- Ничего. Я совершенно точно жива, Андрей. - Подожди, где-то здесь должен быть тонометр! - Ох, не надо... Давление оказывается низким, и Шибуев не дает мне встать. Просит, на минуту отлучившись в ванную комнату, чтобы вымыть руки: - Дашь мне тебя осмотреть? Подмышки, живот. У тебя точно нигде не болит? -протянув ладонь, накрывает ею холодные пальцы ног Всматривается в лицо. Я изумляюсь, действительно чувствуя слабость. - Да ты шутишь? - А я похож на весельчака? - черные глаза не смеются. Напротив, они смотрят очень обеспокоенно. - Нет, не дам! - я поджимаю ноги и туже запахиваюсь на груди халат. - Со мной все в порядке, Андрей. Просто нервы сдали. У нас сегодня девочка из окна выпрыгнула -Наташа Белугина. Десять лет всего, вот мы и переполошились. Но, слава богу, она жива. - Да, слышал. Это ужасно. Завтра я сам к ней зайду Андрей достает из кармана сотовый и нажимает набор. Не подносит к уху, просто вслушивается в тишину в квартире. - Света, где твой телефон? - задает вопрос. - Ты меня напугала, я не мог до тебя дозвониться. Странно, но эта тишина в квартире с его появлением, словно истончилась. Как все-таки приятно оказаться не одной. Хотя я вряд ли завтра в этом признаюсь. - Не помню. Наверно, в машине оставила, - и я на самом деле не помню. Сейчас я хочу одного - закрыть глаза и снова уснуть. Но рядом Шибуев и пульс учащается. В ответ на черный взгляд, память настойчиво подсовывает картинки воспоминаний. Андрей протягивает руку и ласково гладит меня по волосам. Смотрит внимательно, и я неожиданно краснею под его хмурым, задумчивым взглядом. - Перестань, Шибуев, ты меня смущаешь. - Не перестану - Андрей Глава 20 - Светка, я испугался. Почему ты всегда от меня бежишь? Почему хочешь казаться сильнее, чем есть на самом деле? Я ведь рядом, тебе ничего не стоит меня позвать. И я знаю тебя, как никто. Так почему я узнаю все от чужих людей? О том, что тебе нужна помощь? Может, нам стоит пересмотреть условия в нашем договоре и больше доверять друг другу? Ох, что-то мне подсказывает, что это опасная тема. И нотки упрека, звучащие в голосе Андрея - опасные, потому что попасть на их крючок легко, а что потом? Когда все закончиться, что делать дальше? Смириться и молча делить его с другими? Реветь ночами от одиночества, потому что, когда Шибуев привяжет к себе, станет невыносимо? - Я и так беру много, ты знаешь. - Давай я сам решу, много или нет. Он выглядит обеспокоенным и сильным. Уверенным в себе молодым мужчиной. (На секунду мне даже жаль его видеть таким, я так люблю его особенную улыбку -хитрую и шаловливую). Тем, с кем действительно многие хотят быть рядом - я успела в этом убедиться. Мечтают усмирить, влюбить, обуздать. Подчинить, оставив себе: мне ли не знать, какие чувствительные струны, способен разбудить и заставить звучать в женщине Андрей. Я сама однажды не смогла ему отказать. Когда твое тело живет на сто процентов - такое не забыть. Но только я тоже его знаю, как никто. И сейчас мне кажется, что даже лучше, чем он сам. - Что ты чувствуешь ко мне, Шибуев? - То есть? - вопрос для Андрея звучит неожиданно, и он озадаченно хмурит брови. - Ты все расслышал, я спросила прямо. Хочешь пересмотреть условия договора -ответь. - Ну, много чего, ты и сама знаешь. Я полагал, что это видно. - Что? Дружбу, уважение, привязанность? Или, может, любовь? Ты чувствуешь ко мне любовь, Андрей? То чувство, которое, как ты считаешь, можно объяснить простой физиологией? Что говорит твоя душа, когда ты смотришь на меня? Может, что ты жить без меня не можешь? В глазах Шибуева появляется растерянность. Он отнимает руку и сжимает ладонь в кулак. - Свет, ну зачем этот детский сад? Совсем на тебя не похоже. А вот здесь он ошибается. - Значит, не так уж ты меня хорошо знаешь, Андрей, как думаешь. Вот и я о том же: ни к чему Однажды ты сказал, что у тебя никогда не будет для души, а сам хочешь запутаться в сказке, которую я придумала. Не заставляй меня выглядеть глупо, пожалуйста, и в душу не лезь. У меня ужасный характер и странные представления о семье. Я и так стараюсь помнить, что твоя жизнь и время мне не принадлежат. И ничего не испортить. - Ты о чем? Я не сразу признаюсь: тема неприятная. Не стоило и говорить, я понимаю, что совершаю ошибку, но женское в себе так сложно подавить, особенно, когда чужие упреки накладываются на свои собственные. - Вчера приходила Рита - твоя медсестра. Темноволосая девушка - часть твоей работы. - Что... что она хотела? - судя по выражению лица Андрея, новость его изумила. - Ничего. Я предложила ей чай, но она отказалась. Я так и не поняла суть ее претензий. Похоже, она из жалости решила мне сообщить, какой ты у меня любвеобильный муж и что я совершила большую ошибку. Оказывается, секс после тяжелого дня операций, для тебя обычное дело, об этом знает едва ли не каждая аспирантка в отделении. Так что в прошлый раз я тебе вовремя подвернулась, а ты говоришь о договоре... - Света... черт! Я клянусь, что не знал! - Андрей запускает пальцы в свои густые волосы. Встает, на этот раз пряча руки в карманы брюк. Привычка, чтобы от чего-то сдержать себя. - Послушай, Шибуев, я тебя не виню. Я просто настолько в тебе нуждаюсь, что не могу допустить ошибку, понимаешь? Не нужно оправдываться, просто оставь мне право решать самой, как жить, и лучше расскажи, как дела с Андрюшкой? Какое-то время мы молчим, но потом Андрей рассказывает. И то, что я слышу, радует мое сердце. Нам осталось оформить усыновление, и тогда можно будет спокойно сделать операцию - ему кажется, что мальчик уже спокойнее воспринимает его общество. - Все будет хорошо, Света. Я обещаю, что следующим летом Андрюшка уже будет гонять в футбол. А еще через год вообще обо всем забудет. - Зачем ты признался на работе, что женился? Теперь пересудов не избежать. На лицо Андрея на секунду возвращается улыбка. - Ты удивишься. Но, наверно, потому, что чувствую тебя своей женой. Удивляться больше не хочется, Андрей вновь сидит рядом, и я, повернувшись на бок, несильно пихаю его кулаком в бедро. В ответ на тоскливый взгляд черных глаз, тоже не могу сдержать улыбку. - Ох, Шибуев. Иди уже на кухню, муж, поешь что-нибудь! Зря я, что ли, готовила для тебя. Через время он возвращается и снова склоняется надо мной, пробуя лоб. - Светка, я сегодня останусь. Или здесь или за дверью, но тебя не брошу. Твое самочувствие мне не нравится. Я только отмахиваюсь. Андрей такой же упрямый, как я. А еще... не хочу сейчас оставаться одна. - Оставайся, только помни о моем самочувствии, если вздумаешь забраться под одеяло. И о моей тяжелой руке. Глава 21 Он помнит и не уходит. Когда я просыпаюсь, Андрея уже нет в квартире, но подушка и одеяло рядом примяты, и я понимаю почему так безмятежно спала. Окно задернуто шторами, дверь прикрыта и вокруг так тихо, что снова хочется сомкнуть глаза. Однако день начался, солнце давно взошло и пробивается тонкими лучиками из-за портьер на стены и пол. Я совершенно точно выспалась и чувствую себя хорошо. Чувствую, пока лежу. Но стоит мне встать и дойти до ванной комнаты, как на лбу выступает испарина, желудок сжимается в узел, а рот наполняется обильной слюной... Да что же это такое. Опять! Ничего не прошло и не исчезло. Слабость снова здесь и тошнота этим утром впервые заставляет меня вывернуться наизнанку. Проходит целый час, прежде чем я спускаюсь к машине, нахожу в салоне «Ниссана» забытый телефон и звоню на работу, чтобы взять выходной. Ничего не сообщая родителям, решаюсь узнать причину болезни и еду в известную в городе клинику, в которой лечится моя семья. Я никогда особо не жаловалась на здоровье, не страдала отсутствием аппетита или сна, вот и сейчас мне нечего сказать врачу, листающему мою старую карточку, только сослаться на странную слабость, обморок и пульсацию в висках, которая не прекращается. Меня осматривают, предлагают сдать анализы тут же в лаборатории их клиники, и пока есть время - полтора часа на получение результата биохимии крови, отправляют на прием к гинекологу. Эта женщина знает меня, когда-то я была у нее частым гостем - после ссоры с Феликсом. Все надеялась на ошибочный диагноз и чудо современной медицины. Она внимательно выслушивает меня, заполняет журнал приема и карточку, и спрашивает о менструальном цикле. Предлагает пройти на кресло, надевает перчатки и производит обычный осмотр. - Вы сказали. Светлана, что месячные были три недели назад? - Да, где-то так. Я не веду точный календарь. - Насколько обильные? - Не очень. Скорее скудные, но это не впервые. Такое уже случалось после гормональной терапии. - Болезненные ощущения? - Нет, никаких. Я жду еще вопросов, но врач почти сразу же просит меня пройти в соседний кабинет для ультразвукового обследования и здесь уже смотрит внимательно и долго. А может, мне только кажется, что долго, потому что женщина водит и водит эхо­локатором внизу живота, всматривается в монитор, в то время, как я смотрю в экран перед собой, который висит вверху на стене, где серое зернистое поле меняется, но ни о чем мне не говорит. - Скажите, это что-то серьезное? - не выдерживаю. - Только не молчите. Я хочу знать правду! - Думаю, можно и так сказать, - задумчиво отвечает врач. - Даже наверняка можно. Светлана, вы не возражаете, если я приглашу коллегу вас посмотреть? -поднимается, оставляя меня. - Уж очень случай нетипичный. А в моей практике и вовсе исключительный! - Что случилось?