– Заходи, диди! Ты голодна? – Галден встал, как только она появилась в проеме, и сразу взял металлическую тарелку из стопки. – Спасибо, Галден, все в порядке. – Сесили была тронута тем, как этот человек заботится о ней, и благодарна ему за заботу. – В обеденной палатке слишком много народу. – Все хотят поговорить с мистером Чарльзом. – Ну а я предпочла бы поговорить с тобой. – Она улыбнулась. – Я рада, что застала тебя… Галден напрягся. – Подожди… диди, я прошу прощения за то, как вел себя прошлой ночью. Но я ужасно злюсь, когда человек делает такие вещи. Для нас гора – это как Бог. Мы должны добиться справедливости. Сесили с недоумением заморгала. – Ты говоришь о Бене? О, я знаю, что он поступил очень плохо. Я не могла допустить, чтобы ему причинили вред, но… сейчас он в руках властей. Вы добьетесь справедливости. Галден кивнул. Она дотронулась до его руки. – Можно задать тебе несколько вопросов для моей статьи? Ты не против? – Конечно, диди, конечно. Галден придвинул раскладной стул. Получив горячий чай, Сесили села. Дава поставил между ними миску с вареной картошкой и тарелку с солью, перемешанной с перцем чили, и интервью началось. Отрывок из записей Сесили Вонг. Интервью с шерпой Галденом Сонамом 12 сентября Без шерпов альпинистской индустрии в Непале не существовало бы. Точка. Когда-то в книгах по истории альпинизма их относили к второстепенным игрокам; сейчас же они стали сильнейшими альпинистами мира и занимают центральное место. Слово «шерпа» изначально обозначало особую этническую группу, проживающую в долине Солукхумбу высоко в Гималаях, но со временем стало использоваться для обозначения горных проводников на больших высотах. Все шерпы в команде Чарльза – из этого региона. Он лично отбирал их, точно так же, как отбирают платежеспособных клиентов. В нашей команде четыре шерпы – Мингма Лакпа, деловой партнер Дуга и старший проводник; Тенцинг Казанг, Фемба Тенджи и Галден Сонам. По культурной традиции шерпов, их имена либо обозначают дни недели, либо взяты из буддистских священных текстов. Во всем мире шерпы славятся тем, что обладают великолепными навыками восхождения на высокие пики. Однако при этом они очень сильно рискуют и пережили много трагедий. Каждый год, когда погибает шерпа, просто выполняющий свою работу, сотни семей остаются без основного кормильца. Но деньги, которые они зарабатывают за два месяца главного сезона на Эвересте, меняют к лучшему всю их жизнь. И они продолжают работать. Галден, двадцати четырех лет, родился в деревне Тенгбоче и ходил в школу под тенью Сагарматхи – горы Эверест. За время экспедиции мы с ним подружились, и нашему сближению способствовал тот факт, что он с самого начала отнесся ко мне как к сестре и всегда заботился о том, чтобы у меня было горячее питье. Он – само олицетворение спокойствия и рассудительности, в нем очень сильно чувство чести и справедливости. Я знаю: пока он рядом во время восхождения, я в безопасности. Сесили: Я хотела бы спросить, как ты оказался в альпинизме. Галден: Мне повезло. Мой дядя был горным проводником, и он ввел меня в этот бизнес, когда я был юношей. Моей первой горой была Лобуче Восточная. Потом, когда мне было восемнадцать, я поднялся на Эверест. Покорив эту вершину, ты можешь называть себя настоящим высотным проводником. Тенцинг тоже работал с моим дядей. Для меня он и сам как дядька. Человек огромной силы на горе. Сесили: По-настоящему семейный бизнес! Галден: На отца, брата и меня приходится более сорока вершин Эвереста и много других восьмитысячников. Сесили: Невероятно… И каждый раз ты очень сильно рискуешь. Тебе не хочется зарабатывать себе на жизнь чем-нибудь другим? Галден: Это лучший способ зарабатывать деньги для моей семьи. И хотя высокогорный альпинизм более популярен и предъявляет высокие требования, для юных членов семей это тяжелая работа. Слишком многие называют себя шерпами, не имея опыта в горах. Для нас важно, чтобы Непал сохранил свою репутацию и дальше считался лучшей территорией безопасного альпинизма. Сесили: Скажи, что ты думаешь о людях, с которыми поднимаешься в горы? О клиентах, которые издалека едут сюда и тратят огромные деньги, только чтобы заняться альпинизмом? Галден: Некоторые становятся членами семьи. Как ты, диди. Сесили: Для меня это честь. Но наверняка не все… Галден: Если б люди не приезжали сюда, только чтобы подняться в горы, у нас не было бы работы. Я не смог бы обеспечивать свою жену. Это помогает развитию нашей страны. Поэтому я благодарен всем, кто приезжает. И мы делаем все, что в наших силах, чтобы сохранить им жизнь. Сесили: Ты очень дипломатичен. Должно быть, это трудно – постоянно рисковать своей жизнью? Галден: Это мой выбор. Сесили: Но?.. Галден: Иногда в горы приезжают люди, которые не понимают всех рисков. Когда такое случается, они подвергают нас опасности. И вот тогда я расстраиваюсь. Но Дуг не допускает такого. Поэтому я счастлив работать с ним. Сесили: Приятно слышать от тебя такое. Говоришь, у тебя есть жена? Как ее зовут? Галден: Нима Дома. У нас скоро будет ребенок. Сесили: О боже! Мои поздравления! Галден: Тяжело, конечно, постоянно быть вне дома, но после этой горы альпинистский сезон закончится и я вернусь домой, чтобы встретить своего сына или дочку. Сесили: Это замечательно. Как ты думаешь, твои дети будут ходить в горы? Галден: Я искренне надеюсь, что им не придется заниматься тем, чем занимаюсь я. Это очень опасно. Я надеюсь, они получат хорошее образование и у них не возникнет надобности зарабатывать на жизнь альпинизмом. Сесили: Я тоже на это надеюсь… Что ты думаешь о миссии Чарльза и о его попытке установить рекорд? Тебе не кажется, что в центре всеобщего внимания должен бы быть какой-нибудь шерпа? Галден: Мы очень рады за Чарльза. Он великий альпинист. Это часть нашей буддистской культуры – радоваться за других. Мой младший брат готовится стать монахом. В моей деревне Тенгбоче есть очень красивый монастырь. Я с удовольствием показал бы его тебе. Сесили: Мне было бы очень интересно. Моя бабушка была буддисткой. Галден: Она гордилась бы тобой. Ты сильная альпинистка, Сесили. Гора защитит тебя. Все мы молимся об этом. Их прервали громкие возгласы из обеденной палатки. Напившись горячего чаю и наевшись картошки, Сесили зевнула – поход до Самагауна и обратно, страх, который посеял в ней Бен, и радость от приезда Чарльза – все это вымотало ее. – Позволь мне проводить тебя в палатку. – Спасибо. – Она и в самом деле чувствовала себя уставшей. Сесили надела куртку и прихватила с собой еще одну кружку чаю. Они с Галденом молча шли под падающим снегом. – Можно задать тебе еще один вопрос? – Да, диди. Сколько угодно. – Почему Дуг ушел из «Высотного экстрима»? Ведь ты был в его команде, да? Я знаю только часть истории – он кого-то избил? Галден прошел несколько шагов, прежде чем ответил: – Это была осенняя экспедиция на Эверест. Он разозлился на одного очень богатого и очень могущественного клиента. Над маршрутом висел большой серак, он грозил упасть в любой момент, и Дуг сказал, что не поведет нас через ледопад Кхумбу. Все мы, шерпы, согласились с ним. В две тысячи четырнадцатом, во время падения серака, мы потеряли слишком много своих и не хотели рисковать снова. Но тот человек стал требовать, чтобы мы шли через ледопад. Дуг отказался. Они подрались. – Боже мой… – После этого «Высотный экстрим» уволил его. – Такая реакция обычна для Дуга? – Я никогда раньше не видел его таким. Но в тот же день ему позвонили из Англии, и этот звонок сильно подействовал на него. Думаю, это было как-то связано с семьей. Но он нам не рассказывал. Какое-то время Чарльз и Дуг работали вдвоем. Я очень обрадовался, когда узнал, что Чарльз набирает команду для Манаслу и что у меня появится возможность снова работать с Дугом. Сесили кивнула. – Ты уважаешь его. – Да, конечно. В сопровождении нет человека лучше, чем Дуг Маннерс. Он относится к горе с величайшим уважением. 35