– Куда делся парень?! – вопросил подскочивший отец. – Алиса, не желаешь объяснить, что за цирк вы устроили перед уважаемыми… – Папа, – перебила Элис родителя, все еще горящего праведным гневом, – отвезешь меня к крестному? Я поживу у него несколько дней. Видимо, он заметил в глазах дочери слезы, проглотил нравоучительные речи и только скупо кивнул. Они не проронили ни слова, пока в бешеном трафике пробирались через городские улицы и развязки. *** Марк добрался до особняка ректора Петрова, когда город накрыла промозглая темнота. Бросив машину у ворот, он прошел через истошно скрипящую калитку. Озарив запущенный двор, зажегся уличный фонарь. Дом казался безжизненной махиной с потушенными окнами. Прежде чем подняться на крыльцо, незваный гость вдруг заметил, что на первом этаже шевельнулась занавеска, словно кто-то следил за ним украдкой или же с подоконника спрыгнула большая кошка. Вознесенский занес кулак, чтобы постучаться, но дверь резко распахнулась. На пороге стояла Алиса в бесформенном свитере, с голыми ногами, в вязаных носках. Марк не видел соседку два дня и вдруг осознал, как сильно она похудела с той памятной встречи в дворцовом парке. Тогда она предстала оглушительно-красивой ироничной незнакомкой, словно видение растаявшей в дождливой темноте, но сейчас принцесса из полузабытого сна напоминала скорее запертую в клетке волчицу, тихая внешне и раздираемая яростью изнутри. – Привет? – с вопросительной интонацией произнесла она, словно спрашивая сама себя, рада ли видеть соседа. – Здесь тепло… – пробормотал Марк, разглядывая мрачную прихожую с антикварной рогатой вешалкой на устойчивой ноге-подставке. А в их доме снова стало холодно, пусто и, главное, почти нестерпимо тихо. Утром колдун осознал, что буквально сходит с ума от царившего вокруг безмолвия, раньше проливавшегося живительным бальзамом на измученное дворцовыми интригами сознание. – Домой не собираешься? – Он понимал, что говорил неправильные вещи, но раздражение заглушало хорошие манеры. – Ким умотал в Сеул, злой, как корейский дракон. Возвращайся домой, иначе, когда он прилетит обратно, мы друг друга перекусаем. – Не вернусь, – резко произнесла она, но потом замялась и добавила: – Позже… Вдруг тихо открылась дверь и в прихожей появился высокий худой колдун с лекторскими очками на болезненно заостренном носу. – Добрый вечер, Алексей Дмитриевич, – церемонно поздоровался Марк с хозяином особняка, кого знал только шапочно. И никогда не ввалился без приглашения к уважаемому колдуну, наплевав на хороший тон, если бы не чертова тишина, воцарившаяся в комнатах его собственного дома. – Добрый, Марк Иванович, – согласно кивнул ректор и обратился к крестнице: – Алиса, почему ты держишь гостя на пороге? Девушка тяжело вздохнула, словно внутри боролись два диаметрально противоположных желания: прогнать приятеля или по-соседски накормить ужином, напоить чаем и развлечь хорошей беседой. – Ты ел? – сердито спросила она, видимо, выбрав второй вариант. – Выглядишь измотанным. Хотя редуты пали, и Марк ощущал себя победителем, но решил поднажать на жалость: – Чувствую себя еще хуже. Алиса тоже выглядела утомленной, а еще разочарованной и злой, но сосед мудро прикусил язык, решив, что пора закругляться с откровенностями – выставит взашей и бровью не поведет, а он хотел вернуть беглянку домой. Желательно немедленно, но он, конечно, не собирался жадничать, был согласен подождать и до утра. Марк поскорее разулся и скинул пальто, пока эффект сетования не растаял всуе. Алиса направилась в кухню. Гость благодарно кивнул ректору Петрову, фактически спасшему его от немедленного выдворения из башни, где от внешнего мира заперлась расстроенная принцесса, и последовал за ней. В кухне вспыхнул свет, обнаружив добротную тяжелую мебель и большую газовую плиту с крупными конфорками. На широком деревянном подоконнике стояла чашка. Видимо, Алиса, как всегда, сидела у окна и сквозь стекло разглядывала уличную темноту. Странная привычка вначале несколько смущала Марка, ведь казалось, будто новая соседка постоянно кого-то ждала. Она принялась греметь сковородками, пристроила на кухонном прилавке разделочную доску. Вытащила из холодильника коробку с куриными яйцами, помидоры, какую-то повядшую зелень. – Я сделаю омлет. – Только не добавляй мышьяка, – пошутил Марк. Алиса замерла на мгновение, потом с чрезмерной осторожностью отложила нож. – Я догадываюсь, что ты сейчас злишься, – вызывая ее на разговор, вымолвил колдун. Она не оглянулась. – Нет, не злюсь. – В голосе звучал весь Ледовитый океан. – Мне хочется убивать. Я одна не знала, кто он? Колдун ощутил себя так, словно пол под ногами превратился в болотную зыбь и стоит сделать один неверный шаг, как провалишься до подбородка в трясину. Слова приходилось подбирать с большой оглядкой. – Официально Ким считается сыном властительницы, но он незаконнорожденный ребенок, его мать была русской любовницей отца. Когда Чжуна объявили наследником, поднялась буря. Мачеха отправила его сюда пережидать, когда уляжется дым. И если он узнает о том, что я рассказал тебе, мне не сносить головы. Алиса не перебивала, слушала, стоя спиной, а потом спросила резковатым тоном: – Что случилось с его родной матерью? – Она умерла. – Ясно. – От рака, она была клейменной. Ей перекрыли магию, когда отобрали Чжуна, – припомнил Марк их давний пьяный разговор с Кимом, и девушка жестко закашлялась. —Ты в порядке? Колдун было подался к подруге, но та выставила руку, останавливая светлый порыв помочь. – Все хорошо. Она выхватила из сушки стакан, налила прямо из-под крана воды и залпом осушила. Потом отдышалась и бросила на друга косой взгляд. – Она мне грозила. – Кто? – не понял Марк. – Его мачеха. Собрала на меня досье. Обнаружила даже то, что я скрывала много лет. Мужчина почувствовал, как внутренности нехорошо сводит. – Тебе есть что скрывать? – А тебе нечего? – Алиса невесело усмехнулась. – Мы живем в мире, где разве что младенцы не прячут скелетов в шкафу. Невозможно оставаться незапятнанным и выжить в этой… аномальной зоне. – Это связано с твоей ссылкой? – Ты правда обо мне ничего не знаешь? – Я кое-что слышал… – Их взгляды встретились. – От Виктора Полоцкого. В лице Алисы промелькнуло раздражение, но оно мгновенно сменилось знакомой отрешенной маской. – Он ведь рассказал? – О чем? – О том, что я не могу колдовать. – Такое случается с теми, кто болеет синдромом магического дефицита. – Марк и сам не понимал, почему говорил с оправдывающей интонацией, но, когда она смотрела на него вот так, холодно и отчужденно, хотелось найти человеческое объяснение всему, что склеивало ее жизнь, разорванную на неровные лоскуты. – Так и есть, – согласилась она, – но только мой синдром – фикция. Я им никогда не страдала. Колдун почувствовал, как внутри становится по-сиротски холодно. Хотел ли он услышать правду? Был ли он готов? – Ты не обязана рассказывать. – Проще рассказать, чем видеть, как ты смотришь на меня так, словно я преступница. – Когда это я? – возмутился Марк. – С тех самых пор, как узнал мое имя. – Она бросила на него острый как бритва взгляд и колдун невольно ослабил узел на галстуке, вдруг начавшем его душить. – Как пишут в учебных гримуарах? Заклинание – это особые слова, помноженные на желание и равные действию? Марк кивнул, хотя совершенно не помнил курса простейшей магии из начальных классов. –Так вот в моих устах любое заклинание – бесполезный набор звуков. Даже при огромном желании они не работают, я с рождения неспособна колдовать. Отец с крестным скрыли правду, чтобы я не осталась сиротой в светском мире. Ходить в школу было мучительно, надо мной издевались даже первоклассники. Алиса помолчала, повертела в руках стакан, отставила его. Она старалась скрыться за безопасным безразличием, сделать вид, что воспоминания не доставляют боли, но выдавало затравленное выражение глаз. Похоже, смелости продолжать откровенной разговор убавлялось с каждым словом. – Не подумай, что я тут исповедуюсь перед тобой, – резковато произнесла она. – Я всем этим хочу сказать… Я не умею колдовать, а он остановил время тогда в отеле. Понимаешь? – Ну, допустим, Ким может останавливать время всего на пару минут, – заметил Марк, и у Алисы сделалось такое странное лицо, что он мгновенно проклял свою словоохотливость. – Я вообще думала, что подобную магию только в фильмах показывают! Девичий голос вдруг истончился. Она отвернулась, перевела дыхание, словно стараясь проглотить всхлип, и Марк оторопел. Колдун всегда терялся, когда дело касалось женских слез. Он спасался позорным бегством под любым удобным предлогом и сейчас ощущал совершенную неправильность происходящего. – Мы с Чжуном живем в разных мирах, а знаешь, что случается, когда разные миры сходятся? Большой взрыв. Бах! – Она звонко и неожиданно хлопнула в ладоши. – И ничего не остается. Черная дыра… – Можешь мне поверить, – усмехнулся Марк, – я никогда в жизни не слышал большей чуши! Алиса, в отношениях все происходит в разы проще. Если человек тебе нравится, то глупо заранее просчитывать риски, так можно состариться в одиночестве.