— Зачем мне это? — спрашиваю. — Смотри в третий столбец с названиями книг! Пробивай их через поисковик и проверяй, как выглядит обложка! Иди с конца, а я с начала списка проверять буду! Одария прямо загорелась своей идеей. Сама не своя сейчас: суетливая, с горящими глазами. Пожимаю плечами, но не сопротивляюсь, а открываю браузер в своём мобильном телефоне, пока сама девушка делает то же самое прямо с рабочего компьютера. Около получаса мы молча занимаемся каждый своим делом. За это время в двери библиотеки вошёл лишь один студент, принёсший на сдачу книгу. Весь запыхавшийся, раскрасневшийся — он явно торопился и боялся опоздать. Смотрю на часы, а они сообщают, что до конца рабочего дня пятнадцать минут. Одария беседует с ним, ведя обычный диалог между библиотекарем и читателем. Я же продолжаю рыскать по Интернету. — Артём... — шепчет Одария поражённо, когда за последним посетителем закрылась дверь — Они все синего цвета... — У меня такой же результат поисков, — признаюсь, кивая на телефон. — Разве такие совпадения бывают? — Я не знаю... Каким боком тут Алина? — Понятия не имею. Видимо, всё же совпадение. Или... она просто назло мне, видя моё «странное увлечение» нахватала себе синих книг побольше, только бы мне не досталось. — Странный способ насолить... — Я же говорила тебе, что она тупая! — глаза Крыловой загораются злостью. — Прямо настолько? Что-то сомневаюсь. Глава 39 Одария Я толкаю дверь палаты. Аня лежит с закрытыми глазами в окружении белых стен. Из-под бледно-голубого одеяла виднеется землянистого цвета лицо, покрытое кислородной маской. Вокруг сестры трубки, капельница, электрокардиограф, аппарат искусственного дыхания и полная тишина. Вдруг из-за туч на улице выглядывает солнце, и сквозь оконное стекло проникает его яркий луч, падающий прямо на неподвижное лицо Ани. Она, словно пробуждённая им, открывает глаза, и смотрит прямо на меня, не моргая. — Разве ты не умерла? — спрашиваю в полном потрясении, возвышаясь над хрупкой девичьей фигуркой на больничной койке. — А ты бы хотела этого? — сестра приспускает кислородную маску так, словно та ей больше не нужна. — Ни за что на свете! Но разве ты не разбилась насмерть? — Разбилась, — язвительная усмешка. — Какая жалость, ведь я не успела сказать тебе одну вещь: я ненавижу тебя. Её лицо так похоже на моё. У нас один цвет волос, глаз, кожи. Одна форма носа на двоих и почти одинаковый рост. Но, не смотря на такие сходства, мы такие далёкие друг для друга, как две незнакомки. — Ненавидишь? — слышу дрожь в своём голосе. Почему? Почему Аня меня ненавидит? Неужели не понимает, что Ваня не выбирает её не из-за меня. Он не любит её, но любит меня. Неужели я виновата в том, что чувствует он? — Но почему? — спрашиваю, смаргивая первые слезинки на глазах. Взор заволокло и всё поплыло от влаги, но я вижу и чувствую, как озлобленно смотрит на меня Аня. И молчит, добивая, лишая последней надежды на нормальный разговор. Почему же? Я ведь никого не уводила и не отбивала! В чём моя вина? В том, что младшая влюбилась в моего парня? В том, что терпела её глупые попытки отбить Ваню у меня? В том, что тот смеялся над ней? Я просила парня, чтобы он был мягче и не обращал внимания на глупого подростка, которым являлась моя семнадцатилетняя сестра. Я старалась избегать Аниного внимания и не демонстрировать лишний раз своё счастье. Я таскала эти несчастные книги из студенческой библиотеки, как просила мама, чтобы «воспитать» младшую дочь и заставить ту сидеть дома, вместо тайных и крайне сомнительных вылазок по ночным клубам. Да разве могло всё это сработать? Ничего не помогло. Никакая ласка и никакая строгость не работали на той, что уже считала себя взрослой. — Я же спросила: почему ты меня ненавидишь? Что ты молчишь! — повышаю голос. Аня возвращает на лицо кислородную маску и закрывает глаза. — Почему?! — кричу ещё громче. Мой крик эхом отражается от белых стен и продолжает звенеть в ушах, когда я закрываю глаза, очутившись в полной темноте. Ничего не вижу и дышать всё тяжелей. Что-то давит на мои рёбра, и вскоре я понимаю, что это мужская рука лежит на мне, когда как я сама лежу на постели. Нет никакой палаты, Ани, капельниц и трубок. Только я, сопящий под боком Артём и воспоминание о недавнем сне. В окно, между двумя не смыкающимися шторами, льётся совсем тоненькая нить лунного света. Часы на экране моего мобильного телефона показывают четыре утра. Ну и дела. Поворачиваюсь на бок, чтобы сместить тяжеленную руку с ноющих рёбер на бедро. Угольников сквозь сон делает шумный вдох мне в спину и что-то бормочет. — Почему ты плачешь? — едва разборчивый шёпот мне в спину. — Что? — тоже шепчу. Может, он сам с собой во сне разговаривает? — Нужно спать, Рия.... Завтра на пары. Голос парня хрипит и вибрирует, как бывает сразу после пробуждения. Вдыхаю с намерением игнорировать его бормотание и поскорей заснуть. Только вот рука Артёма вдруг покидает моё бедро и спустя секунды мужские пальцы скользят по моим щекам. Я тут же поняла две вещи: Угольников уже не спит, а моё лицо и в самом деле мокрое. Даже и не поняла, что заплакала в реальности. — Просто кошмар приснился. Давай спать, — отвечаю. — Давай... Парень быстро заснул, судя по сопению за спиной, а вот я пролежала ещё около часа в задумчивости. Приснившееся вселило тревогу и тоску. Ещё и мысли об Ивановой с её выходками вновь пришли в мою голову. Всё смешалось в неприятную вязкую кашу, есть которую точно не хочется. На утро в итоге проснулась совсем «раздавленной». Всё валится из рук, проливается. И аппетита совсем нет: опрокидываю в себя чашку кофе, ничем даже не закусив. — Кофе на голодный желудок? — заметил Артём мои действия. — Ой, только не включай папочку... Быстро собираемся на первую пару: одеваемся, на ходу чистим зубы, обуваемся... — Что это такое было ночью? — спрашивает, когда мы уже сели в машину. — Мне приснился плохой сон. — Что тебе снилось? Щёлкаем ремнями безопасности. Я спокойно отвечаю: — Моя сестра. — О... понятно. — Но я думаю про Алину. Мало её было за волосы подёргать — надо было быть не такой ласковой. — Ты сейчас о каких волосах речь ведёшь? — Артём поворачивает ключ зажигания. — Неужели вы дрались? — Нет, мы лишь обменялись коротким комплиментом. Ну ничего: сегодня ей мало точно не покажется! Все выходные об этом мечтала... — Что ты собираешься делать? — Поговорить с ней. — Рия, давай только без драк. — Боишься, что Иванова моё личико испортит? Целовать меня перестанешь? — Боюсь, что Иванова, благодаря твоим стараниям, откроет абонемент к травматологу. Я сам с ней поговорю. — Как бы не так! Это моё дело, Артём. Что за режим «папуля» у тебя включился сегодня?