– И что? Разве учеба тебе нужна только ради Кубы? – Нет, конечно. – Возможность поехать туда невероятно много для меня значила, но финальной целью было все-таки получить диплом, заложить основы будущей карьеры. – Просто это один из немногих способов туда поехать, и, раз уж я изучаю латиноамериканскую культуру, это логично. – Тебе не нужен диплом, чтобы быть латиноамериканкой, Роза. Это не так работает. Раздражение вспыхнуло внутри меня, словно спичка. – Вот ты сейчас серьезно? Она немного помолчала, а потом тактично сменила направление разговора: – А Мими ты об этом уже говорила? – Господи, нет конечно! Видишь, как замечательно мы с тобой разговариваем. – Я просто не хочу, чтобы из-за того, что ты так сосредоточена на Кубе, ты упустила все остальное, чем тебе хотелось бы заниматься. Есть множество дорог, которые могут привести тебя туда, куда ты хочешь попасть. – Но я хочу этим заниматься, в том и смысл. – Как минимум, двух последних лет моей жизни. – Просто помни, что учеба – это не единственный способ туда попасть. Можешь мне поверить, уж я-то много где бывала. И, черт побери, мы могли бы даже поехать вместе! Мы когда-то говорили об этом, помнишь? Может, тогда эта безумная идея и зародилась в моей голове, взращенная заразным оптимизмом матери перед лицом невозможного. Куба? Нет проблем. Как-нибудь при случае. Мой телефон издал свистящий звук – СМС-сообщение от миссис Пенья о том, что общее собрание переносится в гараж, потому что книжный клуб не хочет уступать зал в библиотеке. – Как ты думаешь, а я могу поучаствовать в фестивале? – спросила мама. Я вскинула голову. Видимо, удивление было написано у меня на лице, потому что она почти смущенно улыбнулась: – Думаю, я могла бы что-нибудь нарисовать. Какую-нибудь очень серьезную роспись. Я некоторое время смотрела на нее. Я никогда не пойму, как мы перешли от обсуждения моего выбора университета к этому. – Ты иногда застаешь меня врасплох. Как порыв ветра. – Это так поэтично. Ты слишком добра ко мне, – сказала она слегка виновато. Но на самом деле из нас двоих это она – поэт, а не я. Пока мы шли, я вспомнила ее любимую сказку – о том, как одна маленькая взбалмошная девочка нашла огромную ярко-розовую ракушку, которая могла переносить ее, куда она пожелает. И эта девочка благодаря ракушке побывала в огромном количестве разных мест. Когда мы с мамой приезжали в какое-то новое место, она всегда говорила, что хорошо бы и нам найти такую же. – Ты надолго останешься? – осторожно спросила я. Она очень долго молчала. Я внутренне сжалась. – Насколько смогу. Вот так все было просто и сложно. Устав от разговоров, я вытащила телефон и открыла плеер. Протянула ей один наушник, и она взяла. Я нажала «в случайном порядке». Зазвучала мелодия гуахиры[40] – одна из любимых песен Мими для воскресного утра. Мы шли бок о бок, и я представила бурлящие улицы Гаваны. По левую руку будет набережная и дамба, защищающая берег от волн и ветра. Гудят машины, а из открытых окон льется дружелюбная испанская речь на карибский манер. Может, когда-нибудь снова вернуться домой будет не сложнее, чем послушать песню. Глава 7 Возле входа в гараж семьи Пенья уже собралась небольшая толпа. Впрочем, это была типичная картина. Дом Аны всегда служил прибежищем для всех желающих – друзей, родственников, тех, чьи семьи были разбросаны по разным местам, или тех, кто недавно переехал. Мы собирались здесь на праздники, дни рождения, и каждый Сочельник на праздник Noche Buena[41]. Когда мистер Пенья готовит, люди всегда собираются. На подъездной дорожке мама отдала мне наушник, и я пошла внутрь искать Ану, но остановилась как вкопанная возле досок с объявлениями внутри гаража. На одной из них была карта главной площади, которую я нарисовала, а миссис Пенья увеличила. А на второй – список всех задач и очень подробная разбивка по времени. Дни были раскрашены разными цветами, а сбоку значился красивый ключ-расшифровка. Я прижала руку к сердцу: – Это восхитительно. Миссис Пенья польщенно улыбнулась, но ее улыбка погасла, как только она увидела за моей спиной маму. – Привет, Лилиана. Мгновение они неловко колебались, но потом все же обнялись и расцеловались. – Давно ты приехала? – Вчера вечером. Я заглядывала в bodega утром. Появился Майк, и я сбежала, чтобы не мучиться от неловкости, с которой мама и миссис Пенья пытались поддерживать разговор. Мама редко заглядывала на городские собрания, и сейчас люди исподтишка бросали на нее любопытные взгляды. – Хэй, я слышал, ты все это придумала, – широко улыбнулся Майк. – Очень в твоем духе – заставить всех немножко поработать ради общего блага. Майк – темнокожий парень, не слишком социальный, зато невероятно умный. Он жил с родителями и бабушкой в доме через дорогу, рассекал на скейте и при этом любил «стариковские» хобби типа резьбы по дереву и разгадывания головоломок. Еще он работал у Оскара, столяра-затворника. Оскар жил один в здании бывшей пожарной станции. У каждого человека в нашем городе есть какой-то предмет, сделанный его руками. У нас, например, – кухонный стол. Сейчас Оскар неохотно тащился следом за Майком, но, увидев доску объявлений, остановился и принялся в молчании ее изучать. В гараж ворвалась Ана, постукивая своими фиолетовыми барабанными палочками. Она улыбнулась Майку: – Ого, ты сумел вытащить Оскара из мастерской! Ничего себе. – Нужно сделать столы и указатели для миссис Пенья, – пояснил Майк. – И еще элементы для сцены. Пришла Мими вместе с Малкольмом, Дэном и Пенни, которая болтала ножками в слинге на груди у папы. От Мими пахло мятным настоем, которым она иногда опрыскивала свои растения. – Донья Сантос, – уважительно произнес Майк, подходя к ней, и она подставила щеку для поцелуя. Майк привычным движением поцеловал ее. Он мечтал улучшить свой испанский, поэтому старался почаще разговаривать со старшим поколением, а Мими на это покупалась. Последними пришли Джонас и Клара. И Алекс. Он бросил взгляд в мою сторону, и я улыбнулась, но его взгляд проскользнул мимо меня. Моя улыбка скукожилась и пропала, словно недоставленное письмо. Сейчас он снова выглядел как суровый рыбак. Кустик мяты в горшке и книги почти заставили меня забыть об этом. Миссис Пенья вышла на середину гаража. Доски с объявлениями выглядели как задник сцены в театре. – Всем спасибо, что пришли. Нам нужно сделать очень много, а времени мало. – Она умолкла, и все посмотрели на меня. Я помахала. – Пришла весна, и настал праздничный сезон, который мы все очень ценим. Все одобрительно закивали и вполголоса пробормотали что-то в знак согласия. Я постаралась сосредоточиться и внимательно слушать то, о чем говорит миссис Пенья: заявки на участие в ярмарке, тихий аукцион, музыкальные выступления и даже предложенный мной турнир по домино – идею приняли, – но у меня не получалось. Я была слишком обеспокоена тем, удачно ли я стою. Я незаметно подвинула бедро. Краем глаза я заметила, как Алекс оглядывает комнату. Он прислонился к стене, но даже так был на голову выше Джонаса. У меня заболели глаза, потому что я все время пыталась незаметно коситься по сторонам. Только бы мой кардиган не оказался заляпан гуавой! – …а рыбаки организуют регату… Я представила себе бухту и фонтан соленой воды, несущийся навстречу горизонту, и тут же почувствовала прилив слабости. – Я хочу сделать роспись, – громко сказала мама. Голоса стихли. Все смотрели куда угодно, но только не на нее. – Я часто делаю такие заказы, и я бы хотела нарисовать картину в родном городе. Можно было бы презентовать ее на фестивале. – Мамин голос дрогнул, и я подумала, заметил ли это кто-нибудь, кроме меня. Я взглянула на Мими – она смотрела на маму с любопытством. Тишина становилась неловкой. Миссис Пенья изучала свои записи. – Где? – наконец спросила Мими. – У тебя ведь нет своего дома. Мама на нее даже не посмотрела. Ее глаза были прикованы к миссис Пенья в ожидании ответа. – Пусть использует мой, – сказал Оскар низким голосом, и я вздрогнула от неожиданности. Он запустил руку в темные волосы, начинавшие седеть у висков. – Можно сделать роспись на стене пожарной станции. Кирпич довольно сильно выветрился, но, думаю, подойдет. – Он пожал плечами. – Если хочешь, конечно. Мама улыбнулась в ответ, и ее голос был тихим и мягким от облегчения: – Спасибо, Оскар. Миссис Пенья оживилась: – Отлично, тогда Лилиана сделает роспись, а в бухте будет… Она продолжила оглашать список, но я теперь думала только о маме и Оскаре. Они что, дружат? Я знала, что нелюдимый столяр тоже однажды уезжал из Порт-Корала, но потом вернулся. Он уехал сразу после школы, а вернулся уже отставным «морским котиком[42]» и стал делать мебель. Может быть, они с мамой были знакомы в детстве? Или с моим отцом? – Что скажешь, Роза? – сказала миссис Пенья, и я резко вынырнула из своих размышлений и вернулась к реальности. – Отлично, – ответила я, и на лице Алекса в другом конце комнаты появилось удивленное выражение. Мими бросила на меня тревожный взгляд, и только мама улыбалась так, как будто что-то знает. – Господи, я все прослушала, – прошептала я Майку. – Что она сказала? – У меня за спиной, прикрыв рот рукой, захихикала Ана. Майк наклонился ко мне. – Джонас предложил, чтобы этот парень, Алекс, помог тебе с их свадьбой. – Что?! Мрачный взгляд Алекса, который разве что не прожигал дыру в доске с объявлениями, довольно красноречиво сообщил мне о том, что он думает по этому поводу. – А я говорила, – сказала Ана. – Ты понятия не имеешь, во что ввязалась.