— Ты тоже с ними в этой секте? Кирилл теперь и до Рыжкова докопался. Я вмешиваюсь: — Тебя в нашу секту в любом случае никто не звал. Иди развейся куда-нибудь, пока перемена не закончилась. В буфет сгоняй за утренним кофе, с друзьями порезвись... — Вот значит как, — хмыкнул приставала и развернулся прочь, потеряв ко мне интерес. — «Принеси в эти выходные вузовские книги с синей обложкой в библиотеку и получи двести рублей на телефон». Даня зачитывает объявление на размещённой мной листовке, а затем с немым вопросом в глазах оборачивается ко мне. — Это ведь не просто так, — говорит. — В этом новом приколе Крыловой с синими обложками книг есть какой-то логично объясняемый смысл. Впервые староста задаёт мне столь откровенный вопрос. Обычно он держится нейтрально и не пытается влезть в личное пространство. Да, может что-то спросить, но продавливать не станет. Поэтому Рыжкому и не трудно ответить: — Да, ты прав. Она не сошла с ума, и я тоже в своём уме. На всё есть свои причины, но они имеют личный характер, и поэтому я не могу рассказать тебе в чём же суть. Даня в задумчивости проводит пятернёй по своим чёрным кудрям на макушке и понимающе кивает. — Ладно, — кивает, — я тебя понял. Посмотрю какие книги у меня дома завалялись, хотя и не уверен, что среди них есть те, что с синей обложкой. — Спасибо. — Я это говорю не потому что я староста группы и всё такое... Не пытаюсь показаться хорошим. — Я и не думал... — Просто ты ровный, адекватный человек, и я тебя уважаю. — Ну, — усмехаюсь, — не трудно уважать кого-то в компании, где есть такие кадры, как Стёпа- шалун или Кирилл. — И правда, — смеётся Даня. Кажется, я только что понял, что у меня есть друг. Не коллега по работе или просто знакомый из прошлой жизни, а целый друг, с которым у меня много общих интересов. Как же всё-таки я рад тому, что в какой-то момент своей жизни решил перевестись на очную форму обучения. И друзья, и даже девушка появилась... Она и сейчас появляется в поле моего зрения. Надо же, думал, что Одария с Машей всю первую перемену проведёт, как и собиралась. Они там парня Мартыновой вроде как обсуждать собрались сегодня утром. Крылова, очевидно, из буфета, так как в её руке два стаканчика кофе: один для себя и другой, видимо, для подруги. — Пойду тоже за кофе сгоняю, что-ли... — засобирался тактично слинять Даня, и я согласно киваю. О, да, Рия. Сейчас ты увидишь, чем я тут занимаюсь. Волнение и жадное ожидание охватили меня, когда девушка оказалась рядом. Думал, сделаю сюрприз, но теперь уже вышло, как вышло. — Я думала ты с парнями, — недоумевает. — Что это у тебя в руках? — спрашивает, глядя на листовки, которые я держу. — Возможно, твоё спасение. — Что? Что за пафосные слова? — хмурится. — Что там такое написано? Крылова кивает головой на мои руки, и я размещаю перед её лицом стопку листов таким образом, чтобы она могла прочесть напечатанное объявление. Я вижу, как двигаются её глаза при чтении, как приоткрываются пухлые губы, как сжимаются пальцы на стаканчиках с кофе. — Интересно будет посмотреть, что из этого получится, — говорю. Девушка смотрит на меня такими странными глазами, что я не знаю какой реакции ожидать. Разозлится? Пошлёт меня в далёкое пешее путешествие? Порвёт со мной отношения? Глава 41 Одария Горячий кофе обжигает мне ладони, и я несусь по коридору, чтобы скорей юркнуть в аудиторию и поставить горячие стаканчики с напитком на аудиторный стол передо мной и Мартыновой. — Мне нужно кое-что показать тебе... — бормотала Машка ещё несколько минут назад, лазая в своём телефоне. — Да где же это фото... — Может, удалила случайно и забыла об этом? — начинала я скучать. Мы с Артёмом приехали сегодня слишком рано, и я не понимаю почему. Он прямо спешил, словно мы не на учёбу собираемся, а на увеселительное мероприятие. Весь взъерошенный, возбуждённый. Говорил, с парнями договорились раньше встретиться. Ну, я поворчала, ведь даже кофе в себя влить не успела, да смирилась. Только вот потом еле дождалась свою верную подружку в практически пустынном коридоре учебного корпуса. А теперь и она где-то не со мной, а в своём гаджете. — Нет, точно не удаляла. Хотела парня тебе своего показать... ты ведь интересовалась. — О, это интересно, — я сразу воодушевилась и начала краем глаза поглядывать в мелькающую карусель фотографий на экране мобильника своей подруги. — Ладно, ты пока ищи, а я за кофе. Тебе взять? — Да, — кивнула Маша, не отрываясь от телефона. — И чтобы я пришла, — начала грозить я пальцем, — а фото уже было найдено! И вот я несусь обратно из буфета с этими стаканчиками для нас двоих, минуя других студентов, но взгляд спотыкается об Артёма. Что делает здесь? Сказал же, что с друзьями будет, а сам стоит у стенда. Рядом только наш староста, и никаких парней с ними нет. Угольников и Рыжков тоже замечают меня, я направляюсь прямо к ним. Даня при виде моего приближения едва заметно кивает и как-то сразу уходит, оставляя нас с Артёмом одних. У него, как и у меня, руки тоже не пусты: он держит тонкую стопку печатной бумаги, на которой имеется невидимый мне текст. — Я думала ты с парнями, — я прямо на грани того, чтобы вновь начать ворчать. — Что это у тебя в руках? — Возможно, твоё спасение. Парень явно не думал, что мы можем вот так увидеться, но бумаги не прячет. Даже с какой-то намечающейся гордостью на лице поглядывает на свой груз. — Что? Что за пафосные слова? — хмурюсь. — Что там такое написано? Угольников без колебаний размещает перед моим лицом стопку листов таким образом, чтобы мне был виден текст. И я читаю. «Принеси в эти выходные вузовские книги с синей обложкой в библиотеку и получи двести рублей на телефон». — Интересно будет посмотреть, что из этого получится, — звучит довольный голос Угольникова. Так сильно я в жизни не удивлялась. Как вообще до такого додумался? Так вот в чём дело. Теперь мне ясно, куда так спешил это идиот и почему он такой взбудораженный. Поднимаю глаза на парня, а он смотрит так настороженно, будто думает, что я его сейчас покусаю. Мне же хочется... — Какой же ты дурачок всё же! — громко смеюсь, а затем делаю шаг вперёд и звонко целую в мужские губы. Артём охотно отвечает мне, не смущённый в этот раз свидетелями. Мы не обнимаемся, касаясь лишь губами, и есть в этом что-то особенно эротичное сейчас. Ах, вот как не иметь таких мыслей рядом с этим смазливым красавчиком с настойчивыми губами... Даже кофейные стаканчики не кажутся более такими горячими, как тело того, к кому не имею сейчас возможности прикоснуться без страха пролить напиток. Спустя бесконечно сладкую минуту прерываем поцелуй, и я с удовольствием отмечаю огонь в карих глазах парня. — А если людей много придёт? — засомневалась я. — На каждого двести рублей... Может приличная сумма набежать. Должников не мало, много студентов с книгами на руках. Ещё больше тех, кто был бы не против за просто так получить пусть небольшие, но деньги. — Об этом не думай, — Угольников обеспокоенным вообще не выглядит. Он светится от облегчения, от довольства за свою идею. Какой он... милый в этот момент. Меня затопило тёплой волной нежности. Я просто таю... Мы, как заворожённые уставились друг на друга, словно впервые увидели что-то новое друг в друге. Уж я-то точно. Чем больше времени я провожу с Артёмом, тем более неоднозначным он мне кажется. Не пустым, а наполненным всяким разным. Я и ранее об этом задумалась, но сейчас я оказалась просто поражена поступком парня. Заморочился, взялся помогать решать мою проблему, хотя я не просила. Угольников медленно склоняется ко мне, не прерывая наш контакт глазами, и я затаила дыхание в ожидании нового поцелуя. — Какой из них твой? — шепчет он вместо этого мне на ухо, опаляя своим дыханием чувствительную кожу. — Кто? — выдыхаю. — Стаканчик. — Любой, — в растерянности пожимаю плечами. Артём берёт меня за правое запястье и осторожно приподнимает мою руку выше. Находит глазами отверстие в крышке стаканчика и наглым образом отпивает приличный глоток кофе. — Твой правый, Рия, — довольно облизывается. — Не забудешь?