Сесили внимательно следила за лицом собеседника. Когда он говорил о детстве и юношестве Чарльза, его взгляд был ласковым и отстраненным. Было ясно, что мальчик много значил для него. И, кажется, их отношения едва ли ограничивались наставничеством. – Похоже, ты был для него чем-то вроде отца. – Может быть. – А после этого вы часто поднимались в горы вместе? Дуг покачал головой: – Он был сам по себе, отмечаясь на всех высоких пиках мира, пока я водил клиентов. Учился ремеслу, становился все более самодостаточным. Когда он поднялся на Эверест, я испытал гордость. Мы постоянно на связи. Сесили постучала ручкой по блокноту. – Расскажи мне: когда он начал побивать мировые рекорды и создавать себе имя? Дуг какое-то время молчал. – Раньше никогда об этом речи не было. Но после той лавины в нем что-то изменилось. – Той, что сошла на пике Ленина? – Да. Опять пик Ленина. Элиз тоже о нем упомянула. Если не считать нескольких переведенных строчек на австрийском новостном сайте, в Сети информации не было. Сесили знала только то, что двое альпинистов из команды Чарльза были из Зальцбурга. – Что произошло? – Они совершали бросок до вершины, и у них прямо под ногами сошла лавина. Только Чарльзу удалось откопаться. Он всю ночь искал своих товарищей. А когда вернулся в базовый лагерь, на нем не было ни царапины. Это было какое-то чудо. Сесили писала так быстро, как только могла. На высоте чернила в ручке стекали медленно, и шарик то и дело застревал. В конечном итоге она сдалась. – Почему об этом практически ничего не известно? Ведь это была настоящая катастрофа. – К сожалению, каждая смерть в горах – хотя это и трагедия – обычна. Она не привлекает внимание СМИ, особенно когда речь идет о невысоких вершинах. Ну а Чарльз тогда не стремился стать центром всеобщего интереса. – Мне повезло, что сейчас он любимец СМИ. Может, мне удастся привлечь какое-то внимание к тому, что случилось тогда… Дуг нахмурился и едва заметно дернул головой. Сесили нужно было срочно вернуть его к разговору, пока не разорвалась та непрочная связь, что установилась между ними. – Значит, тот случай изменил Чарльза? Наступила долгая пауза – Сесили уже гадала, не упустила ли момент. Однако Дуг продолжил, и она облегченно выдохнула. – После того случая его уже не удовлетворяло простое восхождение. Он захотел больше признания. Аплодисментов. Он пришел ко мне со своей идеей о четырнадцати вершинах, и я, скажу честно, расхохотался. – Вот как? – Сесили вообще не могла поверить в то, что Дуг умеет смеяться. – На бумаге все выглядит абсурдом. Все четырнадцать восьмитысячников, без кислорода и перил, за один год? Но когда я понял, что он настроен серьезно, тоже посерьезнел. Мы начали планировать. И ты видела его… он поднялся на каждую гору, на одну за другой. И вот теперь мы здесь. – Уж больно кратко ты все излагаешь. Дуг хмыкнул. Может, это и был смех? – Скажем так: это были самые долгие и самые короткие восемь месяцев моей жизни. Но Чарльз щедро оплатил наставничество. Взгляд Сесили скользнул по оборудованию связи, по путанице из проводов. Заряжались массивные аккумуляторные блоки и спутниковые телефоны, рядом стояли радиоприемник и несколько ноутбуков в сверхпрочных корпусах. В углу работал маленький генератор, питая оборудование. Все было сделано для того, чтобы Дуг мог анализировать прогнозы погоды и оставаться на связи с внешним миром. – Как твоя семья относится к этому восхождению? Он ответил не сразу. – Мне казалось, что интервью о Чарльзе. – Да, но… – Я буду говорить о Чарльзе, больше ни о ком. Сесили кивнула. – Через все восхождения красной нитью проходят истории о том, как Чарльз, выполняя миссию, которую ты помогал ему координировать, участвовал в рискованных спасательных работах. Какая мысль приходит тебе в голову, когда поступает звонок? – В горах мы все одна команда. Если кто-то в беде, а у нас есть возможность оказать помощь, я считаю, мы обязаны помочь. Это наш долг. Если кто-то думает по-другому, он перестает быть для меня истинным альпинистом. – Это благородно. А есть какие-нибудь спасательные операции, которые запомнились тебе особо? – Запомнились? Да каждая человеческая жизнь незабываема. Сесили поморщилась. – Я неправильно задала вопрос. Такая, которая стала для тебя выдающейся? – Мы с тобой уже говорили об этом, но на Эвересте в нынешнем году было печально. На горе просто толпы топтались. Мы никогда не получали столько сигналов бедствия. Пятнадцать смертей за один год – это слишком много. Вот что происходит, когда у тебя слишком много неподготовленных альпинистов. Думаю, я туда не вернусь. Сколько бы денег ни предложили. – Как я понимаю, Пьер был одной из тех смертей. Сесили поднесла ручку к губам. Сказанное Дугом одновременно и потрясло, и ужаснуло ее. Пятнадцать смертей за один год, на одной горе! У нее сжалось сердце. Интересно, поразило бы ее это число, если б ей не предстояло пройти такое же испытание, как на Эвересте, причем с теми же рисками? – Да, это было очень печальное событие. Сесили заинтриговал его тон. – В каком смысле? – Я думал, его нашел Чарльз. Со связью произошла какая-то неразбериха. Так бывает. Он наткнулся на кого-то еще, кто попал в беду, и к тому моменту, когда разобрался в ситуации, Пьера уже нигде не было. Он был последним на вершине и, вероятно, сорвался. – Значит, никто выше Пьера не поднимался? Никто не мог спускаться вслед за ним? Дуг помотал головой: – Нет. Все остальные были на месте. – А как насчет его индивидуального шерпы? – Он остался вместе с нами в четвертом лагере. А почему – об этом тебе надо спросить руководителя их экспедиции. Рассказ Дуга был очень убедительным. Ведь он был там. Похоже, у Пьера действительно были галлюцинации, когда он звонил Алену, – симптом отека головного мозга. – А что насчет Дхаулагири? Рассказывали, что операция по спасению двух итальянских альпинистов была очень рискованной, но, к несчастью, Чарльзу не удалось спасти одного из них. Ты тоже поднимался… Дуг вздохнул и стал тереть лоб. Сесили молчала. Когда он опустил руку, в его глазах опять появилось отстраненное выражение. Связь была утрачена. – Мне нужно кое-что распланировать для завтрашнего праздника пуджи. Ты не возражаешь? – Его голос звучал тихо, устало. Сесили кивнула. Ее записи были в полном беспорядке, чернила высохли, зато она получила больше, чем рассчитывала. Лицо Дуга было напряженным. Всю свою жизнь он убегал от людей в самые удаленные и опасные уголки мира. Он не привык к тому, чтобы его бомбардировали вопросами. – Нет, конечно. Спасибо, что уделил мне столько времени. С нетерпением жду праздника пуджи. – Девушка захлопнула блокнот и спрыгнула со стола. – Сесили. – Она обернулась. – Подготовка – это ключ к успеху. То, что ты говорила раньше… Трудись. Это хорошее дело, надо помнить об этом. Галден рассказал мне о твоей палатке. – Я все разложу, – сказала Сесили и, быстрым движением подняв полог, вышла. Ей не хотелось, чтобы Дуг видел слезы, которые выступили, когда она вспомнила о женщине, передавшей ей эту мантру. Она и так достаточно сильно открылась перед ним. 18 В ту ночь Сесили снились слишком реалистичные и неприятные сны. Она опять была у озера. В озере, если быть точнее. Ледяная вода билась у шеи. Ален подошел к берегу, и она крикнула, чтобы он уходил, но голоса слышно не было. Из его виска сочилась кровь и ползла ко рту. Он протянул к ней руки и поджал губы. И из этих губ вырвался свист. Та же самая мелодия. Диссонирующее сочетание нот.