- Андрей, не волнуйся. В этом автомобиле автоматическая коробка передач. Медленно в ворота выехать сможешь? - Не знаю. - Я знаю. Сможешь, я все покажу. Давай накатом, не газуй, я на ручнике подстрахую. А потом поменяемся. Всего лишь пятьдесят метров и ты больше никогда не сядешь за руль, обещаю. Я жду, что он возмутится, но Андрей только вздыхает и. кажется, с облегчением. - Света, какая глупая ситуация. Сам не верю. Как ты себя чувствуешь? - смотрит на меня виновато и потому нежно. - Справишься? Может, пошлем все к черту и просто возьмем такси? Нет, не возьмем. Этот раунд гордости мы должны выиграть вместе. - Шибуев, беременность не делает меня недееспособной. Я за рулем отцовского джипа ездила уже в восемнадцать лет, забыл? Я люблю и знаю дорогу, и с этим монстром справлюсь в два счета. Тем более, что у отца такой же. Просто не переживай, ладно? Доверься мне. Глава 32 Как странно вернуться в квартиру Андрея, как в свою собственную. Разуться и оказаться среди своих вещей. Почувствовать под ногами знакомый ворс ковра и встретить уютную тишину стен. Андрюшка чувствует то же самое, я вижу, как робко он улыбается, увидев свой первый дом, а вот что чувствует Андрей - не знаю. Он уходит с сыном в детскую, и целый час приспосабливает его к новому положению. Показывает, как жить обычной жизнью, даже когда у тебя на ноге гипс. Приносит игрушки и книжки, которые Андрюшке подарили наши родные, и что-то рассказывает малышу. Я не могу передать, как благодарна ему за это время. За внимание и заботу. За все. Шалопай Шибуев, кто бы мог подумать, что ты можешь быть таким. После ужина я укладываю Андрюшку спать и слышу, как вдруг закрывается входная дверь. Ушел. Когда сын засыпает, долго лежу в постели, глядя в потолок, ощущая, как с уходом Шибуева в душу вползает пустота. Окутывает серым коконом одиночества, по капле просачиваясь в кровь - кап, кап. Это то, чего ты хотела, Света. То, к чему шла. Твое личное женское счастье. Не знаю в какой момент я закрываю глаза, прогоняя удушливую волну, не давая слезам пролиться. Все получилось, я смогла, так почему сейчас так остро вслушиваюсь в тишину квартиры и вскакиваю сразу же, едва слышу, как в дверном замке проворачивается ключ... - Андрей? Он, Шибуев. Входит в прихожую, включает свет и опускает на пол большую спортивную сумку. Смотрит на меня удивленно и встревожено, снимая обувь. - Ну и чего ты поднялась? Я. - Мне показалось... Я думала, что ты ушел. Я говорю не о моменте, о решении. О том, что этой ночью не надеялась на его возвращения, и он понимает. - Тебе показалось. Просто уезжал за вещами. Если ты не против, я поживу пока здесь, с вами. Все равно родители из дому выгнали. М-да, - вздыхает Андрей, взъерошив себе рукой волосы на затылке. - Смешно, наверно, но против аргумента: «У тебя теперь есть семья, сын. Вали-ка ты от нас», не попрешь. Влипли мы с тобой, Светка. Это ни капли не смешно, и ведь действительно влипли. Но внутреннее чувство подсказывает, что все правильно. В этом доме он хозяин, перед ним пустота отступает, и я улыбаюсь, глядя на Шибуева. - Прости, Андрей, что изменила твою жизнь. Я бы хотела сказать, что жалею об этом, но не могу. - Я понимаю. - Нет, - качаю головой. - Ничего ты не понимаешь. Андрей вдруг напрягается. Я и сама не заметила, как подошла к нему слишком близко. Засмотрелась на вихрастую голову и кареглазое лицо. Такое родное и мое. - Светка, прекрати... - Что прекратить? - коснулась пальцами небритой щеки. - Тебе нужна помощь и Андрюшке тоже. Что же я за муж такой, пусть и фиктивный, если оставлю вас одних? И... и почему у меня такое чувство, что ты сейчас кинешься мне на шею? Как будто вечность не виделись. Эй, ну чего ты? Два часа ведь всего прошло... Клянусь, у нас будут девочки, потому что только девчонки могут так не вовремя закапризничать. Я уже собиралась обнять Шибуева (два часа, когда ждешь, это безумно долго), как внезапно приступ тошноты заставляет меня хватить ртом воздух и кинуться не на шею Андрею, а в туалет, и скрутиться там пополам. Все-таки волноваться надо в меру. - Света! - Андрей спешит за мной, но я останавливаю его взмахом руки. - Ох, извини. Все в порядке. Это не поддается контролю. - Ну. хорошо хоть не поцеловала. А то подумал бы, что я виноват. - Ха-ха. Смешно, - я пробую дышать ровно, собрав ладонью волосы на затылке, и у меня получается. - Может, я и не собиралась. Вдох - выдох. Еще один глубокий вдох. - Не ври, собиралась, - ворчит Андрей. - Я тебя знаю. - Ох, вообще-то, да, - признаюсь. - Ладно, минуту назад точно вряд ли бы удержалась. Доволен? Он доволен. Фамилия неожиданно ласкает слух, как и вопрос. - Шибуева, ты всегда спишь в таких сексуальных шортах? - Да, а что? Тебе не нравятся? Люблю короткие. Место, конечно, не совсем неподходящее для подобного разговора, но, кажется, нас это не смущает. - Ну, почему. - Я слышу сзади полный муки вздох. - Нравятся. - Не ври, - возвращаю ему упрек. - Но могу снять, под ними ничего нет. Дверь в ванную комнату тут же захлопывается, оставляя Андрея с другой стороны, и я смеюсь. Закрываю глаза, поднимая голову. Господи, какие же мы глупцы. Особенно я. Тошнота проходит так же внезапно, как и накатила. Я освежаю лицо и ухожу на кухню выпить чай. Андрей ушел в гостиную, мне его ужасно не хватает, но у Шибуева сегодня был сумасшедший день, он после ночного дежурства так и не спал, и я решаю дать ему отдохнуть от своего общества. И неважно, что за мысли витают в моей голове, и какого толка улыбка на губах. Главное, что он дома и вернулся. Утром Андрюшка будет рад его увидеть, он тоже слышал, как Андрей уходил. Маленький, а все понимает. И иногда гораздо больше, чем я. Когда наконец засыпаю, я думаю о том, что оказывается не все можно сказать словами, не все предвидеть и не от всего уберечься. Кто скажет наверняка: что с нами будет завтра? Какими мы будем завтра? Так, может, мама права и в этом завтра просто следует жить? Ночи для меня теперь полны пробуждений. Вот и сейчас я встаю и иду босиком в туалет - тихо, чтобы не разбудить Андрюшку. Последнее время мне приходится бегать в ванную комнату несколько раз за ночь, не до конца просыпаясь, и я прокладываю себе путь, как сомнамбула, выставив руки в кромешной темноте. На обратном пути в спальню нечаянно задеваю ногой одну из не разобранных коробок с игрушками, стоящую в коридоре, и что-то из нее с шумом падает на пол, заставив меня от неожиданности чертыхнуться. - Ой! Вот гадство-то! Я еще и сама не успеваю понять что к чему, когда в большой комнате, где спит Андрей, включается свет, и он вылетает в коридор в одних боксерах - испуганный, сонный и взъерошенный. - Светка, что случилось? Тебе плохо? Тошнит? Где болит? Голова не кружится? Рези нет в животе? Сердце не частит? - хватает мои руки, прижав к стене, и без стыда ощупывает все тело, заглядывая в лицо. - Что, скажи?! - Да, сердце надо послушать. - Сейчас! - склонившись, Шибуев прикладывает ухо к солнечному сплетению, обхватывая рукой грудь, скрытую тонкой майкой, и принимается слушать... У меня перехватывает дыхание от такого неожиданного захвата, но ощущение приятное, и я шепчу; - Нигде не болит, Андрей. Я в туалет ходила. Извини, что разбудила, коробку Андрюшкину с игрушками задела ногой в темноте. Надо будет утром все разобрать. - Коробку? - Андрей застывает. Бросив взгляд на пол, распрямляется... - Да, как видишь. ...но руку с груди не убирает. - Ясно. Большой палец чиркает по соску, а живот касается моего. Как быстро Шибуев пришел в себя и теперь часто дышит, нависнув сверху. - Значит, с тобой все хорошо? - спрашивает, шевеля дыханием волосы у виска, и я с замиранием сердца встречаю в его голосе знакомые ноты - низкий и урчащий тон обещания, пробирающий насквозь горячим желанием. Отвечаю так же тихо: - Да, значит. - Подожди... Дотянувшись до дверной ручки, Андрей аккуратно притворяет дверь в спальню, в которой спит наш малыш, и возвращается ко мне. Не спрашивая, медленно задирает на моем животе майку, проникая под нее ладонями. Поднимает майку выше к плечам, обнажая меня своему взгляду. Смотрит на грудь, не отрываясь. Наконец, нежно сминает ее, налитую и тяжелую, пальцами, жадно сглатывая. - Светка, у меня не было секса целую вечность, но, честное слово, ты стоишь любых мук. Даже таких. Под его руками выдох прерывается, и слабеют колени, но признаться не составляет труда. - У меня тоже... не было