Кортни остается опущенной, пока она заканчивает операцию. Ей явно некомфортно. — Простите? Вы не пропустите меня вперёд? У меня только два товара, — спрашиваю я пожилую женщину передо мной. — Конечно, проходите, — я киваю в знак благодарности и обхожу ее. В руках Кортни сдача мудака, а его рука находиться в ее кудрях. Теперь я понимаю её, когда до меня доносится: — Пойдем, малышка. Ты сможешь оставить сдачу себе, если встретишься со мной в подсобке. Я буду быстрым, обещаю. В последний раз я чувствовал себя таким злым, когда увидел порез на ее щеке. До этого никогда. Она что-то делает со мной, и я не уверен, что мне это нравится. — Отпусти ее, — говорю я ему, мои слова сочатся гневом. Кортни поворачивает свою голову, и я вижу слезы в ее испуганных глазах. Я расправляю плечи и разминаю шею, многозначно смотря на этого ублюдка. «Костюм и галстук» опускает свою руку и дарит мне самодовольный взгляд. — В любом случае, она — шлюха, — огрызается он. Я зажмуриваю глаза и думаю, как отслежу его, когда он выйдет из магазина. Наконец, когда я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что Кортни в порядке, неожиданный удар пронзает мою грудь и оседает болью в животе. Слезы скатываются по ее щекам, пухлые губы приоткрыты, она пытается контролировать свое дыхание. Я неловко смотрю на женщину позади меня. Она читала журнал, так что не видела, что произошло. Снова поворачиваюсь к Кортни и спрашиваю у нее: — Ты в порядке? Он был засранцем. Она качает головой и вытирает лицо: — Да, был. Спасибо, — быстро вытирая руки о свой смешной зеленый фартук, который ей приходиться носить, она быстро хватает мои покупки, чтобы пробить их. — Семнадцать сорок девять, — я скольжу своей картой по аппарату, не отвечая ей, потому что, действительно, что я могу сказать? Она отрывает чек и запихивает его мне в пакет. Я хватаю его и ухожу, но не раньше, чем оборачиваюсь через плечо, чтобы увидеть, что она смотрит на меня. * * * Фары на секунду размывают мой взгляд, когда в полночь машина Кортни подъезжает к дому. Я бы соврал себе, если бы сказал, что не жду ее. Почему? Черт возьми, я не знаю. Я никогда раньше не чувствовал себя собственником по отношению к женщине. А женщина с ребенком? Я избегаю их, как чумы. Это просто еще одна сложность, которая мне не нужна, даже если ее ребенок — самый крутой пятилетка, которого я когда-либо встречал. Кортни открывает заднюю дверь машины и вытягивает спящего Бена. Затем захлопывает дверцу своим коленом и направляется по тропинке к входной двери. Она спотыкается и резко останавливается, увидев меня. — Привет, — шепчет девушка. — Привет, — я беру ключи из ее руки и открываю дверь. Зайдя к ней, я включаю свет в прихожей. — Спасибо. Я скоро вернусь, — я наблюдаю, как ее изящная попка исчезает вверх по лестнице, и со стоном втягиваю и выпускаю воздух из лёгких. Ее тело абсолютно идеальное. Я не был здесь с тех пор, как они переехали, но тогда я был в роли хозяина. У меня занимает пять минут, чтобы осмотреться. У Кортни дом декорирован в пляжном стиле. 16 Комната, где мои бабушка и дедушка обедали за столом, теперь стала игровой, и Кортни перекрасила стены на кухне в ярко-желтый цвет. Я просматриваю фотографии на стене и смеюсь над той, где у Кортни глазурь размазана по всему лицу. — Это было в прошлом году, — её мягкий голос слышится через гостиную, я поворачиваюсь к ней лицом. — День рождения Бена, Мона подсказала ему эту идею. — Это забавно, — Боже, я превращаюсь в тёлку. Мои руки прижимаются к бёдрам в карманах джинсов, и я раскачиваюсь на каблуках своих ботинок. — Что случилось? — спрашивает она. Ее голова наклоняется, и девушка скрещивает руки на груди в защитном жесте. — Просто хотел убедиться, что ты в порядке… — Да, — она прерывает меня, кажется, раздраженно. — Я в порядке. — Хорошо, тогда я пойду, — моя рука ложится на ручку, когда я останавливаюсь от ее слов. — Я ненавижу это. Я ненавижу свою работу. Ненавижу, что не могу уложить своего ребенка каждую ночь в постель. Я ненавижу, что все время одна. И я ненавижу, что второй раз за месяц ты видишь меня в худшем состоянии, — когда я начинаю говорить, она поднимает руку, чтобы остановить меня. — Я беру свои слова обратно. Три раза. В клубе, когда я набросилась на тебя, а затем вечером. О, господи! — она выдирает заколку из волос и плюхается на диван. — Ты, наверное, думаешь, что я полный псих, — говорю я.