– Так и есть. В лучшем случае это его бы убило, в худшем – превратило в безумного монстра, справиться с которым было бы очень и очень сложно. – Витхар помолчал и добавил: – Когда его отец узнал, что он делает, он строго-настрого запретил ему приближаться к драконам под угрозой таэрран. Янгеррд его убил, а перед смертью пообещал ему, что придет миг, когда весь мир будет его. Я открыла было рот, чтобы что-то сказать, но в итоге закрыла. Сказать мне было нечего. – С помощью Горрхата он рассчитывал избавиться от меня, а после – избавиться от него и править Огненными землями и Севером единолично. – Это он сам тебе рассказал? – Да. Ментальный допрос продолжался всю ночь. Я глянула на задернутые занавеси. Представить, что прошло уже больше суток, было сложно. Равно как и принять, что еще сутки назад во мне билось маленькое огненное сердечко… Я отвернулась от окон, возвращаясь в реальность. – Что с ним теперь будет? – Его будут судить по законам Даармарха. Он вернется в Аринту вместе с нами… – Вместе с тобой. Витхар сдвинул брови. – Ты летишь со мной, Теарин. – Не лечу. Прошли те дни, когда ты диктовал мне, что я буду делать. – Я спокойно встретила его взгляд. – У меня страна, которой нужна правительница, а не сторонний наместник. У тебя – будущая жена, которая спит и видит, как бы заполучить от тебя ребенка. – Ты это сейчас серьезно?! – прорычал он. – Более чем. Джеавир давно в тебя влюблена, не веришь мне – спроси у нее, – хмыкнула я. – Я пришел сюда за тобой! – Знакомым пламенем по комнате полоснуло знатно. – Я тебя об этом не просила! Взгляд Витхара стал драконьим. – Твоя страна ослаблена, – почти процедил он. – Ее можно взять голыми руками! Ильерре нужна армия, а не женщина, которая… Дракон осекся. – Не женщина в таэрран, ты хотел сказать? – спокойно поинтересовалась я. Странно, но сейчас, когда Горрхат был мертв, осознание того, что таэрран со мной до конца жизни, больше не могло причинить мне боль. Возможно, дело было в том, что вместе с угасшим во мне огоньком погасло и что-то во мне, а может статься, в чем-то еще. Я не хотела в этом разбираться, не хотела об этом думать сейчас – когда любая неосторожная мысль может столкнуть в пропасть. – Тебе тоже не нужна женщина в таэрран. – Мне нужна ты! – Нет, Витхар. Тебе нужен образ, который ты себе придумал. – Я говорила спокойно, чувствуя, что внутри больше ничего не дрожит. – Если бы тебе была нужна я, если бы ты знал меня хотя бы отчасти, ты бы не заставил меня пройти через все то, через что я прошла. Ты подарил мне самое дорогое, что мог подарить, и сейчас, когда его больше нет… Я замолчала, но потом все-таки добавила: – Мне не нужен наместник и не нужна твоя армия. Мне нужен мой брат. – Я не улечу без тебя, Теарин! – Его зрачок вытянулся в вертикаль. – Что ж, значит, останешься в Ильерре гостем, пока не соберешься домой, – ответила я. – Уходи. Он резко шагнул ко мне, но я выставила вперед руку и повторила тверже: – Уходи, Витхар. Я не хочу, чтобы мы сожгли друг друга дотла. Дракон остановился. Я смотрела ему в глаза и понимала, что наше с ним расставание было всего лишь вопросом времени. Даже останься я в Даармархе, это бы вряд ли что-то изменило – с той лишь разницей, что мой малыш был бы жив. Я отвернулась и отошла к окну, резко отдернула занавеси. Мне хотелось упасть на покрывало, колотить по нему руками, выть, кричать, только чтобы выпустить запертую глубоко внутри боль. Мне хотелось оплакать своего драконенка, который так и не успел увидеть этот мир, не успел потянуться ко мне крохотными ручками, не успел назвать меня мамой. Мне хотелось побыть просто женщиной – отчаявшейся, потерявшей все… Но я была дочерью правителя Ильерры, которая сейчас нуждалась во мне. Поэтому, когда за спиной хлопнула дверь, я повернулась, приблизилась к кровати и коснулась нити колокольчика. Мне нужно было одеться и выйти к своим людям. К людям, отчаяние которых ничуть не меньше моего. К людям, чьи жизни долгое время были зажаты в удушающие тиски власти Горрхата. – Помоги мне одеться, – приказала я вошедшей женщине: той же, что была при мне, когда я очнулась. И она не посмела возражать. Глава 9 Айоридж, Лархарра – У меня паническая атака, – уверенно заявила я. – Это ты как поняла? – поинтересовалась Имери. – У меня руки дрожат, – для достоверности я замерла на месте: руки и правда дрожали, мобильный в них весело прыгал туда-сюда, – и страх смерти. – Не своей, насколько я поняла. У тебя истерика, подруга. Истерика у подруги, то есть у меня? – Не-ет, – сказала я. – Точно нет. – Точно да. Но я рада, что этот наблов архив или что оно там ее спровоцировало. Я укоризненно посмотрела на Имери, она на меня – философски. – Ты не понимаешь, – сказала я. – Все, что происходит в этом фильме… точнее, на съемках, потом происходит со мной. – Ага, – сказала она, и тут на заднем плане нарисовался Гар. – Привет, Танни. – Кыш, – беззлобно махнула рукой подруга. – Ухожу уже, – фыркнул он. – И тебе советую, опоздаешь на работу – потом опять будешь жаловаться на своего наблочальника. Наблочальник. Какое чудесное определение! Имери прикрыла камеру, раздался характерный звук поцелуя, потом она вернулась. – Прости, – сказала она, поднося к губам чашку с кофе. – Это у нас утренний ритуал. Хорошо, наверное, когда есть такой утренний ритуал, а главное, – есть тот, с кем хочется его проводить. Что касается меня, последнее из того, что я прочла у Ильеррской, повергло меня сначала в состояние глубокого аута, а после у меня начали холодеть руки, ноги, и мне дико захотелось плакать. Потому что в сценарии об этом рассказывалось совершенно по-другому, да и вообще, когда читаешь сценарий, сосредотачиваешься на смысле, а не на чувствах. Которых, к слову, во мне раньше не было. То есть не было именно чувств, которые появились сейчас: я поняла, что боюсь… за этого недодраконенка. Который сейчас пока еще набор цитоплазмы или чего-то вроде, точно не помню – я давно изучала биологию. – Значит, ты передумала, – заметила Имери, и улыбка у нее стала до ушей. – Ничего я не передумала. – Передумала-передумала. Иначе с чего ты сидишь зеленая и говоришь мне всякую чешуйню, которая Танни Ладэ никогда бы в голову не пришла. – Во-первых, я не зеленая, – возмутилась я. – А во-вторых… – Во-вторых? – Имери приподняла брови.