Иоганн Смит сразу же воскликнул: – Джейк! Где тебя черти носили?! Ты за три недели лишь однажды меня навестил! Какого черта? – Я работал. Но тебе этого не понять. – Думаешь? Физиотерапия – еще какой тяжелый труд. Тебе такого и не снилось, адвокатишка, а мне этим приходится по семь дней в неделю заниматься. – Иоганн, от одного взгляда на тебя у меня сердце кровью обливается. Может, тебе священника пригласить? Разве Хедрик не говорил, что я слег на десять дней? Мне до сих пор паршиво, так что подвинься-ка, ленивый ублюдок, и дай мне лечь. Черт, Иоганн, я уже не мальчик; не могу скакать сквозь горящий обруч по каждому щелчку твоих пальцев. – Хватит, Джейк, со мной эти штучки не пройдут. Сожалею, что ты заболел. Я просил послать тебе букет от моего имени. Получил? – Да. Спасибо. – Вот как? Я пошутил. Не отправлял я тебе никакого букета. Подловил тебя, а? Джейк, чрезмерно утруждать человека не в моих правилах, но раз я плачу этому человеку зарплату, то желаю видеть его и слышать о достигнутых результатах. – Ты не платишь мне зарплату. – А? Это еще что за новости? – Когда суд сделал меня твоим опекуном, Маккэмпбелл назначил мне символическое вознаграждение – десять долларов в месяц. Я не могу получать от тебя больше, да и эти деньги как-то не удосужился забрать. Иоганн глянул на него недоверчиво: – Это мы быстро исправим! Передай судье Маккэмпбеллу, что я сказал… – Постой, Иоганн. Это необходимо, чтобы твои внучки сидели тише воды ниже травы. А теперь расскажи, какая муха тебя укусила? Это все из-за миссис Бранки? Я ежедневно докладывал, как мы и условились. Никаких следов. Вот папка с результатами, чтобы ты знал, что я не сижу без дела. Прочтешь? Я вижу, у тебя тут и читающая машинка появилась. – Читать доклад о безрезультатной работе? Джейк, не дури. Я сержусь на Юнис – черт, даже если она не хотела больше на меня работать, так хоть навестить могла. Но я послал за тобой не поэтому. Сестра? – Да, сэр? – Выключите голосовые мониторы и воткнитесь глазами в свой дурацкий ящик. Выберите любую программу, лишь бы погромче. У меня будет личный разговор. – Хорошо, сэр. – Медсестра поднялась и щелкнула фальшивыми переключателями. – Сестра. – Да, мистер Саломон? – Спросите доктора Хедрика, нельзя ли оставить нас наедине. Не думаю, что мистер Смит устроит дебош только потому, что у меня нет диплома медицинской сестры. – Мистер Саломон, доктор Хедрик говорит, мы очень быстро поправляемся, – сестра ослепительно улыбнулась, – ведь правда, мистер Смит, мы же молодцы? Поэтому он сказал, что я могу оставить вас в случае необходимости. Если понадоблюсь – нажмите вон ту красную кнопку. – Сестра снова улыбнулась и вышла. – Ну и ну! – воскликнул Иоганн. – Что здесь удивительного? Хедрик видит, что ты поправляешься. – Гм. Бойтесь данайцев, дары приносящих. Джейк, садись поближе, я буду говорить шепотом… боюсь, как бы здесь не оказалось скрытых микрофонов. – Старый параноик. Зачем Хедрику нас подслушивать? – Молодой, а не старый. А с параноиком согласен. Как бы то ни было, никто, кроме тебя, не должен это услышать. Если я вдруг ошибусь, это может сыграть против меня в суде. Так что садись и слушай внимательно. Джейк… я почти уверен, что мое новое тело – женское! У Джейка Саломона зазвенело в ушах, и он порадовался, что Гарсия сделал ему укол. – Правда? Интересное предположение. И что ты будешь делать, если это так? Отнесешь его обратно и потребуешь заменить? – Джейк, не мели чепуху. Какое тело есть – такое есть. Быть женщиной, конечно, странно, но половина населения земного шара как-то с этим справляется. И я справлюсь. Но разве не видишь, к чему я клоню? Если моя догадка верна, то понятно, почему мне упорно не дают на себя глядеть. Боятся, что я рехнусь. – Иоганн хохотнул. – Плохо меня знают. Черт, они ведь даже от тебя все скрыли. Все тело под покрывалом, и столько прибамбасов, что не поймешь, мужское оно или женское. А взять это полотенце на голове? Полагаю, волосы у меня уже отросли или отрастают. А по лицу, особенно если оно страшное, пол можно и не угадать. – Интересная теория. Возможно, так оно и есть. Но как ты пришел к такому выводу? – Сопоставил целую кучу фактов. Во-первых, мне не дают ничего делать своими руками, хотя я уже свободно ими двигаю. Только под их контролем во время физиотерапии. Во-вторых, мне не позволяют притрагиваться к себе, постоянно пристегивают к койке, якобы для предотвращения «спонтанных судорог», которых у меня давно уже нет. Ладно, черт с ним; раз медсестра ушла, так загляни под покрывало и проверь! Скажи мне, Джейк, я мужчина или женщина? Живее, вдруг она вернется? Саломон не шелохнулся: – Иоганн. – Что? Джейк, не тяни уже! – Ты женщина. На несколько секунд Иоганн Смит оторопел. Затем произнес: – Что ж, приятно, когда сомнения разрешаются. По крайней мере, я не спятил – если только «женщина» и «сумасшедший» не синонимы. Джейк, как так вышло? – Иоганн, я с самого начала знал. Мне было очень тяжело скрывать это от тебя. Врачи действительно считали, что тебе это будет вредно. Ты был очень слаб. – Говорю же, плохо они меня знают. Вот когда я в шесть лет выяснил, что у девочек не все как у мальчиков, – вот это было потрясение так потрясение. Жила на нашей улице одна девочка… все мне показала. Так как я оказался женщиной? Я на такое не подписывался. – Почему же? – А? – Ты не оставил никаких особых указаний относительно пола или расы. Уточнил лишь, что тело должно быть здоровым, в возрасте от двадцати до сорока, с четвертой группой крови и отрицательным резус-фактором. И все. Иоганн недоумевающе моргнул: – Верно. Но я и подумать не мог, что меня могут запихать в женское тело. – Почему нет? Женское сердце ведь пересаживают мужчинам, и наоборот. – Правда. И как я не подумал? Впрочем, если бы и подумал, то вряд ли бы стал сокращать свои шансы вполовину. Я не из тех, кто плачет над пролитым молоком. Что ж, раз мне теперь все известно, то дурацкий запрет насчет зеркал можно снять? Скажи этому упертому доктору, что я хочу увидеть себя немедленно и не потерплю больше никаких отговорок! Если понадобится, заболтай его. – Попробую. Саломон вызвал медсестру, а сам вышел. Спустя пять минут он вернулся в сопровождении докторов Хедрика, Гарсии и Розенталя, а также другой медсестры, которая принесла зеркало. – Как ваше самочувствие, мисс Смит? – спросил Хедрик. Иоганн криво улыбнулся: – Значит, теперь я «мисс» Смит? Спасибо, чувствую себя гораздо лучше, чем когда меня мучили сомнения. Вы могли бы сказать мне и несколько недель назад. Я крепче, чем вы думаете. – Возможно, мисс Смит, но я исходил из того, что считал полезным для моего пациента. – Я вас не виню. Но раз тайное стало явным, то попросите сестру показать мне, как я выгляжу. Мне весьма любопытно. – Как скажете, мисс Смит. Доктор Гарсия попросил сестру у пульта отойти, а сам сел на ее место. Хедрик примостился на одном краю кровати, Розенталь на другом. Тогда Хедрик взял у второй медсестры зеркало и повернул его к пациенту. Иоганн Смит напряженно всмотрелся в собственное отражение, и любопытство на его – ее – лице сменилось сначала удивлением, а затем неподдельным ужасом. – Господи! Боже мой, что они натворили! Джейк! Ты знал! Лицо адвоката дрожало. Он изо всех сил сдерживал рыдания. – Да. Иоганн, я знал. Вот почему я не мог ее найти… она все это время была здесь, с тобой. Говоря с тобой, я говорил… с ней! – Саломон не выдержал и зарыдал. – Джейк, как ты мог это допустить? Юнис, моя милая Юнис, прости! Я не знал! – Она зарыдала вместе с Саломоном, на октаву выше. – Доктор Гарсия! – рявкнул Хедрик. – Я готов! – Доктор Розенталь, поручаю вам мистера Саломона. Сестра, помогите, а то он вот-вот лишится чувств. Где этот чертов слюноотсос?! Спустя пять минут в комнате стало тихо. Пациентка спала под действием снотворного. Убедившись, что мисс Смит ничто не угрожает, доктор Хедрик передал вахту доктору Гарсии и вышел. Он обнаружил мистера Саломона на койке в комнате наблюдения. Рядом сидел доктор Розенталь со стетоскопом на шее. Хедрик удивленно посмотрел на психиатра. Тот беззвучно пошевелил губами: – Порядок, – а затем вслух добавил: – Проверьте, все ли я сделал правильно. – Хорошо. – Хедрик сменил Розенталя у койки, придвинулся поближе, взял Саломона за руку и проверил пульс. – Как вы себя чувствуете? – Нормально, – хрипло ответил Саломон. – Ну и спектакль я вам устроил, даже стыдно. Как она?