- Света? - Я, мой хороший. Я здесь! - Света... Конечно, я не мама, но я постараюсь стать этому ребенку матерью, очень постараюсь. - Тише, родной, - глажу его по волосам и целую. - Не плачь, - прошу. - Уже все позади. Я с тобой. Кажется, Андрей впервые слышит, как Андрюшка говорит. Приближается к нам и по-доброму рокочет мужскими нотками, успокаивая уверенным голосом, и мальчик затихает. В конце второго дня, когда мы читаем с Андрюшкой книжку, а потом засыпаем, в тишине и темноте палаты, обняв за шею, он шепчет мне: - Света, а ты моя мама? И я так же тихо отвечаю, понимая, что сейчас это только наше с ним таинство. - Да, сыночек. Твоя. Проглатываю ком в горле, когда он счастливо выдыхает, обхватывая меня крепче ручонками. - Мама, я тебя так люблю! Глава 31 POV Шибуев Меня не было сутки, но сразу же после ночного дежурства в больнице Скорой помощи, рано утром я еду в клинику к отцу и захожу в палату к Светке и Андрюшке. К жене и ребенку, именно так комментирует мой приход отец одному из своих врачей, когда оба встречают меня в отделении. И я натянуто улыбаюсь коллеге, вдруг вздумавшему поздравить меня со свадьбой. Мы оба с ним пойманы внезапностью и благодарность выходит такой же неловкой, как и поздравление. В палате тихо, Андрюшка спит. Сегодня пятый день после операции, отец звонил мне дважды, и я знаю, что с малышом все хорошо. Чего не скажешь о Светке. Я застаю Уфимцеву в туалете. В тонкой сорочке, босиком, она стоит над умывальником, опершись рукой о стену, и шумно дышит, борясь с приступом тошноты. Но вот новый спазм сжимает желудок и скручивает ее пополам, вызывая приступ рвоты. Прежде чем успеваю подумать, я обнимаю ее за талию, оказавшись рядом. - О, господи... - она не ожидает моего появления и вздрагивает. - Андрей, уйди, -просит. - Пожалуйста. Это неприятно - видеть меня такой. - И не подумаю. Я только что пришел. - Ну и кто из нас упрямый? - Светка находит мое лицо в отражении зеркала и усмехается. - Тогда хоть умыться дай, - плескает в лицо водой и делает глубокий вдох. - Господи, - шепчет, - как мне плохо. Но я справлюсь, Шибуев. И не смотри на меня так, словно я при смерти и ты собрался делать мне искусственное дыхание. - Помечтай. Для этого в клинике есть дефибриллятор и аппарат вентиляции легких. - Шутник. Я подаю ей полотенце, и она прикладывает его к бледному лицу. Поворачивается, позволяя мне себя обнять. Я прижимаю ее к себе, чувствуя, как холодный нос утыкается в мое плечо. Не могу удержаться, чтобы не погладить затылок. - Андрей, я в порядке, правда. - Вижу. Но это скоро пройдет, и будет лучше. Потерпи, тебе достался двойной пакет испытаний. Ты сильная. Света, анализы говорят, что справляешься. У тебя хорошо получается, слышишь? Она кивает. - Мне и правда лучше, просто ты пришел в неподходящий момент. А еще твоя мама, кажется, собралась здесь прописаться. Она бывает у меня каждый день, как будто мне своей мало. Посмотри, во что превратилась палата. Скоро здесь можно будет открыть детский отдел игрушек. Куда мы все это заберем? Как мы все это заберем? Твой отец сказал, что ты отпускаешь нас домой. Отпускаю, за этим и приехал. - Да, мне кажется, что дома вам будет спокойнее. Андрюшка устал от больницы, да и ты тоже. Но к вниманию моей матери привыкай, я не могу оставить тебя без присмотра. Щека у Светки прохладная, спина под тканью тонкой сорочки прощупывается насквозь, а еще она босиком. Кафельный пол здесь слишком холодный, чтобы стоять на нем долго босыми ногами. - Только не говори сейчас о том, что мечтала, чтобы тебя носили на руках. Я поднимаю ее на руки и уношу в палату. Ноша ощущается своей, а потому легкой. Опускаю на кровать. Наклоняюсь и подаю тапочки. - Шибуев, мне нравится ход твоих мыслей, но я немного не в форме. Мое тело реагирует на нее в любом виде и форме - на голос, на улыбку, даже на присутствие - я уже понял, что с этим бесполезно бороться. Сейчас вид голых колен и верхней части полной груди в разрезе сорочки заставляют мой пульс участиться. Как несколькими минутами раньше сердце замедлить ритм от того, что ей плохо. Но отвечаю спокойно - мне все еще не забыть наш последний разговор. - Ты сейчас о чем? О том, что похудела и мне повезло? Мы смотрим друг на друга. - Нет, не об этом. - Значит, как всегда сомневаешься? Голубые глаза смотрят мягко, но держат так, что не уйти. - Боюсь мечтать, Андрей. А вдруг лимит моего счастья закончился? POV Света - Шибуев, ты с ума сошел? Где ты взял этого монстра? Я стою возле большого черного джипа, в который Андрей прячет мои вещи и вещи Андрюшки, и от удивления не знаю, что сказать. Судя по всему, везти нас домой Шибуев собрался сам. - У друга одолжил. А что? Тебе не нравится? - Не в этом дело. Хотя нет, и в этом тоже. Что это у тебя за друг такой, который, зная твою нелюбовь к дорогам и автотранспорту, доверил тебе абсолютно новую машину? М? - Значит, ты считаешь, что мне ничего доверить нельзя? Андрей странно себя ведет, как будто дистанцируется от моих вопросов и это настораживает. - Я такого не говорила. - Нет, сказала, - упрямо отвечает, - только что. - Я могла отца попросить нас отвезти. Ему несложно. - А что ты еще могла попросить, Светка, и у кого? Так и будешь во всем рассчитывать на других? - вдруг раздражается и это заставляет меня подозрительно нахмуриться. - Ты на что это намекаешь? - Я не намекаю, а прямо говорю. Мне это не нравится! Шибуев сердится, у него взмокли виски и он волнуется. Понять бы еще: почему? - А мне не нравится, что ты не ответил! Во дворе клиники снуют чужие люди, машина открыта и пахнет новой кожей. Мне приходится подойти к Андрею почти вплотную и потребовать сердито в спину, понизив голос: - Шибуев, признавайся давай: какого черта ты здесь устроил? Он кладет сумку на заднее сидение, где пристегнуто удобное детское кресло, и поворачивается ко мне. Сердито играя желваками на скулах, выдыхает признание практически сквозь ноздри, как дракон дым. - Хорошо! Эта машина - подарок твоего отца. Нам. Я пытался отказаться, но он и слушать ничего не хочет. Почему-то Уфимцев уверен, что я Шумахер, а твой «Ниссан» больше не кажется ему безопасным автомобилем. Черт! Ясно. Значит, Шибуеву эта идея точно так же не по душе, как и мне. Я кошусь за спину в сторону крыльца клиники, на котором стоит Павел Павлович в компании моего отца. Оба с интересом поглядывают в нашу сторону. Хотя нет, кажется, в глазах Павла Павловича застыла такая же растерянность, как и в глазах его сына. - А почему твой отец не признается, что у тебя нет прав? - спрашиваю. - Что здесь такого? Шибуев кусает губы и утирает ладонью пот со лба. - В том-то и дело, что они у меня есть. И я иногда вру отцу, что сажусь за руль машины кого-нибудь из своих друзей и рассекаю полночи по городу. Ему нравится думать, что я лишен семейной фобии. Ну. давай. Светка. - сердится Андрей, когда и я на секунду теряюсь от удивления, - развенчай миф! Покажи всем, какой я профан. Даже свою семью отвезти не могу! Шибуев отворачивается и продолжает суетиться с сумкой - первоклассный врач со своими маленькими тайнами. И в какое же место этого черного джипа он собирается их спрятать? Мне хочется хлопнуть его по затылку и покачать головой. Господи, мужчины. Синоним их гордости - упрямство. Для меня в этой ситуации нет ничего ужасного, но не для Андрея. Ох. и папа. Ну и услужил! Ты смотри, стоит, улыбается - довольный собой родитель. Я оглядываюсь и машу ему рукой - счастливая дочь. Эта радость нужна отцу и он тут же впитывает ее, расплываясь в улыбке еще шире. Что-то говорит Андрюшке, сидящему у него на руках. Я опускаю ладонь на плечо Шибуева, заставив его удивленно обернуться. Поглаживаю это плечо, пока он сосредотачивает на мне растерянный взгляд.