Джек мотнул головой: – На полу был паук, и мы убежали. – Вот как. Думаешь, он все еще там? – спросил я. – Джек, наверное, он уже уполз, – сказала Индия, и Джек слегка покраснел – в точности как Анна. – Пойдем к моей маме, вдруг ей нужна помощь? – предложила девочка, и Джек так энергично кивнул, что у него качнулись уши. – А ты видел нашу маму, Джек? – спросил я у него. – Она сказала, что пойдет посмотреть, как ты играешь. Джек помотал головой: – Нет. Может, мама поехала домой. – Ну что ты, она где-то здесь. – Я посмотрел по сторонам. – Пойдем, Джек. Индия взяла Джека за руку и повела его в игровую комнату. До меня донеслись ее слова о питательных веществах и о том, что «такие продукты намного чище». – Это твои дети? – спросила Каролина, когда я снова повернулся к ней и Скотту. – Только мальчик. Девочка – дочка Лолы. – Какой Лолы? – Лола – это хозяйка вечеринки, малыш, – тихо сказал Скотт, убедившись, что никто нас сейчас не слышит. – Женщина, которая делает еду из сырых продуктов. – А, эта, – произнесла Каролина и уставилась на меня серьезным взглядом, от которого мне стало не по себе. – Твой сын какой-то уставший. Я оторопел, не зная, как реагировать на этот более чем странный комментарий. – Возможно. – Я почувствовал, как кровь прилила к лицу. – Он с раннего утра на ногах. – У него такие… как это будет по-английски, Скотти? – Она повернулась к Скотту и провела указательными пальцами у себя под глазами. – Такие черные круги вот здесь. – Что ж, очень может быть, он действительно устал, – повторил я, стараясь не выдать раздражения. – Иногда они говорят о проблемах с печенью или почками, это все связано, – не унималась Каролина. – Извините, я на минуту. Я зашагал прочь, слыша за спиной громкий голос Скотта. Я зашел в туалет, заперся в кабинке и набрал в «Гугл» «опухоль мозга темные круги». За 0,5 секунды поисковик выдал 1 250 000 ссылок. Меня била дрожь. Я ткнул в одну из них – «Пять причин заподозрить у ребенка рак». Вот оно. Признаки нейробластомы: глаза навыкате, темные круги, нависающие верхние веки. Вода журчала в трубах, Лола что-то говорила в микрофон. Я не отрывался от экрана телефона, щелкая одну ссылку за другой. Стеклянный взгляд, прогрессирующее заикание, чувствительность к яркому свету. У Джека не было ни одного из этих симптомов. Сделав глубокий вдох, я вышел из туалета. В другом конце галереи Лола по-прежнему вещала, но Анны нигде не было. Я выглянул в окно: она сидела в машине с выключенными фарами. – Прости. Знаю, что поступаю невежливо, но это выше моих сил, – сказала она. – Я не могу улыбаться как ни в чем не бывало и делать вид, будто все хорошо. – Не нужно объяснять. – Я положил руку ей на плечо. – Давай просто поедем домой? А Лоле я что-нибудь наплету. – Если тебе несложно. Я просто не могу заставить себя вернуться туда. – Несложно, не волнуйся. – Извини меня. Не нужно было мне приезжать. – Ничего страшного, солнышко. Я схожу за Джеком, хорошо? – Спасибо. Она вжалась в кресло и выглядела совершенно разбитой. Я вернулся в галерею и сказал Лоле, что Анна неважно себя чувствует, поэтому мы уезжаем. Джек с Индией, босоногие, сидели под столиком с шампанским, разложив на полу бумажные тарелки. – У нас пикник, – сообщил Джек и поднес ко рту кроссовку, делая вид, что пьет из нее. – Вижу. Сколько у вас тут вкуснятины. – Пап, а можно мы еще поиграем? – Боюсь, нам пора домой. Мама очень устала. – Ну па-а-ап. – Вы с Индией скоро снова встретитесь. Джек нехотя натянул обувь и чмокнул подружку на прощание. – Пока, Джек, – официальным тоном сказала Индия. – Было очень приятно поиграть с тобой сегодня. Пока мы шли к выходу, он беспрестанно оглядывался, чтобы убедиться, что Индия машет ему вслед. Едва забравшись в машину, Джек тотчас же заснул, и всю дорогу до дома мы ехали в тишине, которую нарушал лишь монотонный шелест колес. – Ты в порядке? – спросил я, когда мы свернули на подъездную аллею. – Да. Прости, я знаю, что веду себя невыносимо. – Анна обернулась и, убедившись, что Джек спит, тихо продолжила: – Но я не могу перестать думать о том, что будет, если… это так глупо, но… – Я понимаю. – Мне хотелось передать ей слова Каролины, но я не стал – только этого ей сейчас не хватало. – Перестань себя изводить, так попросту нельзя, – сказал я, поглаживая ее по колену. Войдя в дом, мы сразу отнесли Джека наверх, в его спальню. Он был очень сонный, но мы все равно умудрились переодеть его в пижаму и почистить ему зубы. Когда Анна вышла из комнаты за мазью от какой-то сыпи, я внимательно осмотрел глаза и веки Джека, поворачивая его под светом лампы то в одну, то в другую сторону, но никаких признаков, описанных в Интернете, так и не обнаружил. Мы уложили его в постель, вместе подоткнули одеяло и положили вещи, без которых он никогда не засыпал: в ноги – крышку от коробки с печеньем и рваный плащ Дарта Вейдера, в изголовье – его любимцев: Маленького Мишутку и фонарик, чтобы ночью он в любой момент мог их нащупать. Присев на край кровати, я разглядывал висевшие на стене снимки небоскребов и фотографии Джека. Иногда, пожелав ему спокойной ночи, я стоял за приоткрытой дверью и наблюдал за ним: некоторое время он лежал на спине, а потом включал фонарик и, водя его лучом по изображениям на стене, шепотом перечислял названия зданий и мест, где он побывал, небоскребов, которые мечтал покорить. Но сегодня все было тихо. Сегодня Джек крепко спал. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь