Человек, окончательно потеряв голову, рванулся к внутренней двери, не закрыв наружную. Поток влажного воздуха рванулся под давлением навстречу человеку и туману. Вспышка, взрыв – и вот уже поток воздуха из разгерметизированного купола выносит в безвоздушное пространство мусор, обломки разбитых дверей и мертвые тела. Подгоняемые ветром, люди метались и плыли в вихре плавающих обломков, задыхались в пыли и тумане, безмолвно раскрывая рты, расстегивая и разрывая экзоскелеты в приступах удушья. Казалось, все двигаются в невесомости, хотя притяжение самого астероида, на котором стояла база, было достаточно серьезным. Женщина пыталась прикрыть собой улетающего по ветру ребенка, которому уже ничто не могло помочь. Молодая девушка рвала на себе воротник комбинезона, будто пыталась вдохнуть остатки воздуха. Два человека в гражданском сцепились в яростной схватке у двери шлюза, ведущего в ремонтную зону космодрома. Они дрались из последних сил, взлетая под купол и переворачиваясь в воздухе – они не понимали, что никому из них не удастся выжить. Запись кончилась, мираж погас, в пультовой повисла мрачная тишина. – Господин полковник! Сегодня в Грависети восставшие астрионики обвиняли в появлении этого тумана астрионидов – он вроде бы создан из «номеров», потерявших разум. А что он такое на самом деле? – спросил Дан, не дожидаясь, пока Сергиевский разрешит вопрос. Полковник посмотрел неодобрительно. А, ладно, пусть злится, Дан Сотников все равно скоро уйдет в отставку! Если отпустят, конечно. А то ведь при таких делах вполне могут задержать, и будут правы – не бросать же службу, когда в Галактике такое творится! – Работа продолжается, сейчас все расскажу по порядку. Плазменный туман или небуляр, как называют его аналитики министерства обороны, – это живое существо, поскольку движется, растет и питается, но при этом не проявляет признаков разума. Оно имеет А-поле, как астриониды и астрионики, а потому действует на электронику и на гравитацию. Питаться оно способно любой энергией, в том числе добытой из аккумуляторов энергостанций и летательных аппаратов, что может вызвать энергетический кризис в масштабах Галактики. – Господин полковник, разрешите обратиться! Откуда взялся этот небуляр? – спросил спокойный голос слева. Дан узнал его сразу – это был командир «Черных крыльев». Сергиевский поднял над пультом новый мираж. Лицо человека в мираже было смазано, голос искажен призвуками – скорее всего, это и был один из аналитиков. – Перерождение астриоников в плазменный туман не вызывает сомнений, – задребезжал голос аналитика. – Однако причины такого перерождения возможны самые разнообразные. Астриониды и астрионики бездоказательно винят в его появлении друг друга, только некоторые из них считают причиной перерождения природные условия Лаланда-Х, отличные от условий Астриона. Представители Каутильи объявляют небуляров секретным оружием Астриона в борьбе за космическое пространство вокруг Лаланда-Х. Мы считаем, что к появлению плазменного тумана, который они назвали небуляром, приложили руку рейдеры «Уграсены» – возможно, с согласия правительства Каутильи. Во всяком случае, базовый корабль «Уграсена» постоянно находится в районе Лаланда-Х, где впервые был замечен небуляр. Но в этом случае так же, как и в других, непонятно, какими средствами достигнуто перерождение астриоников. «Уграсена» – такой же базовый корабль, как «Кентавр», и ни гравидеструкторы, ни лучевые пушки, ни беспилотные перехватчики не могли бы вызвать такое явление. Безликий аналитик исчез. Дан с сомнением смотрел на голубое облако миража. Конечно, обычное оружие никогда не вызывало перерождения астриоников, но кто сказал, что у рейдеров «Уграсены» нет другого? Эти подлецы режущие десантными ножами мирных пассажиров, на все способны! «Господин полковник, разрешите обратиться! – мысленно поинтересовался Элиал, взмахивая крылом. Узелок, завязанный на счастье, закачался на его комбинезоне. – Почему именно Каутилья? Они же наши союзники!» – Союзнические обязательства никогда еще никому не мешали работать на себя, – ответил Сергиевский вслух. – Но как бы там ни было, остановить распространение небуляров – наша работа на ближайшее время. – Гравидеструктор этого небуляра не берет, болванки тоже, так как его останавливать? Об этом аналитики что-нибудь говорят? – проговорил Дан. Сергиевский, даже не взглянув на него, снова поднял над пультом мираж. В мираже, горя живым синим огнем, плыла астрионидская «летучая звезда». За ней шлейфом плыл клок тумана-небуляра, то окутывая ее, то вытягиваясь, как знамя на ветру или хвост кометы. «Летучая звезда» летела над багровым морем волнующегося огня, но впереди ее ждал такой же белый пышный небуляр, как и тот, который прицепился к ней. – Это Лаланд-Х, а съемка – перехваченное сообщение астрионидов. – пояснил Сергиевский. – Из-за революции у них работает там только один астрионик. Пытается сохранить базу и привлечь к себе внимание вот такими сообщениями. Но кроме аналитиков нашего министерства, его делами никто не интересуется. «Летучая звезда» задышала, заколебалась, и несколько языков синего боевого огня ударили по белому шлейфу, отсекая его. Клок белого тумана беспомощно заколыхался, оставшись без источника питания. Вскоре он вздрогнул и, вытянувшись в длинную ленту, устремился к своему большому собрату, плывущему в море огня на Лаланде-Х, а освободившийся корабль астрионидов продолжал свой путь над звездой. Дан откинулся на спинку кресла. Понятно, боевой огонь может сбить небуляра, но выглядит это не очень убедительно. Такими темпами можно бороться с этим дерьмом до скончания времен, а когда в отставку? – А это орбита Каутильи. – Сергиевский включил новый мираж. – Восемь энергостанций, знаменитая Восьмерка, небуляры появились на четырех станциях из восьми. В мираже появилось нечто, напоминающее белый вытянутый аморфит. Небуляр, клубясь и мерцая, рос во всех направлениях. Но какого же он размера? Дан припомнил, что большинство энергостанций похожи на бочки длиной по пятьдесят, а то и сто метров. Но здесь никакой бочки не было видно. В мираже показалась линейка масштаба – комок белого тумана в длину был почти двадцать километров. Вот это рост! – Запись сделана два часа назад, с тех пор он вырос еще километров на пять, но энергостанция прекратила работу, – сказал Сергиевский. – А час назад в новостях Грависети Каутильи появилось вот это. Генерал включил новую запись. Президент Каутильи появился в мираже, со своим обманчиво спокойным видом, мрачным взглядом и встопорщенными усами. Дан вслушался в речь генерала на неосанскрите, не дожидаясь, пока начнется перевод. Запись начиналась с самого важного. –Первое. Президент Федерации Каутилья объявляет чрезвычайное положение на планете Каутилья и на ее военных и промышленных космических базах в связи с энергетическим кризисом. Везде без исключения должна соблюдаться строгая экономия энергии. Виновные в растрате энергии будут наказаны по законам военного времени. Второе. В космопортах Каутильи объявляется строгий карантин. Ни один корабль, ни с какой планеты ,ни из какого засветового коридора на космодромах Каутильи принят не будет. Третье. Объявляется эвакуация населения с орбитальных баз и космических промышленных городов. И четвертое! Президент Каутильи многозначительно поднял палец. – Правительство Федерации Каутилья требует от действующего правительства Астриона немедленных объяснений по поводу появления в районе планеты Каутилья неизвестных существ, биологически родственных населению Астриона. В случае отсутствия таких объяснений в течение стандартных десяти суток по счету Земли и Каутильи, правительство и президент Федерации Каутилья будут считать происшедшее злым умыслом со стороны Астриона, и оставляют за собой полную свободу действий на Лаланде-Х. Галактический Арбитраж также получил от правительства Федерации Каутилья соответствующее сообщение. Да, президент Хан времени не терял. Несколько лет назад он проиграл тяжбу за Лаланд-Х в Галактическом Арбитраже, а теперь даже стихийное бедствие вроде этого тумана-небуляра хочет использовать, чтобы вернуть себе Лаланд-Х. Хотя зачем Каутилье звезда? Только чтобы потеснить оттуда астрионидов? И не они ли, действительно, выпустили этот туман, чтобы насолить Каутилье? Но как бы то ни было, небуляр – штука серьезная, посерьезнее ошалевших революционеров на Астрионе. А кстати… – Господин полковник, что ответили астриониды Каутилье? – выпалил Дан, снова не дожидаясь разрешения. Сергиевский махнул рукой. – Ничего. Порядка у них сейчас нет, работать некому. Старое правительство то ли перебито, то ли само свело счеты с жизнью, а новое ничего не знает и не умеет. – полковник вызвал еще один мираж. – А у нас обычная работа. Вот документ, всем участникам подключения предлагается ознакомиться с приказом, заверить идентификатором свое ознакомление и работать в соответствии с ним. В мираже всплыл крупный текст на белом фоне. Бланк фона был министерства обороны, в бело-красных полосах государственного флага Стики, с золотыми звездами. Дан быстро пробежал глазами черные строчки. «Для служебного пользования. Начальникам баз, базовых кораблей, космодромов, частей военного космического флота Стики. Для ознакомления начальникам космодромов и командирам кораблей гражданского космического флота. Согласно указу Президента Стики, Николая Стивена Нельсона, от 6 дня 2 декады 3 месяца 392 года от высадки первооткрывателей предписывается следующее. В связи с появлением сведений о неизученной плазменно-туманной форме жизни, далее именуемой небуляром, в случаях появления небуляров любого размера и степени активности вблизи любого гражданского или военного объекта пресекать их проникновение на объект. В случае появления небуляров на гражданских или военных космических объектах, объекты подлежат немедленной нейтрализации, служащие объектов подлежат эвакуации. Любой космический объект, несущий на себе элементы плазменно-туманной формы жизни и пытающийся достигнуть поверхности Стики, подлежит нейтрализации вплоть до полной». Ниже красовался витиеватый во избежание подделки, в государственных гербах и знаменах, идентификационный знак министра обороны. Дан невольно вспомнил, как год назад, перед началом испытаний «Астродесанта» ставил свой знак на очень похожем документе, только там говорилось об устройстве «Астродесанта», запатентованного как засекреченный объект государственного значения. В случае угрозы этой военной тайне в документе для служебного пользования приказывалось уничтожить «Астродесант», чтобы враг не получил чудо-перехватчик и не смог разобраться в его устройстве. Дан приподнял рукав экзоскелета, чтобы идентификатор лучше сработал и прижал левое запястье к сенсору на ручке кресла. Все вокруг сделали то же самое. Должно быть, и Аурика вместе с другими гражданскими пилотами тоже сейчас удостоверяет свое знакомство с документом. Надо же как нескладно с ней получилось! В конце концов, она хотела как лучше, а он наорал на нее, как будто не мог поговорить спокойно. Ну ничего, когда они встретятся после инициации, он обязательно помирится с ней и даже потерпит глупости о семейной жизни. Недолго, конечно, но чтобы помириться. – Внимание, господа! Все заверили? Кто на подключении, заканчивайте! – снова заговорил Сергиевский. – До конца подключения десять секунд! Мираж с документом громко защелкал, отсчитывая секунды, а потом погас. Все зашевелились на местах, от взмахивающих крыльев алов повеял ветерок. – Подключение окончено! Присутствующих в пультовой прошу остаться, работа еще не закончена! – сказал Сергиевский, набирая команду на сенсорах и поднимая мираж со списком. – Вы уже все поняли, но повторю для порядка. Вы все работаете на «Астродесантах», то есть машинах с оборудованием, нечувствительных к А-полю. Так как плазменные небуляры имеют А-поле, главная роль в работе с ним отводится вам. С этого момента начинается постоянное патрулирование пространства вокруг Стики силами «Кентавра». У нас двадцать «Астродесантов», включая те, на которых летают «Черные крылья». Вот расписание, работайте! Дан заглянул в мираж с расписанием. Ну вот пожалуйста, суточное патрулирование, начиная с полуночи! Надо действовать, а он будет болтаться на орбите. Вместо отпуска в приятном ожидании отставки – внеочередное дежурство, вместо ночи в приятном обществе – целые сутки наедине с пультом «Астродесанта». Но с другой стороны, рейдерское изобретение может в любой момент появиться на Стике, и это реально. Похоже, отставку действительно надо отложить на время, да и мириться с Золотинкой придется попозже. 10 Наконец-то! Давление выровнялось, и «Рассвет» открыл перед Кави дверь шлюза. Она пробежала к своему креслу правом ряду и села, глядя в окно. Вдалеке, у дверей космопорта, стояла Сати и сосредоточенно смотрела в сторону стоящего на посадочном поле «Рассвета» – Кави казалось, что прямо на нее. Неужели Сати все-таки собралась лететь? «Нет, ее не возьмут, девочка, ты полетишь самостоятельно», – всплыла в сознании чужая мысль. Ну вот, опять она слышит чей-то мысленный голос! Может, это какой-то биополевик внушает? Голос, конечно, спокойный и добродушный, но кто знает, чего он от нее хочет? Скорее включить биополевой фильтр – Сати объяснила ей, как надо включать, еще на Каутилье. «Включить фильтр. Включить». – мысленно проговорила Кави. Фильтр отозвался едва заметным всплеском биоволны: «Включен постоянно». Как это – постоянно? Значит, он уже был включен, а она слышала чужую мысль? Но ведь даже биополевики не могут внушать через фильтр! «Вирикависта Нараян не должна поддаваться влиянию врагов свободы, посягающих на ее духовную независимость. Семья Нараян не потерпит такой слабости!» – услышала Кави мысленную тираду. Ну вот, и второй голос тут же! Строгий, серьезный, как голоса, читавшие мнемоуроки дома, на Каутилье. Надоели оба! Кави слышала мысленные голоса уже третий день, с тех пор, как прилетела на Стику. Откуда они взялись и как проходят через биополевой фильтр? Или это она сошла с ума, и у нее раздвоение личности? Но голосов два – значит, это уже не раздвоение, а какое-то размножение! Легкий толчок подбросил Кави в кресле, а потом ей показалось, что она плывет в невесомости. Что там говорилось в учебнике физики? Работающие гравидвигатели влияют на силу гравитации вокруг себя! Значит, двигатели «Рассвета» заработали, и он взлетает? Кави прижалась лбом и носом к стеклу окна. Пол дрогнул под ногами, зеленый пластик посадочного поля поехал вниз. Мимо окна проплыла крыша космопорта, остались внизу стоящие на поле челноки и катера, мелькнули и пропали несколько унимобилей. Небо за окном потемнело, совсем рядом пролетели два блестящих спутника с расправленными крылышками солнечных батарей, проплыл зеленовато-голубой круглый бок Стики, а над ним перечеркнули небо мерцающие кольца из летящих по орбите камней и пыли. Ура! Она летит! Кави Нараян летит на инициацию, как взрослый, свободный человек, как этнограф, завоевавший своим трудом награду на конкурсе! Вот она, эта награда! Вокруг черное звездное небо, впереди далекие пути, и может быть, где-то там, среди звезд и далеких галактик, она снова встретит того, кого любит. Ведь он свободен и независим, и увидев ее среди настоящих людей, он обязательно заметит ее и поймет! «Вирикависта Нараян не должна думать о вопросах сексуальности, когда ей предстоит ответственное мероприятие», – сообщил строгий голос. «Люби, люби, да не теряй головы, » – озабоченно предупредил добродушный. Ну вот, и этому нехорошо! Как это «не теряй головы»? От любви надо обязательно терять голову, иначе это не любовь, так во всех миражных фильмах бывает! Кави прислушалась к тому, что происходило на борту «Рассвета». Господин Хоппе, представитель министерства образования с румяными щеками и круглым животиком, которого Кави помнила еще по разговору в здании космопорта, уселся поудобнее в кресле лицом ко всем остальным и заговорил. – Дорогие друзья и коллеги! Для начала я возьму на себя смелость представиться, хотя с некоторыми из вас мы уже знакомы. В физическом мире ощутимой реальности я ношу имя Ральф Хоппе, время от времени представляя такую объективную данность, как министерство образования Стики и организационный комитет конкурса «Молодость Галактики». Все мы собрались здесь для того, чтобы соотнести специфические формы культуры, которые эмпирически принес в сознании со своей родины каждый из вас, с исторической позитивностью их объединения и соприкосновения с культурой негуманоидных плазменных народов Астриона. Произнеся эту замысловатую речь, он добродушно улыбнулся, пригладил свои темные с рыжиной волосы и оглядел слушателей ярко-голубыми глазами биополевика. – Как форма осознания бытия индивидуума, имя участвует в организации общественной системы, тех отношений природы и субъекта, которые определяют сущность культуры. – продолжал господин Хоппе. – Поэтому сейчас я попытаюсь представить всех коллег друг другу, вводя их в эписистему сегодняшнего дня. Культура и язык пересекаются в индивиде под прямым углом, обозначая его как точку приложения мысленных усилий. Итак, вот перед вами Арсен Оболенский, рожденный под холодными небесами северного полушария Земли. Его работа « Ранние общества в условиях Земли, Стики и Регдонда» заняла на конкурсе молодых этнографов «Молодость Галактики» первое место. Господин Хоппе изящным взмахом руки указал на мешковатого молодого человека, тот неуклюже привстал и с размаху шлепнулся обратно в кресло. Выглядел он почти старым, наверное, ему было двадцать два, а то и двадцать четыре стандартных года, Кави не могла определить точно. Белолицый, темноглазый, с волосами и усами серовато-коричневого цвета, он казался полинявшим. По сравнению с черноглазым, стремительным, прекрасным рейдером это был просто мешок! Правильно Сати называет землян мешками! – А этому молодому господину, представляющему нашу прекрасную Стику, весьма подошло старинное рыцарственное имя – Найджел Вальдхайм. – указал господин Хоппе на следующего пассажира. – Его работа, занявшая второе место, называется «Сказки и легенды Земли в литературе Стики и Каутильи». Темно-рыжий, синеглазый юноша отвернулся от своего окна и, распрямившись, как пружина, вскочил с кресла, несколько раз быстро кивнув. Лицо у него было совсем детское, но такое серьезное, как будто он никогда не улыбался. – Для инициации нужны сильные чувства, и я решил выразить их песней! Вчера я целый день писал для нее стихи, а мелодию придумаю потом! – заявил он и, не дожидаясь пока его попросят прочитать, закричал, отбивая ритм кулаком по подлокотнику. – По праву рождения сила дана – Жизни закону – слава! Жизнь изопьем мы до самого дна – Это наше право! Мы подчиняем силе своей Время и пространство. В вечном движенье шагов и дней - Наше постоянство. Не остановимся и победим, Нам ли стоять на месте? Главное дело всегда впереди - Дело нашей чести! Все захлопали, Кави тоже. Вот это стихи! Вот это стремление к свободе! Кави никогда не думала, что на других планетах могут быть такие песни! Однако о чем это рассуждает господин Хоппе? Представитель министерства образования продолжал свои витиеватые речи. – А вот эта очаровательная юная дама прибыла к нам с Каутильи, родины изысканно вежливых людей. Но высшей формой вежливости для госпожи Вирикависты Нараян стала конкурсная работа, написанная на евроамериканском языке, который Вирикависта выучила специально для участия в конкурсе молодых этнографов. Работа Вирикависты заняла третье место и называется «Свобода в народных песнях Стики и Каутильи». Кави не знала, что делать и как себя вести, но собралась с духом, привстала и улыбнулась. – Наука этнография единым движением охватывает самые разные проявления жизни разумных существ, соотнося словесные и мысленные обозначения с ограничивающими их позитивностями. – снова заговорил господин Хоппе. – Структурируя содержание сегодняшнего события, я готов представить вам летящую с нами для обретения собственного значения в макрокосме госпожу Нину Бергман, дочь многоуважаемого владельца завода, где производится керасил, стратегическая субстанция, которая определяет возможность сегодняшнего и аналогичных мероприятий. Госпожу Бергман сопровождает господин Герхард Коников, управляющий заводом по обработке вышеупомянутой субстанции. Они оба ярко являют собой объединяющее бытие духа в материальном мире, в открытом времени готовясь к судьбоносному для каждого из нас моменту инициации. Крупный светловолосый и светлоглазый человек, сидящий перед Кави вежливо привстал наклонил голову в знак приветствия всем. Он казался очень спокойным, а Нина Бергман – ослепительно красивой, как артистка или ведущая в новостях Грависети. У нее были ярко-голубые глаза, огромные мохнатые ресницы и плавные движения, а рыжие волосы и темные брови светились от золотистой нанопыли. Не вставая, она повелительно взмахнула рукой. – Господин Хоппе, подойдите сюда! Хоппе немедленно повернулся к ней. – Конечно, дорогая Нина, сейчас иду! Он суетливо отодвинул фиксаторы кресла и подбежал к ней, раздвинув губы в почтительной улыбке. Кави отвернулась, чтобы не смотреть. Какая гадость – вот так заискивать перед богатством! Ее комд, ее прекрасный, свободолюбивый рейдер никогда не унизился бы до такого!