Смотрел, как они целовались… Мне не было так паршиво, даже когда ушла жена… Хотя тоже событие не из приятных. Но вот именно после свадьбы Кристины я изнутри будто выгорел. Как следствие, совершенно поменял отношение к девушкам. Так ни с кем откровенных отношений выстроить и не получилось, хотя старался. Наверное, поэтому с женой так и не срослось. Сколько раз она обвиняла меня в холодности, отрешенности, не счесть. Ушла по итогу. И как? Так, что ни я, ни даже дети от меня ей в новой жизни не нужны. Я понимаю, Кристина в моем разводе с женой не виновата. Да и было-то у нас всего раз девять лет назад, глупо так долго про это помнить. Но все-таки, какая это первостатейная сука… Вот так поступить с парнем, после того как с ним переспала. Это насколько циничной тварью надо быть, чтобы разбрасываться невинностью, а потом вести себя так, будто его не существует? Я не человек, что ли? У меня чувств нет? Не завидую ее мужу, ведь получил в жены такую сво… Кста-а-ати… За все то время, что мы с близнецами тут живем, ни я, ни они не слышали из триста тринадцатой квартиры мужского голоса. Только колыбельные и детские голоса. Как так? Она не с мужем живет, что ли? А она вообще еще замужем или нет? И какого хрена меня волнует этот вопрос? Чувствую вибрацию телефона в кармане, достаю мобильник. Хмурюсь, видя незнакомый номер, но все-таки беру трубку. Оттуда льется голос Кристины: – Будь добр, зайди в садик и забери деньги. Какие деньги? А-а, я же заплатил за неделю. Надо же, какие честные, решили напомнить. – Делать мне больше нечего, как спускаться к вам, – чеканю строго. Тем более что близнецов оставить не на кого. – Но как же? А деньги? – в голосе Кристины слышится беспокойство. – В современном мире живем, переведи мне их. – Но… – она мнется. – Ты заплатил наличкой, у меня не будет возможности в ближайшее время положить их на счет. Ну еще бы, район сравнительно новый, и банкоматы тут пока редкие звери. Но почему это должно меня волновать? – И-и? – тяну на выдохе. – И лишних денег, чтобы перевести, на счету сейчас нет… Что за чушь. Садик новый, на первый взгляд неплохо оборудованный, и тут вдруг денег нет… Потратили все подчистую на открытие? Там же копейки по сути. – Тогда занеси сама, – чеканю строго. – Ты в этом доме живешь? – спрашивает она. – Бери ближе, квартира справа от твоей. Это ведь ты поешь колыбельные в триста тринадцатой, так? Я по голосу узнал! Честно, когда я предлагал Кристине вернуть мне деньги лично, и близко не думал, что она вправду появится у дверей моей квартиры через пятнадцать минут. Открываю дверь и нарываюсь на ее грозный взгляд. Обалдела девка так на меня смотреть. Ни привет, ни пока, она лишь молча протягивает мне купюры. Причем делает это с таким видом, будто они заразные. Типичная Ежова, будь она неладна. Строю безразличное лицо и цежу: – Моих близнецов в вашем садике больше не будет. А она вдруг впивается в меня злым взглядом и шипит: – Естественно, не будет! Я не стану сидеть с детьми человека, который меня изнасиловал. – Что?! – моя челюсть отвисает со скоростью метеорита. – Что я сделал?! – Не делай вид, что этого не было, Рафаэль! – Кристина упирает руки в боки. – А ну, зайди, – требую сразу. – Сейчас ты мне в красках объяснишь, как и когда я тебя изнасиловал! Я хватаю ее за плечо и затаскиваю в прихожую. Глава 17. Что делать? Кристина Рафаэль опускает на мое плечо свою огромную ручищу. Я даже моргнуть не успеваю, как он затаскивает меня в прихожую. Стою в шоковом состоянии, наблюдаю за тем, как он запирает дверь. Рафаэль оборачивается ко мне, складывает руки на груди и требует: – А ну, объясняй, когда я тебя насиловал? Жду! Честно и откровенно, когда я бросала обвинения ему в лицо, не ожидала, что отвечать придется, будучи запертой в его квартире. Оцениваю обстановку, а она ни с какой стороны не благоприятная. Я в замкнутом пространстве, одна против типа, который уже однажды поступил со мной как последняя мразь. Пусть прошло девять лет, но совести у него за это время явно не прибавилось. Кстати, он на голову выше меня и сильно шире в плечах. Вот возьмет маленькую Кристину и переломит надвое… О чем я вообще думала, когда сюда шла? Что за муха меня покусала? А ведь покусала – факт. Очень уж мне хотелось высказать Давидяну все, что я о нем думаю. Сейчас смелости во мне изрядно поубавилось. Единственное, что чувствую – желание оказаться отсюда подальше. Так… главное не показывать, что я напугана. Упираю руки в боки и требую, прямо как он еще несколько секунд назад: – Выпусти меня немедленно! Учти, моя коллега знает, куда я пошла. Меня будут искать! Светлана вызовет полицию! Лицо Рафаэля вытягивается. – Ежова, ты обалдела?! – гаркает он. – Всерьез сейчас будешь пугать меня полицией? При этом он выглядит совершенно невиноватым, прям агнец небесный, который по умолчанию непогрешим. – Ежова, ты проглотила язык? – цедит он, буравя меня взглядом. – Или стыдно стало за свои слова? Стыдно? Мне?! От этих обвинений инстинкт самосохранения на время отключается. Меня несет на крыльях гнева и жажды возмездия: – Это тебе должно быть стыдно! Бесконечно стыдно за то, что ты сделал! Ты изнасиловал меня на выпускном, а я девочкой была! Не смей делать вид, что ничего не было. Как у тебя хватает на такое совести? Она у тебя есть вообще? – Кристина, – он недоуменно на меня смотрит. – Ты серьезно сейчас? – А что, похоже, что я шучу? – грозно на него смотрю. И тут Рафаэль выдает: