Сесили отшатнулась, как будто ей влепили пощечину. – Дуг, но ведь погиб человек. Разве мне запрещено переживать из-за этого? – Мой совет прежний. Если ты не сконцентрируешься на сто процентов, я не пущу тебя наверх. – И он пошел обратно к базовому лагерю. Сесили крепко сжала кулаки, так что ногти впились в ладони. Вспомнив, что вокруг палатки был разбросан мусор, она оглядела площадку. У дальнего края под камнем что-то блеснуло. Она опустилась на колени. Это была крышка от бутылки, лежащая зазубренным краем вверх. Сесили подобрала ее. Конечно, это не веское доказательство, зато нет никаких сомнений в том, что она видела. Здесь точно кто-то был. 20 Когда Сесили вернулась в лагерь, там оказалось множество незнакомых людей. День праздника пуджи. Сесили изо всех сил старалась избавиться от осадка, оставшегося после ночных событий, и сбросить напряжение. Ей очень хотелось присутствовать на церемонии. Она узнала о ней еще до того, как смерть Алена подстегнула тревогу, и ждала с огромным нетерпением. К тому же нужно было отослать Мишель материал – в ее положении значение имели даже те крохи, что ей платили за отчеты об экспедиции. Из праздника получится великолепный пост. Нужно сосредоточиться и хотя бы на время забыть о таинственной палатке и о том, что поблизости бродит опасный чужак. «Ты не сможешь ничего расследовать, если Дуг вышвырнет тебя из команды». Нужно хотя бы внешне выглядеть спокойной, пусть даже внутри и властвует страх. Дуг скрылся в связной палатке, не желая общаться с прибывшими. Мингма же, напротив, приветствовал всех и каждого, а когда к нему подошла группа в одинаковых футболках, заулыбался и тепло обнял их предводителя. Они похлопали друг друга по спине. – Рад видеть тебя, даи. – Я тоже. – У мужчины был сильный русский акцент. Коренастый, с небольшим брюшком, обтянутым футболкой, он сильно отличался от других проводников, которых видела Сесили. На его редеющих волосах была повязана бандана с выписанным кириллицей названием какой-то фирмы, производящей безалкогольные напитки. Встретившись взглядом с Сесили, мужчина отошел от Мингмы и оглядел ее с ног до головы. Ей стало интересно, что он увидел. Альпиниста, готового к восхождению? Под его пристальным взглядом ей стало неуютно, и она решила представиться: – Сесили Вонг. – Андрей. Я проводник «Элиты Эльбруса». – Он пожал протянутую руку. – Впервые на большой горе? – Да, это мой первый восьмитысячник. Он кивнул, на его лице появилась легкая усмешка. – Андрей, ну что ты донимаешь юную барышню? – К нему подошла загорелая женщина под сорок, со светлыми, до плеч, волосами. Улыбаясь, она положила руку ему на плечо и обратилась к Сесили: – Извините его, здесь редко выпадает радость взглянуть на красивое женское личико. Андрей что-то пробормотал – Сесили не разобрала. Кажется, он вполне спокойно воспринял колкость – его глаза весело блестели. И переключил внимание на Гранта, который подошел, чтобы познакомиться. – Я Ирина, – сказала женщина, наклоняясь и целуя Сесили в щеку. – Ты говоришь, что тебя зовут Сесили, да? Рада познакомиться. Чарльз здесь? Нам до смерти хочется увидеть английскую легенду альпинизма. Сесили покачала головой: – Он все еще в Катманду, но скоро приедет. – Она надеялась, что не ошибается. – Тогда до встречи! Женщина повернулась к Гранту, и ее глаза загорелись при виде высокого щегольского англичанина. Когда же и на лице Гранта появилась улыбка, Сесили подумала, что интерес может быть взаимным. – За их группой стоят серьезные деньги, – сказал Зак тихо, чтобы слышала только Сесили. Она не заметила, как он подошел. – Ирина – бывшая «Мисс Россия». – Шутишь? Он помотал головой: – Не-а. Мне Галден рассказал. Он вместе с ней поднимался на Макалу[42], и она хочет отметиться на еще одной большой вершине. – Ого, просто не верится… – Сюда едет много людей. Будет большой сбор. Сесили оглядывала лица, гадая, нет ли среди этих людей Дарио Трэверса. Она также хотела выяснить, пришел ли Бен, но его нигде видно не было. Она расправила плечи, готовясь знакомиться с новой группой, но вдруг услышала необычный звук. Бой барабанов. Низкий, он постепенно поднимался вверх. Сесили повернулась. На небольшой горке камней над лагерем сидела пара монахов. Вокруг них суетились Фемба и Тенцинг, разжигая костер. Ароматный дым потянулся вниз, к лагерю. Праздник пуджи начался. Мимо них прошел Галден с ветками можжевельника. Он легко коснулся руки Сесили. – Диди, тебе следует принести что-нибудь, что благословят ламы. – Например? – Большинство выбирают то, чем потом прикоснутся к горе. Ботинки или трекинговые палки – что-нибудь в этом роде. Сесили кивнула и вместе с Заком отправилась к палаткам. Она оглядела свое снаряжение, однако ее взгляд упал на ледоруб. Он может сыграть важную роль: если она начнет скользить вниз по горе, то сможет остановить скольжение с помощью ледоруба. Он вполне подойдет для благословения. Она по куче камней приблизилась к алтарю. Позади нее Элиз что-то рассказывала на камеру, готовясь отправить материал своим подписчикам. В руке она держала «кошки». Они вместе положили свои предметы к костру. Два ламы сидели по-турецки на надувном матрасе. Рядом с ними полукругом были разложены небольшие поролоновые маты. Сесили выбрала место позади одного из лам. Через его плечо был виден длинный пергаментный свиток. Символы, написанные в нем, были красивыми и замысловатыми. Пение действовало гипнотически и расслабляюще, его сопровождал непрерывный бой барабанов и редкий звон тарелок. Сесили прикрыла глаза и вдруг мысленно перенеслась в дом своей най-най, где в углу гостиной стоял маленький алтарь с белым Буддой, всегда девственно-чистый, в то время как на книжных полках скапливалась пыль. В маленьких золотых плошках по обе стороны лежали подношения для Будды. Однажды ее поймали на том, что она стащила оттуда засахаренные фрукты. За это ее отшлепали по руке. Сесили долго не считала этот уголок святилищем. В ее взрослой жизни так и не нашлось места религии. Но сейчас, в тени самой высокой горы в мире, чувствовала, что ее сердце распахивается, а сознание открывается. Ламы возносили свои молитвы, и облака вдруг раздвинулись и открыли восточную вершину Манаслу на фоне ярко-голубого неба. Когда запах благовоний и можжевельника коснулся ноздрей Сесили, она ощутила себя так, будто вознеслась на вершину. Именно об этом они все и молились. Не Богу, а горе, прося у нее разрешения подняться на нее, задержаться на ее плече на несколько недель, которые были лишь мгновениями в ее жизни. Хотя сама Манаслу выглядела безмятежной, похожий на акулий плавник пик напоминал об опасности. Сесили подумала об Алене, о том, что ему не суждено совершить это путешествие. Она надеялась, что он упокоился с миром. Сесили охватили страх, тревога, а после этого – своего рода спокойное смирение. Все это заставило ее задуматься о том, зачем она здесь – на самом деле. Когда Чарльз пригласил ее в команду, Сесили согласилась, потому что ее вдохновила его вера – его абсолютная уверенность – в то, что с его командой у нее все получится. К тому же она хотела преодолеть травму от Сноудона. Потом, когда Джеймс бросил ее, она захотела показать ему, на что способна. Однако в каждом сделанном ею шаге к вершине – и в тренировках на Бокс-Хилл, и в перелете в Катманду, и на переходе к базовому лагерю, и на подъемах и спусках по тренировочной стене – Сесили изливала свою злость. Пуджа вычищала из нее остатки этой злости. Она с радостью отказывалась от нее и тем самым совершала подношение горе. «Полагайся только на себя, Сеси». Таков был совет най-най. Сесили знала, что должна следовать ему. А для этого надо было избавиться от подпорок. Впредь каждый шаг она будет делать для себя и только для себя. Чтобы доказать себе: она не неудачница. И все, через что она прошла, станет вкладом в то мгновение, когда она достигнет вершины и найдет свой выход из той глубокой пропасти сомнения, в которой находится. По сигналу Дуга Сесили проползла вперед и взяла свой ледоруб, лежавший рядом с «кошками» Элиз, ботинками Зака и камерой Гранта. Она очень надеялась, что благословение лам станет еще одним уровнем защиты. Вскоре Галден и Фемба подняли над костром шест. К нему были привязаны длинные веревки с молитвенными флагами: ярко-синие символизировали небо, белые – воздух, красные – огонь, зеленые – воду, а желтые – землю. Ветер подхватил флаги, и они затрепетали под пьянящее сочетание песнопений. Затем спокойствие сменилось ликованием. Шерпы подхватили маленькие горшочки с цампой[43], стоящие перед алтарем, и принялись мазать друг другу лоб, а потом переместились к альпинистам. – Зачем это? – спросила Сесили у Галдена, который рисовал полосы у нее на щеках. – Пожелание, чтобы ты жила до тех пор, пока твоя борода не поседеет! – со смехом ответил он. – Тогда стоит посыпать немного и на волосы. – Она наклонила голову. Галден выполнил ее просьбу. Один из лам повязал себе на запястье ярко-желтую нитку – сунгди, или защитную нить. Мингма передал Сесили миску с рисом, и она, взяв щепотку, подбросила его в воздух. Атмосфера вокруг была радостной, всех охватило возбуждение перед предстоящим восхождением. Вскоре по кругу пошли стопки с виски. Сесили на долю секунды испугалась опьянения на высоте, а потом решительно опрокинула в себя спиртное. Она здесь для того, чтобы поделиться опытом, полученным в горной экспедиции. Она должна все испытать на себе. Все переместились от алтаря к лагерям. Из кухонной палатки появились новые порции выпивки. Фемба принес большой динамик и установил его в центре круга, ограниченного стульями. Над мореной разнеслась непальская музыка, и Фемба первым начал танцевать. К нему присоединилась Элиз. Сесили и остальные образовали круг, выпивая и раскачиваясь в такт. Галден взял Сесили за руку и вытащил ее в центр, показав ей и Элиз несколько танцевальных движений, которые соответствовали песням – сказаниям о неразделенной любви, основной теме музыкального сопровождения в непальских фильмах. Они напомнили музыку Болливуда – такой же зажигательный ритм и экспрессивная хореография. Даже Тенцинг, старший из шерпов, не удержался и принялся танцевать, размахивая поднятыми к небу руками. Непальские мелодии перемежались с западными, лишь бы ритм был зажигательным. Алкоголь быстро разошелся по телу Сесили, ее улыбка стала шире. Она чувствовала себя так же, как и во время праздника пуджи, когда поднялась до запредельных высот, только сейчас освобождение было иного рода. Из кухни, где властвовал Дава, появились блюда с едой: момо, маленькими жареными колбасками, кубиками вяленого мяса и различными сырами. Все это дополнялось упаковками с чипсами и шоколадными батончиками. Вся еда, отличавшаяся высоким содержанием жиров и углеводов, была вкуснейшим топливом, которое понадобится им в ближайшие недели. Поснимав для семьи Зака, изображавшего из себя неловкого танцора, Сесили подняла вверх руки и, отдавшись во власть музыки, раскачивалась и двигалась в такт; на ее лице сияла улыбка. – Тут кое-кто нашел себе подругу. – Зак кивком указал на Гранта. Сесили передвинулась так, чтобы можно было одновременно танцевать и наблюдать за ним. Грант обнимал за плечи Ирину. Он не терял время попусту. – Похоже, сегодня ему захочется разделить палатку не со мной, а кое с кем еще… Сесили расхохоталась.