– Если будешь продолжать в том же духе, я пошла, – хмыкнула я. – Ну… я сказала то, что думаю. – Разумеется. Ты же ведь не думала, что для того, чтобы выносить это чудо, мне как минимум нужен огонь его папочки. А его папочка решил, что женится на другой, потому что ему надо мир спасать. Чтоб он сдох! – Слушай, Танни. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь… – Понимаешь? Ни чешуйки ты не понимаешь, Им! Я просто хочу жить дальше без воспоминаний о том, как об меня в очередной раз вытерли ноги – на этот раз, чтобы благородно меня спасти. Знаешь, куда я могу посоветовать засунуть ему свое благородство? Знаешь?! – Не знаю. – Имери поправила выбившуюся из хвостика прядку. – Но я знаю тебя и могу представить. А теперь давай ты меня послушаешь, и, ради всех драконов, Танни, отвали от перил! Она рявкнула так, что я, уже потянувшаяся было опять к перилам, дернулась. – Ты чего орешь?! – Ничего! – огрызнулась Имери. – У меня голова кружится, когда ты там ходишь, и вот честно – если тебя сейчас кто-нибудь «случайно» сфоткает, а потом выложит в сеть… Как думаешь, Ленарда тебе захотят отдавать? Я вышла с балкона, позволив дверям сомкнуться за спиной. Стоило мне оказаться в гостиной, как Бэрри подорвалась и умчалась на кухню, а после притащила мне сухую корминку и выплюнула под ноги: вот вроде как бери, человечишка. Да, видно, дела у меня совсем того, если даже виари подкармливает. – Что там? – поинтересовалась Имери, когда я наклонилась, чтобы подтолкнуть корм обратно к Бэрри. Та немедленно ткнула в него носом, подвезла ко мне по полу (весь обслюнявленный) и заглянула в глаза с выражением: «Это же тебе. Ты чего такая тупая?!» – Меня пытаются накормить. – Кто? – Имери чуть из кресла не выпрыгнула, пытаясь заглянуть мне за плечо. – Бэрри. – Твоя блохастая? – Она не блохастая, – буркнула я, подняла корминку и сунула ее в карман шортиков. – Не называй ее так. Ее Гроу так называл. – Не вопрос. Будет пучеглазая. Так вот, кстати, о Гроу… ты не хочешь ему об этом сказать? – ЧТО?! – Мой вопль, наверное, услышали в соседних квартирах, даже несмотря на отличную звукоизоляцию. Бэрри замерла на месте, Имери поморщилась. – Единственное, что я могу и хочу ему сказать… – Ладно-ладно, я поняла, не кипятись. – Подруга вскинула руку. – Но все-таки, если хочешь знать мое мнение, он имеет на это право. – Имела я его право, – сказала я. – И его самого. Пылесосом. – Опасная ты женщина, Танни Ладэ, – вздохнула Имери. – Дай ему шанс. – Я тебя… – Ребенку. Нет. Нет. Нет. Никакого ребенка не будет. Я даже в мыслях не называла его ребенком, я вообще старалась о нем не думать – именно по той самой причине. – Я не прошу тебя отказаться от того, что ты задумала. – Имери посмотрела мне в глаза. Точнее, посмотрела она в зрачок видеокамеры, но получилось именно так, что мне в глаза. – Просто съезди в Лархарру. Две недели – это не так уж много, и если ты не изменишь своего мнения… – Не изменю. – Так вот, Танни, если ты не изменишь своего мнения, я приеду к тебе в любой день, когда ты попросишь. Я пойду с тобой, и я буду держать тебя за руку. И я набью морду любому, кто скажет, что ты не права. Я с тобой. Понимаешь? Что бы ты ни решила. Я сглотнула. Реветь в очередной раз мне не хотелось, хотя за последние пару дней это желание возникало так же часто, как желание кидаться телефоном. – Им… – Это все, о чем я тебя прошу. Пожалуйста. Я вздохнула, еще раз сглотнула и сказала уже нормально, не боясь подавиться собственным сердцем. – Хорошо. – Ну вот и чудненько. – Ее серые глаза радостно сверкнули. – Им, кроме тебя, Джамиры и этого моралфага с медицинским образованием, никто не знает. Поэтому… – И не узнает, пока ты сама не захочешь сказать. – Подруга кивнула. – Что бы ты там ни захотела сказать. Ты уже собрала сумки? – Нет, – вздохнула я. – Кто останется с пучеглазой? – Тергран. – Хорошо иметь в запасе парня, который всегда выгуляет твою виари. Я фыркнула. Да, разговор с Имери у нас вышел долгим, и если у нас сейчас около полуночи, у них в Мэйстоне… уже глубокая ночь! – Давно ты хочешь спать? – поинтересовалась. Имери зевнула. – С тобой заснешь, пожалуй. – Я эгоистка, – вздохнула я. – Ты всегда была эгоисткой, – хмыкнула подруга. – Что совершенно не мешало тебе думать о других и пытаться о них заботиться… так, как умеешь. Давай, радость моя, доброй ночи. – И тебе. Мы обменялись улыбками и попрощались. После чего я пошла собирать сумку, потому что телепорт завтра рано утром, а в последнее время я вытаскивала себя из сна с таким трудом, с каким не вытаскивала даже в школу. Все потому, что… Потому что. На этой мысли я подошла к гардеробу, открыла дверцы и уставилась на вещи без малейшей осознанной мысли, что хочу с собой взять. Айоридж, Лархарра В отличие от бодрого галопа в Ортахарне, куда мы прилетели и сразу лихо включились в съемочный процесс, здесь у нас был целый день на адаптацию. К счастью. Потому что смену часовых поясов пережить достаточно сложно, даже не будучи беременной, а вот на выходе из телепорта я чудом не вернула выпитый в зале ожидания кофе обратно. К слову, о смене часовых поясов: организм категорически отказывался понимать, почему я зашла в телепорт, когда едва рассвело, а вышла уже после обеда. В итоге я непрестанно зевала в аэробасе, сидя в самом конце в гордом одиночестве. Ленард обзавелся хвостом в виде тетки (она категорически отказалась отпускать его на съемки в Лархарру одного), из-за чего он постоянно присылал мне всякие страшные кары на ее голову. «Я до последнего надеялся, что она не поедет». «Надежда – штука опасная», – подтвердила я. И подумала, не попросить ли мне пакетик, чтобы блевануть и жить дальше с чувством выполненного долга. Сейчас мое настойчивое желание ездить вместе со всеми (а не с вальцгардами во флайсе) уже не казалось мне таким идеальным. Когда я сказала, что лечу в аэробасе, а они пусть летят, как хотят, хоть на драконах – и точка, я ожидала очередного звонка с воплями от Леоны. Звонка не последовало. Рон в общем-то был не в восторге, но в итоге все-таки согласился: а куда ему было деваться? Беременная Танни Ладэ – это уже не просто бронированный флайс, это флайс, у которого закоротило систему управления, и спорить с ней себе дороже. «Может, все-таки подсядешь к нам?» В отличие от вальцгардов, тетка Ленарда деликатностью не отличалась и поперлась вместе со съемочной группой в аэробас. Чисто теоретически Джамира могла выкинуть ее в окно, но практически – это уголовно наказуемо и просто неэтично, поэтому эсса Мэрдсток с поджатыми губами созерцала всех присутствующих, а потом напрочь заблокировала Ленарда у окна своим тощим тельцем. «Боюсь, что я выкину твою тетку в окно».