– А? У бухгалтера должен быть. Где-то на севере… Постой, ты ведь однажды отвозил ее домой! Точно помню! – Было дело. Действительно, где-то на севере. Но эти кроличьи норы все на одно лицо. Спрошу у телохранителей, вдруг помнят. Погоди, а твои охранники не знают? Они же ее несколько месяцев возили, до самой операции. Ты их спрашивал? – Черт, Джейк, ко мне никого не пускают. Я даже не знаю, числятся ли эти ребята до сих пор в штате. – Когда я уезжал в Европу, точно числились. Но я не уверен, что нам стоит искать Юнис. – Почему? – Я видел ее буквально перед самой операцией. Она… Иоганн, она привязалась к тебе гораздо сильнее, чем ты заслуживал… – Пропустим это. Давай дальше. – Ладно. Она не сказала ничего конкретного, но мне показалось, что она не собирается дальше работать секретарем. По правде сказать, мы не надеялись, что тебе еще когда-нибудь понадобится секретарь. Юнис – молодец, я бы сам ее нанял, но… – Не сомневаюсь, что нанял бы, старый козел. Ты ведь сказал ей, что она может получать у меня зарплату вечно? По крайней мере, до моей смерти. – Да. Но она гордая девушка, Иоганн. Не хотела получать деньги просто так. Я постараюсь ее разыскать, а если не получится, найду тебе новую секретаршу. Это не так сложно. Обещаю. – Послушай, мне не нужна новая секретарша. Мне нужна Юнис Бранка. – Я имел в виду… – Знаю, что ты имел в виду. Найдешь мне старую каргу, которая прекрасно справляется с работой, но на нее без слез не взглянешь… а сам, небось, прячешь Юнис у себя в кабинете. Саломон медленно ответил: – Иоганн, клянусь всем, что для меня свято: я не держу ее ни в кабинете, ни где бы то ни было. – Значит, она тебе отказала. Джейк, я доверю тебе свою жизнь и земные богатства. Но если речь о том, чтобы увести у меня идеальную секретаршу, тут я не поручусь ни за тебя, ни за кого другого. – Nolo contendere[3]. Я предлагал ей работу. Она отказалась. – Значит, мы ее найдем. Ты найдешь. Саломон вздохнул: – Где мне ее искать? Есть зацепки? Ее муж, кажется, художник? – Можно и так сказать, наверное. Не могу винить Юнис, но, по-моему, он просто альфонс. Я человек старой закалки. Когда она вышла замуж, я навел о нем справки. Ничего предосудительного не нашел; ни малейшего повода отказываться от лучшей в мире секретарши из-за ее замужества. Да, он художник, из тех, чьи работы не очень-то продаются. Юнис его содержала. Это, конечно, ее дело; Бранка не пил, наркотики не употреблял. Но ее не стоил. Неграмотный. Да, я знаю, сейчас это обычное дело, и отношусь к таким людям без предрассудков; у меня неграмотная прислуга, и только Господь Бог и главбух ведают, сколько неграмотных сотрудников в «Смит энтерпрайзес». Но Бранка наверняка вообще не посещал школу, где учат читать. Могу дать тебе одну наводку. Если Юнис больше не работает секретарем, что легко проверить в службе социального обеспечения, и не получает пособия – ее муж может, но не она, – то стоит проверить модельные агентства. Видеостудии, фото– и художественные салоны. Кто-нибудь из них двоих наверняка отыщется. Юнис – загляденье, но и муж у нее красавец; частный детектив так и сказал. – Хорошо, Иоганн. Я обращусь в детективное агентство. – Найми армию сыщиков! – А если они оба скрываются? Всякое бывает. Иоганн хмыкнул: – За него не поручусь, а вот Юнис это ни к чему. Но если понадобится, прочеши все Заброшенные зоны в городе. – Это дорого обойдется. В случае отправки в ЗЗ страхование жизни детектива взлетит до небес. – Ты же сказал, что у меня сейчас больше денег, чем я в состоянии потратить? – Верно. Но мне неприятно нанимать человека на опасную работу, даже если он сам не против. Ладно, что бежать впереди паровоза. Возможно, чтобы выяснить адрес, хватит одного звонка в бухгалтерию или небольшой взятки в социальную службу. Я дам знать, если что-то выясню. Саломон поднялся и собрался уходить, но Смит остановил его: – Подожди. Завтра придешь? Хочу, чтобы ты ежедневно присылал отчет о ходе поисков, пока ее не найдешь. Передавай информацию Хедрику или тому, кто будет его замещать. Меня самого к телефону не подпускают. Телефонный рапорт каждый день, хорошо? Пока не найдешь ее. – Хорошо, Иоганн. – Спасибо, Джейк. Тебя еще могут принять в скауты. Скажи сестричке, что можно вылезать из уголка. Им, должно быть, не терпится меня усыпить – мне еще ни разу не давали бодрствовать так долго. По пути назад Саломон зашел в комнату, откуда велось наблюдение за пациентом, поговорить с доктором Хедриком. – Тяжело вам пришлось, – констатировал врач, взглянув на него. – Не то слово. Доктор, как долго вы будете оберегать его от зеркал? – Сложно сказать. Он быстро идет на поправку… но еще плохо контролирует свое новое тело. Плюс зуд, покалывание, онемение, что вполне в порядке вещей. Фантомные боли – тоже. Точнее, психосоматические; для пациента они вполне реальны. Поэтому, если вы рассчитываете как можно скорее подготовить пациента к судебным слушаниям, эмоциональный шок нужно по возможности отсрочить. На этом настаивает доктор Розенталь, и я с ним согласен. Наш пациент еще слаб и эмоционально нестабилен. – Это я заметил. – Мистер Саломон, думаю, вам не помешает успокоительное. Разрешите? Саломон выдавил улыбку: – Только если в нем содержится зерновой спирт. Хедрик усмехнулся: – Устроит вас то, что производят в Шотландии? – Безусловно! Разбавлять не надо. Если только самую малость. – Я отмерю вам дозу лекарства, а вы сами решите, добавлять ли воду по вкусу. Да и себе, пожалуй, пропишу немного. Творить историю медицины – изнурительное занятие. 8 Доктор Гарсия протер проспиртованной ваткой место укола на руке Джейка Саломона: – Подождите три минуты. Десять кубиков транквилина успокоят вас так, что сможете на собственную казнь спокойно отправиться. – Благодарю вас. Доктор Хедрик, что беспокоит Иоганна? Вы не уточнили. Хедрик покачал головой: – Пациент отказывается объяснять. Просто требует вас. – Гм… он узнал? И если так, то что делать? Хедрик обратился к своему коллеге: – Доктор Гарсия? – Мое мнение вам известно. Пациент выздоровел; его слабость – следствие слишком продолжительного постельного режима. Нет больше никаких оснований… медицинских оснований его удерживать. – А вы что скажете, доктор Розенталь? Психиатр пожал плечами: – Человеческий разум – штука удивительная и неизведанная. Чем больше я его изучаю, тем меньше уверен в чем бы то ни было. В одном я согласен с доктором Гарсией: нельзя бесконечно держать пациента привязанным к койке. – Я вынужден согласиться, – подытожил Хедрик. Саломон тяжело вздохнул: – Значит, меня назначили добровольцем. – Сэр, любой из нас готов составить вам компанию, но пациент ясно дал понять, что не желает с нами разговаривать. Мы будем наготове, если понадобится помощь. – Опять фокусы с псевдоотключением голосовых мониторов? – Безусловно. Но на сей раз медсестре позволят оставить вас с пациентом наедине, если пожелаете. Вы, а не пациент. Не волнуйтесь, я буду смотреть и слушать по видеосвязи, а доктора Гарсия и Розенталь проследят за показаниями приборов. – Я не волнуюсь. Наверное, ваше лекарство подействовало. Ладно, я пошел. Раз уж мне выпало объезжать разъяренного быка, лучше сразу взять его за рога.