С этими словами она разворачивается и уходит, стуча каблуками по тротуарной плитке. – Бабуська! – вдруг слышатся синхронные крики близнецов. Артур и Тигран наконец заметили родственницу, в последний раз скатились с горки и теперь бегут со всех ног к нам. – Хорошие мои, любимые мои, – охает Аревик Артуровна. Они обнимаются, целуются. Очень скоро возле нас материализуются и Таня с Сашей. Что интересно, к своей бабушке не подошли, а к этой проявляют интерес. Последней подходит Ева. Я замечаю, как взгляд Аревик Артуровны останавливается на ней. – Хорошенькая какая, – говорит мама Рафа. И все смотрит и смотрит на Еву. Ищет в ней черты Рафа? Их много, там без лупы видно, кто папаша. – Пойдемте домой, – приглашаю я Аревик Артуровну. – Чаю попьем, пообщаемся. – С удовольствием, – цветет улыбкой она. Мы собираем многочисленные пакеты, идем к подъезду. Вдруг Аревик Артуровна прижимается ко мне и шепчет в ухо: – Хочу тебе сказать, что ты гораздо лучше Надежды, бывшей жены Рафика. Я совсем не ожидала такой откровенности. Становится жутко любопытно, чем же предыдущая мадам Рафаэль Давидян не угодила семье. И куда она вообще делась? Глава 46. Познакомимся поближе Кристина – Аревик Артуровна, – не удерживаюсь я от вопроса, когда мы идем к подъезду, – а как вы меня узнали? Мы же раньше не встречались, а вы сразу подошли ко мне. – Так у меня есть твое фото, – пожимает плечами она. – Рафик прислал, вместе с фото Евочки. О как… Оказывается, товарищ Давидян уже и мое фото успел отправить маме. – Вы с ним много общаетесь, да? – продолжаю расспрашивать. – Конечно, – кивает она. – Каждый день, когда Рафик едет на работу, звонит мне, как хороший сын. Все-все рассказывает, что у него и как. Вот фото ваше выпросила. Ха, не думала я, что он так привязан к матери. Кого-то мне это напоминает… А именно бывшего мужа. – Я так хотела познакомиться, – продолжает она. – Говорила Рафику: не нужен мне этот санаторий, я с внучкой увидеться хочу. А он настаивал, чтобы прошла курс. Только я вернулась, как он навострил лыжи в командировку. Ты уж прости, я больше ждать никак не могла, очень хотела познакомиться с Евой. – Не стоит извиняться, – качаю головой. – Мы вам рады. Правда, Ева? Дочка послушно кивает. Пока мы поднимаемся в квартиру, Аревик Артуровна только и делает, что болтает с Евой. И про школу у той расспрашивает, и про подружек, и даже про то, что она любит на завтрак. Мне прекрасно видно, что Еве немного неловко. Стопроцентно, дочка не ожидала такого к себе внимания. Но она отвечает, улыбается новой бабушке. Едва мы заходим в квартиру, я командую детям: – Разуваемся и бегом мыть руки. Каждый из детей по очереди садится на табуретку, стаскивает кроссовки, убирает их в обувницу. Все, как я их учила. Лишь Тиграша умудряется уместить свою жопку мимо стула – точнехонько в то место, где все уже изрядно натоптали. Наверное, хочет, чтобы я уж точно выстирала его штанишки, которые и без того не отличаются чистотой после прогулки. – Что ж ты такой неуклюжий, Тигран! – вдруг резко отчитывает его Аревик Артуровна. – Неужели нельзя быть внимательнее? Вечно ты так! А он вечно так, да. Где можно упасть, Тигран упадет. Что можно уронить, он уронит, разольет, сломает… И что ж теперь все время наезжать на ребенка? Я только-только отучила от этого Рафаэля, а тут на тебе – бабушка. Едва Тигран слышит резкий оклик, как тут же начинает дуть губы, на глазах как по команде появляются слезы. – Как тебе не стыдно, мальчики не плачут! – продолжает его журить Аревик Артуровна. Последняя фраза мне как ножом по сердцу. Уже во всю хочется чем-нибудь стукнуть Аревик Артуровну, даже несмотря на очень положительное первое впечатление при знакомстве и все то обилие подарков, что она принесла. Я ставлю пакеты на пол, наклоняюсь к Тиграну, поднимаю его на руки и целую в щеку. – Ну что ты, не плачь. Скоро будем обедать, на десерт дам тебе пирожное. Ты же хочешь пирожное, Тиграша? – Хосю! – Он моментально забывает про слезы, улыбается мне. Отпускаю мальчишку, и он тут же убегает за остальными детьми. Я приглашаю маму Рафаэля на кухню, ставлю чайник. – Аревик Артуровна, – начинаю осторожно. – Тиграше можно плакать, я ему разрешила. – Эм, что? – лицо мамы Рафаэля вытягивается. – Понимаете, когда он слышит резкие слова, у него так срабатывает психика – сразу в слезы. Поэтому я стараюсь на него не кричать, чтобы не травмировать. С ним и по-хорошему можно без проблем договориться. Аревик Артуровна смотрит на меня немного настороженно, отвечает: – Ты не подумай, что я их не люблю или что-то подобное. У меня в жизни нет никого дороже Рафика и Тиграна с Артуром. Но мальчики-то непростые, с ними никакого слада. Ты сама это учти, будь с ними построже, иначе сразу на голову сядут и ножки свесят. – Они уже там, – хмыкаю на ее слова. – Где? – не понимает она. – На моей голове, – пожимаю плечами. – Или на шее? Как там правильно говорят, не знаю. Но мальчишки хорошие, поэтому строжиться на них считаю ненужным. – Но как же? – всплескивает руками Аревик Артуровна. – Шкодят! – Все дети шкодят, – пожимаю плечами. – И близнецы шкодят не больше других. Уж поверьте, я за свою жизнь повидала шаловливых деток. Тигран и Артур абсолютно нормальные, стараются слушаться, помогают. Не надо на них ругаться из-за ерунды. – Что ж, по-твоему, ерунда, а что нет? – интересуется Аревик Артуровна. – Все, что не касается жизни, здоровья и бумаг Рафаэля, – ерунда, – сообщаю ей. Ну а что? В каждом доме свои правила, у меня такие, пусть примет их к сведению. – И потом, чем больше ребенка хвалишь, замечаешь какие-то позитивные вещи, тем больше он старается. А если его все время звать бандитом да разбойником, угрожать дать по жопе и прочее, как делал с близнецами Раф, так они так и будут себя вести. Я Рафу запретила так делать. – Прям уж и запретила? – изумляется Аревик Артуровна. – Запретила, – развожу руками. Не объясняю ей, чем мне пришлось его шантажировать, чтобы он послушался. Все мои методы нецензурные и строго восемнадцать плюс. Но подействовало, грозить близнецам расправой Рафаэль прекратил. Однако я очень понимаю, как, должно быть, неправильно звучат мои слова для армянской мамы. Действительно, кто я такая, чтобы что-то запрещать ее сыну? Устанавливать в его доме свои правила… Однако Аревик Артуровна широко улыбается мне и говорит: – Боже, ну хоть кто-то заступается за этих детей! Если они тебя слушаются, так и пожалуйста, воспитывай как воспитывается. – Все пятеро слушаются, – киваю. – Оно, конечно, по-всякому бывает – и нервы мотают, и бесятся, и дерутся подушками. Но сладить с ними можно.