Очнувшись, Алуэтт вслушалась в донесшийся из-за лестничной двери голос. Это было не монотонное гудение дроида. Голос был живой. Собравшись с духом, Алуэтт выбралась из тайного укрытия и выглянула из-за дверного косяка – как раз вовремя, чтобы увидеть двух показавшихся из-за угла запыхавшихся мужчин. Одетых в отрепья, с блестящими от пота лбами. Латерра, что это? Не успела она еще понять, что? видит, как из-за угла показался дроид. Тот же самый или еще один? Откуда ей было знать? Все они выглядели одинаково. Алуэтт снова забилась в темноту под лестницей, прижалась к стене. – Властью патриарха приказываю остановиться! – раскатился по коридору тот же голос. Алуэтт вновь затаила дыхание. Неужели ее увидели? – Стой! – снова прогремел дроид. – Я имею разрешение применить парализатор! За коротким шумом, шарканьем ног и чьим-то воплем последовало два глухих удара. Сердце все так же заходилось в груди, но Алуэтт осторожно продвинулась на шаг вперед и украдкой выглянула за дверь. Теперь в коридоре стояли два дроида, возвышающиеся над двумя безжизненно скорчившимися человеческими телами. Неужели они их убили? Алуэтт закусила губу. Один дроид протянул длинную биомеханическую руку и за шкирку поднял первого мужчину с земли. Тот слабо дернулся, и Алуэтт облегченно выдохнула. Нет, жив. Но что-то с ним было явно неладно. Человек висел в руке дроида, беспомощно болтая ногами. Взгляд открытых глаз был сонным, бессмысленным. Оранжевые глаза дроида осветили внутреннюю сторону предплечья пленника – то место, где располагалась его «пленка». Но Алуэтт уже не смотрела на них. Ее отвлекло нечто другое, что она заметила на земле. Щурясь в слабом свете, девушка явственно различила три крошечные багровые капельки. Кровь Марцелла? Взгляд ее метнулся к ржавому указателю на противоположной стене. Исцарапанные, вылинявшие от времени буквы еще читались: «Ма…нный…ал № 1» – и стрелка вправо. Слава Солнцам! До входа в убежище оставалось всего несколько метров. – Клемент Динар, – провозгласил дроид. – Третье сословие, проживает в Трюме номер десять. Заключенный номер 48590. Предшествующих заключений – два. Заключенный? Внимание Алуэтт вновь обратилось на дроида. Она как зачарованная уставилась на болтавшегося в его железном кулаке мужчину. Он отбыл срок. Выжил в суровом климате спутника Латерры… причем дважды. Из «Хроник Сестринской обители» Алуэтт знала, как враждебна и беспощадна Бастилия. Еще хуже Трюмов. Второй дроид дотянулся до другого мужчины, просканировал и его. – Гаспар Невьер. Третье сословие. Проживает в Трюме номер семнадцать. Предшествующих заключений – ноль. Но Алуэтт не сводила глаз с первого пленника, все еще зажатого в лапе дроида. Рукав его рваной рубахи задрался, обнажив на правой руке пять серебристых пупырышек. Алуэтт ощутила, как вытекает из легких воздух. Дроиды уже унесли обоих мужчин, а она все стояла, замерев на лестничной площадке. Она наконец-то осталась одна, и до машинного зала было всего несколько шагов. Но девушка не могла двинуться с места. Не могла забыть о том, что видела. Она хорошо знала эти бугорки. Не счесть, сколько ночей она водила по ним пальчиком, засыпая. Она помнила каждую впадинку. И уж совершенно никак не ожидала увидеть их у другого человека. У кого-нибудь, кроме своего отца. Глава 15 Марцелл Девушка скрылась. Возникла, как призрак, и так же внезапно растаяла. Только что она обрабатывала ему рану на голове и читала послание на Забытой Речи – и вот уже исчезла. «Поиск человека», – приказал Марцелл своему телекому. Он сидел на грязном полу коридора Седьмого трюма. С потолка капало, и у его ног собиралась лужа, а рядом шипел пар из пробитой трубы. Телеком пискнул, предлагая продолжать. «Алуэтт», – четко выговорил Марцелл. Жаль, что он не спросил фамилию. Это бы существенно упростило задачу. «Запрос принят», – отозвался в аудионаклейке дружелюбный голос телекома. На экране замелькали лица: поисковая функция прокручивала каждый профиль в Коммюнике министерской базы данных. Представителей первого, второго и третьего сословий. Живых и умерших. Бесчисленные глаза, носы, губы расплывались и сливались в невнятное пятно, пока на экране не осталась горстка отобранных лиц. «Найдено сорок два результата», – объявил телеком, завершив поиск. Марцелл быстро просмотрел досье. Ни одно изображение не походило на девушку, с которой он сегодня познакомился. Ни у кого не было таких огромных глаз, нездешнего взгляда. Он отбросил телеком. Кто эта девушка? Откуда она? Почему ее нет в Коммюнике? Сейчас, в опустевшем коридоре, Марцелл готов был поверить, что встреча с Алуэтт – галлюцинация, бред контуженого мозга. Но тут взгляд его упал на тюремную робу отца, лежавшую на коленях, и он понял: это не могло быть иллюзией. На ткани осталась кровь, которую она вытирала у него со лба. И кривые стежки все еще складывались в слова, которые Алуэтт прочла на ткани. Письмо, адресованное… ему. Иного объяснения не было. Отец на Бастилии каким-то образом выучился писать и отправил ему это послание. Но от кого он узнал про это прозвище? Прозвище, которым Мабель звала его в детстве. Никто другой никогда так его не называл. Мой дорогой Марселло. Мабель состояла при нем няней, а затем гувернанткой почти десять лет. Стала заботиться о нем, шестимесячном малыше, когда мать умерла, а отец был лишен прав за участие в «Авангарде». Незадолго до того, как отец подорвал медный рудник, убив сотни рабочих. Одно хорошо: тот взрыв практически покончил с Восстанием 488 года. Последователи Гражданки Руссо наконец-то увидели, что их драгоценный «Авангард» на самом деле был террористической организацией. Сторонники отвернулись от них, и Министерство смогло подавить бунт раз и навсегда. Мабель растила Марцелла, кормила его, учила говорить, ходить и даже читать и писать. Как ни удивительно, но выросшая в Трюмах Мабель умудрилась изучить Забытую Речь по загадочным знакам старых указателей и табличек на ржавеющих механизмах заброшенных транспортных кораблей. Марцелл любил Мабель как родную мать. Пока ее не разоблачили как шпионку «Авангарда». Пока ее не выволокли из их крыла Большого дворца, не слушая громких воплей и обращенных к воспитаннику отчаянных просьб остановить их. Пока Марцелл не узнал, что она изменница. Как и отец. С того дня, как ее забрали, Забытая Речь была забыта и Марцеллом. Мабель пропала, и слова и буквы понемногу уходили следом. Мальчику не с кем стало упражняться. Некому писать секретные записки. Некому было теперь оставлять ему подсказки, читая которые он обязательно находил в конце сюрприз. Сейчас, сидя в холодном и темном коридоре Трюмов, держа на коленях отцовскую рубашку, Марцелл водил пальцем по стежкам и вспоминал то, что прочитала Алуэтт. «Мой дорогой Марселло, Мабель в Монфере. Поезжай к ней». Он склонился к рубахе, отчаянно пытаясь увидеть то, что видела таинственная девушка, найти смысл в петлях и черточках стежков. Некоторые буквы выглядели невероятно чужими. Память о них пряталась в недоступных уголках сознания. Но другие оказались удивительно знакомыми. И да, некоторые буквы вспомнились легко. «С» – полумесяц, «У» – глубокая долина, «М» – горные пики. «„М“ – это Марцелл… и еще горы. Смотри, буква похожа на горные вершины». Его ослабевшие руки крепче стиснули рубаху. Он так старался забыть – стереть все из памяти, – но воспоминания возвращались тайком, подкрадывались, подобно теням, которые не исчезают, даже если свет выключен. Девушка, должно быть, ошиблась. Другого объяснения нет. Неправильно прочитала. Перепутала буквы. Мабель не в Монфере. Она на Бастилии. И Марцеллу никак нельзя к ней поехать. Из людей только осужденные попадают на спутник Латерры. Надзирают за тюрьмой дроиды, а за ними – комендант Галлан из своего безопасного кабинета в Ледоме. Все это какое-то чудовищное недоразумение. Марцелл, еще нетвердой рукой, поднял телеком и положил на колени. «Новый поиск, – приказал он устройству. И после тихого гудка произнес имя, которое уже не думал когда-нибудь повторить: – Мабель Дюбуа». «Запрос принят», – отозвался телеком, и по экрану снова закружились бессчетные лица. Наконец колесо замедлило движение, и на этот раз Коммюнике выдало точное соответствие. Лицо гувернантки заполнило экран. Снимали Мабель явно в молодости – на фото она была точно такой, какой ее запомнил Марцелл. Гладкая кожа. Длинная шея. Мягкие каштановые кудри, окаймляющие лицо. Марцеллу пришлось отвести взгляд – даже сквозь пластик телекома он не решился взглянуть в ее любящие глаза. «Мабель Дюбуа, – озвучил запись в досье телеком. – Третье сословие. Последний наниматель – генерал д’Бонфакон. Осуждена за измену Режиму в 498 году о. п. д. Заключенная номер 47161. Текущее местонахождение неизвестно». Дыхание застряло в горле, словно его сжала чья-то сильная рука. Как это «местонахождение неизвестно»? Не может быть. Мабель арестовали, вон и номер ей присвоили. Марцелл сам видел, как дроиды ее задержали. «Марселло! Помоги! Пожалуйста, останови их!»