что управляющая находится на грани, за которой неминуемо встанет вопрос об обоснованности действий Минина. Поэтому единственное, что ему оставалось — почерковедческая экспертиза. На занятиях по криминалистике про эту экспертизу ничего компрометирующего не рассказывали. Но, уже имея на руках заключение одной такой, он подозревал, что вывод об исполнителе текста объяснения будет аналогичным. А с учетом того, что лично наблюдал, как Лидия Ивановна пишет это объяснение, такой результат заметно пополнит копилку доводов в пользу версии о перемещении во времени. Поверить в это Максим был еще не готов. Свет от такого знания слепил его. — Прежде, чем я расскажу Вам всю историю, — сказала Лидия Ивановна, — мне нужно кое-что понять. С кем и почему дрался Саша. — Мы этого не знаем. Драка случилась после короткого разговора. Второй участник драки как будто-то скрывал от камер лицо.