Нож не слушается в руке, падает на пол - в звенящей тишине почти оглушительно. Я поднимаю его и споласкиваю под краном. Взяв тайм-аут в пару секунд, отвечаю глухо, наказывая себя честностью: - Говорили. И даже не раз. -Кто? - Шибуев, прекрати. Мы давно не дети. Какая разница кто? Я же не спрашиваю тебя: со сколькими ты был. Лучше поешь. - Выпить хочу сильно. Или тебя. Тебя, Светка, хочу больше. До смерти. Одно короткое мгновение и горячая грудь обжигает спину прикосновением, а жесткие губы касаются шеи. - Светка... - нож выпадает из пальцев и обрывается дыхание. Мне хочется сказать: «Не надо. Какого черта. Шибуев!» Хочется повернуться, закрыть черные глаза руками и взмолиться: «Не смотри на меня так, как будто я могу дать тебе то. в чем ты нуждаешься. Не могу!» Хочется ударить по широким плечам и встряхнуть их: «Я и так стараюсь остаться с тобой, разве ты не видишь? Стараюсь не чувствовать боль от царапины, что полоснула душу, едва увидела тебя с другой. Как будто нам одной ночи мало, чтобы снова нащупать под ногами топь! Зачем? Ну почему все обязательно должно быть так сложно? Какая разница: она или я? «Какая разница, Шибуев?» Так не смотри же на меня с голодом, черт кареглазый. Не смотри! Завтра нам придется жить дальше, и я не хочу помнить о том, как легко ты сменил ту, что грела тебе грудь, на меня. Знать о том, как легко после - ты сменишь меня на другую. Я не хочу жить моментом, не хочу! Я поворачиваюсь и пытаюсь его остановить. Помешать черным глазам, которые уже пьют меня. Помешать губам, которые в своей жадности почти съедают. - Зачем тебе я, Андрей, когда у тебя есть она? Твоя Рита? Зачем?! - Нет ее. Тебя хочу, Светка. Тебя! И все, меня накрывает Шибуевым. Руки сминают платье, жадно ползут по бедрам, задирая подол. Он не находит застежку, и платье рвется. Стаскивает его с меня с какой-то слепой одержимостью во взгляде, освобождая волосы. Сдергивает бюстгальтер к талии, тут же обхватив рукой и губами грудь. - Андрей, остановись! - Ты мне нужна, Светка. Нужна... - Андрей! Он не слышит меня. Пустота внутри него слишком голодна. Он накрывает мой рот губами, стягивает с бедер белье. Царапает кожу шеи и груди грубой щетиной. Легко подхватив, сажает на стол, раздвигает ноги, вклиниваясь между ними, чтобы почувствовать меня пальцами. Себя во мне пальцами. Мнет ягодицы, повторяя мое имя, и наконец ударяется бедрами, войдя со стоном. Между желанием и голодом - пропасть, и я в нее падаю, закрыв глаза. Все пропадает - кухня, еда, я. Меня нет. Есть только тело, которое пользует Шибуев и пустота, которую я наполняю собой. Чертов Шибуев, что же ты наделал! Что наделала я?! Как далеко мы шагнули сейчас в нашей с тобой нужде друг в друге и найдем ли возможным вернуться? Андрею мало, и мы оказываемся в спальне - он просто уносит меня на руках. Скользнув губами по бедрам, животу, накрывает собой и входит снова, запутав пальцы в волосах, не в силах насытиться. На этот раз не спешит, берет меня почти со злостью. Снова сжимает жадно, словно бежит от боли. В какой-то миг отстраняется, чтобы сесть на колени и закинуть мою ногу себе на плечо. Продолжает брать меня, глядя в глаза, но этого мало и сильные руки притягивают мои бедра навстречу подкатившему удовольствию... - Кончил? За рваным вдохом следует признание: -Да. Андрей смотрит на меня знакомым, осмысленным взглядом. Я жду секунду и отвешиваю ему пощечину. - Света... Еще одну. Крепкую и увесистую, без истерики. Просто ставлю точку. - Слезь с меня, Шибуев, - шиплю, - пока я тебя не убила! - Светка. Я встаю с кровати и ухожу на кухню. Андрей идет следом. Смотрит, как я поднимаю с пола белье и надеваю его прямо на то. что осталось во мне от него. Натягиваю бюстгальтер и платье. Он пробует меня остановить, обнять... - Света, не нужно, оно же рваное. Но я решительно отталкиваю его руку прочь. - Пусть. Какая разница. Сейчас я все равно чувствую себя грязной. - Прости меня, Светка, я идиот. Никогда такого не было. Слышишь! Ни с кем! Я направляюсь в прихожую и надеваю туфли. Беру с полки сумку и ключи от машины. Стараюсь не смотреть в зеркало, чтобы не запомнить себя такой. - Шибуев, я не хочу знать, как у тебя было с другими. И ты действительно идиот. - Не уходи! Я все исправлю! Света! - Не смей меня трогать! - предупреждаю его желание меня обнять. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него - уже не того Шибуева, каким я его забрала из больницы, теперь он ожил. Сейчас он - образчик мужской красоты, иначе и не сказать. И этому образчику вполне по силам справиться со всем самому. - Как? Вылижешь с ног до головы? Или еще раз разложишь? А может, снова расскажешь мне о пользе секса, друг? Сегодня я привела тебя в чувство, а кто будет в следующий раз? - Он сглатывает, а я добавляю: - Андрей, все что я хочу, это уйти, принять душ и все забыть. - Останься, я найду слова, обещаю. Я берусь за ручку двери и выхожу из квартиры. - Не надо. Если я останусь, нам придется с тобой напиться, потому что мне сейчас так тошно, что жить не хочется. Глава 17 POV Андрей Уже прошли несколько дней с тех пор. как ушла Светка, а ее слова до сих пор звучат в голове справедливым упреком. И тоска не проходит, грызет душу, преследуя ночами. То ли вина тому причиной, а то ли раскаяние. Только зудит под кожей чувство, что потерял что-то важное, жизненно-необходимое. И днем не всегда удается забыться. - Андрей Павлович, золоторукий вы наш, ну сколько можно? Сил же нет на это смотреть! Закончился рабочий день, я уже переоделся и стою в ординаторской в футболке и джинсах, собираясь уходить. На столе истории болезни моих пациентов и я еще раз пересматриваю их, чтобы ничего не забыть, оставив отделение Павлюкину и Гарькушину. - Что? - поднимаю голову, полуобернувшись в сторону старшей медсестры Наины Антоновны, жены заведующего отделением. Женщина только что вошла и села за стол Фадеева, чтобы сверить ведомости. - Что вы сказали? - Говорю, разве можно быть такому симпатичному! Никакой же рабочей дисциплины! Весь день наши студенты за вами хвостиком ходят. Куда не зайду, только о вас и говорят! Ох, Андрей Павлович, задурите девчонкам головы. Завидный вы у нас жених! Молоденькие девушки-ординаторы хихикают, поглядывая на меня. В отделении они больше недели, но я едва ли помню их в лицо. Кажется, они сегодня у меня действительно что-то спрашивали. И, кажется, я им что-то отвечал. - Почему жених. Наина Антоновна? - открываю ящик стола и убираю туда ненужные документы. - Я уже полтора месяца как женат, так что не такой уж завидный. - Я признаюсь об этом впервые и без пафоса, просто констатирую факт. Признание слетает с губ легко, словно для него пришло время, и женщина растерянно удивляется. - Ты?! Да как так-то, Андрей? - А как все. Как положено, через ЗАГс, - отвечаю, понимая, что сегодня медсестрам будет, о чем посудачить в отделении. Пусть. Перед тем как уйти, подмигиваю с невеселой улыбкой притихшим студенткам. - Не тратьте время, девочки. Ничего хорошего из этого не выйдет. Я выхожу из ординаторской и направляюсь по коридору к выходу мимо больничных палат. Из открытой двери одной из них выходит грузный мужчина и спешит навстречу: - Андрей Павлович, дорогой! Вас без халата и не узнать! Дайте я вас обниму! -Смеется: - Смотрите, вот он я. как новенький! А ведь думал, что уже коньки отдам! Такой приступ, чуть не загнулся! Вы бы меня выписали, а? Вторую неделю здесь лежу, а дома семья, дети. Работа! Этого больного я оперировал год назад. Оптимизма у человека с лихвой, и столько же безответственности к собственному здоровью. - Выпишу завтра, Валерий Юрьич. Но если не будете за собой смотреть -встретимся снова и надолго, а не хотелось бы. До свидания! Уже на выходе из отделения меня окликает медсестричка. - Андрей Павлович! Звонили из клиники вашего отца, просили уточнить насчет операционных дней - когда вы у них появитесь. В вашем графике все без изменений? Так и передать? - Да, передай, Ольга. В моей жизни все без изменений. Твою мать! Я выхожу из больницы, вливаюсь в череду прохожих и иду по улице, миновав стоянку такси. День еще не закончился, сегодня он по-особенному солнечный и мне хочется побыть одному. Я замечаю тут и там родителей с детьми - старшие уже вернулись из школ, младшие - из детских садов. Счастливые, крикливые, обиженные... все они разные, но все любимы и необходимы своим семьям. Я иду долго, думая о своем, пока ноги сами не приводят меня к воротам Детского дома. И дальше в здание, где живет мой будущий сын. Непривычное словосочетание. Определение, пока еще сложное для осознания, но в Школе приемных родителей привыкли называть вещи своими именами, да я и сам способен дать отчет: кем для меня станет этот ребенок. На какую бы сделку мы со Светкой не пошли - уже не получится отсидеться в стороне. Меня учили нести ответственность за людей. - Здравствуйте, Анна Викторовна. Рад вас видеть. Я смотрю, вы как сирень -цветете и пахнете. Люблю смотреть на счастливых женщин, они умиротворяет душу. - Да ну что вы, Андрей! - при виде меня, смущается моя новая знакомая и поправляет волосы. - Всего лишь удачная стрижка. Ой, скажете тоже! -Як Андрюше Сомову пришел. Как думаете, отпустят его со мной погулять до вечера? Если нужно, готов написать письменную просьбу. Надо полагать на имя заведующей? - Да, но Ольга Валентиновна уже ушла. - Жаль, - неожиданно огорчаюсь. - День сегодня хороший и с работы получилось пораньше освободиться. Ну, не страшно, тогда мы во дворе посидим.