– Кто и на каких основаниях это сделал? – Я тоже хочу это знать! – каким-то невероятным образом Грей оказался возле нас, преодолев разделяющее нас расстояние за пару секунд. – Почему на границе установлено оцепление? И какого черта государственному служащему мешают выполнять свои обязанности? – Я уже все тебе объяснил, Алекс, – угрюмо пробасил Нейтон. – Нас попросили не паниковать и следить за порядком в Норт Ривер. Больше мне ничего не сказали. Сейчас здесь все решают военные. Начальник полиции предусмотрительно ринулся к своему кабинету, оглушительно хлопнув дверью и тем самым наконец отвязавшись от навязчивого внимания Грея. Тот остался топтаться рядом со мной и Косгроу, сверкая глазами, полными обиды, гнева и раздражения. – Лучше тебе успокоиться, Ал, – произнес офицер едва слышно. – Как я могу… Грей порывался вновь перейти на крик, но я предостерегающе вскинул руку: – Сейчас на самом деле не лучшее время для истерики, – я посмотрел ему прямо в лицо. – Мы нашли человеческие останки в лесу. – Что? Останки? – он недоверчиво покосился на Косгроу. – Здесь, в Норт Ривер? – К сожалению, да. Если Алекс Грей и собирался усомниться в этих словах, то при виде угрюмого лица Косгроу вся его подозрительность мигом улетучилась. Поэтому он сложил руки на груди, и, качнувшись на каблуках, резко поинтересовался: – В каком они состоянии? – Они свежие, – произнес я вместо полицейского. – Но в очень плохом состоянии. Казалось, неожиданно свалившаяся на голову работа заставила Алекса сразу забыть обо всем том недовольстве, которое он испытывал еще несколько минут назад, препираясь с начальником участка. – Я подготовлю инструменты и буду ждать вас внизу, – заявил он, после чего живо развернулся и поторопился прочь, скрывшись за стеклянными дверьми. Я собирался обратиться к Косгроу, все еще пребывающем в неприятном оцепенении, когда внезапно восстановленную тишину участка нарушил телефонный звонок. Из-за двери Ллойда тут же показалась Кейт Робертсон, спешащая к аппарату и на ходу упаковывающая толстую стопку каких-то бумаг. Она рванула трубку, приложив ее к уху и бросила документы на свой стол: – Участок… Привет, Колин! Да? Что… Ты серьезно?.. Кейт обернулась и окатила меня обеспокоенным взглядом. После этого она знаками подозвала меня к себе и вручила трубку со словами: – Это Фостер. Он говорит, что нашел Бет. – Алло… Мой голос прозвучал так хрипло, как будто я с утра выкурил, по меньшей мере, три пачки сигарет. В голове что-то оглушительно пульсировало, мешая соображать. – Миллер? Скорее приезжай на ферму, – громко проговорил Колин. – Что с Бет? – таким же хриплым, почти бесцветным голосом поинтересовался я, мысленно готовясь к самому худшему. Но Колин развеял все мои страхи, когда произнес: – Она в порядке, только обморозилась слегка. Я дал ей стакан виски и теплое одеяло из овечьей шерсти, она сейчас спит. Но я звоню не потому. – А почему? Я ощутил, как неприятное давление внутри моего горла наконец-то исчезает. С удовольствием вдохнул спертый воздух, витающий под потолком холла, а затем ответил слабой улыбкой на обращенный ко мне вопросительный взгляд Косгроу. – У меня кое-что есть для тебя, – уклончиво ответил Фостер. – Не можешь сказать, что именно? – немного раздраженно поинтересовался я. – Тащись сюда и увидишь, – грубо парировал он, после чего в трубке зазвучали короткие гудки. Я вернул ее на рычаг и шумно выдохнул. Затем повернулся к Косгроу и проговорил так, чтобы нас не могла услышать Кейт: – Беттани у Фостера на ферме. Он говорит, что она в порядке, но хочет мне что-то показать. Я поеду к нему, а вы с Греем отправляйтесь к яме, – я обернулся и поглядел в угол, где сейчас сидел, съежившись в комок, Алан Торнтон. – Отпусти парня пока домой, пусть поест и поспит. Вернемся к нему завтра, сейчас есть дела поважнее. Косгроу согласно кивнул, накинул обратно на свои плечи пальто и выскользнул за дверь. Я последовал за ним, звеня связкой ключей. Выбежал на улицу, парой быстрых шагов добрался до автомобиля, завел мотор и тронулся с места. Наверное, разделяться сейчас было не самой лучшей идеей. Но я не мог оставить Бет одну. Я должен был убедиться в том, что она в порядке, а заодно выяснить, что произошло с ней в том чертовом лесу. К тому же, меня не покидало странное ощущение – будто Фостер сейчас мог оказаться для меня куда полезнее, чем все остальные люди в Норт Ривер. Словно он был ниточкой. Незримым лучом надежды, способным привести меня к разгадке. * * * Семейная ферма Фостеров встретила меня зажженными фонарями и зимним спокойствием. Колин уже поджидал меня на обочине, сжимая в одной руке обрез и сурово вглядываясь в проселочное шоссе. Признаться честно, я с трудом преодолел эту заснеженную равнину – хлипкие колеса старого авто то и дело норовили провалиться в выбоины, прикрытые сугробами. Я выбрался из машины и поздоровался с Фостером. Он не стал терять времени даром, и тут же кивнул в сторону одного из небольших сараев, стоящих неподалеку. Я послушно двинул за ним, наблюдая за тем, как мерно раскачивается на его плече темный приклад ружья. – Молодняк перегнали сегодня после обеда, – произнес он. – Вместе с ним мне привезли еще кое-что интересное. Мы наконец достигли сарая, остановившись у его деревянных дверей. Вокруг свирепо свистел ветер, а сизая туча, зависшая над лесом, теперь неотвратимо надвигалась на сонный городок, грозя поглотить под собой и эти отдаленные угодья. Фостер нырнул под низкий потолок постройки, и мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним. К моему удивлению, все коровы оказались целы – скот спокойно спал на толстом настиле из желтой соломы, сгрудившись в кучу и стараясь таким образом согреться. Но неудавшийся фермер собирался показывать мне не своих коров. Он шагнул куда-то в сторону, а затем с огромным трудом приподнял что-то тяжелое с земли. Повернулся ко мне, и в его жестких ладонях громко брякнули металлические цепи. – Знаешь, что это такое, Миллер? – спросил он, кивнув на цепи. – Понятия не имею, – ответил я. – Эти толстенные звенья специально куют для того, чтобы они выдерживали любые нагрузки. Обычно такими присмиряют быков, когда у них начинается весенняя пора любви, – он тихо хмыкнул. – Даже целое стадо бешеных быков не сможет разорвать одно такое звено. – К чему ты клонишь? Мне не терпелось покинуть эту ветхую постройку и проверить Бет. К тому же, после изнурительного спуска в яму мои ладони все еще саднили от непривычной тяжелой работы. Мне хотелось хотя бы немного отдохнуть и наконец выкурить пару сигарет. – Парень, который перегонял скот, рассказал мне, что эта цепь в загоне оказалась сломана, ее просто разнесли на части. Что-то проникло к молодняку ночью, разделавшись с ним и не обратив никакого внимания на цепи. – Ты уверен, что они такие уж прочные? – на всякий случай спросил я, оглядывая звенья. Они на самом деле выглядели устрашающе огромными. Не представляю, как кто-то или что-то могло сломать даже одно такое звено – толщина металла на гранях доходила почти до трех дюймов. – Миллер, это корабельные цепи, – с вызовом бросил Фостер. – Они смогут удержать даже начавшее движение судно. – И что же ты хочешь сказать? – Это навело меня на кое-какие мысли, – уклончиво ответил он. – Я не знаю ни одного паразита, который был бы способен так лихо справиться с металлом, в три раза толще большого пальца руки. К тому же, я успел кое-что разузнать у Бет прежде, чем она вырубилась. – Что же? Я с интересом уставился в его лицо. Фостер явно о чем-то знал, а если и не знал – то точно строил предположения. Но по какой-то причине он не хотел делиться ими со мной. По крайней мере, сейчас. – Тебе лучше самому ее об этом расспросить, – буркнул он, бросая цепи на пол сарая и поворачиваясь к выходу. – В конце концов, это же ты у нас детектив. Но если хочешь знать мое мнение… Он неожиданно осекся, словно не решаясь продолжать. Мне пришлось громко кашлянуть, чтобы заставить его это сделать. Он недовольно покосился на меня, затем вздохнул, как будто соглашаясь, и произнес: – Знаешь, кто такие анишинаабе? – Северные племена индейцев, – кивнул я. – Коренное население этих земель. – Все верно, только их давно выселили к самому северу, – поправил Фостер. Мы двигали через заснеженное поле, прямиком к его дому, в котором манящим желтым глазом светилось большое окно гостиной. – Какое отношение ко всему происходящему имеют индейцы? – Ты знал, что мой отец участвовал в бойне, которая развернулась здесь четверть века назад? Он встал на сторону коренного народа, когда его начали теснить к границам штата, – Колин со злостью сплюнул себе под ноги. – Моя мать была из племени анишинаабе. Умерла при родах. – Мне жаль. – Да брось, Миллер, – Фостер поморщился. – Тебе на это насрать, как и всем остальным. Но я не об этом. Мой покойный отец рассказывал мне, что в те времена в устье реки творились странные вещи. Анишинаабе верили в то, что ее исток – священное место, и что людям туда ходить нельзя. Поэтому они так отчаянно бились за свое право оставаться там, где появились на свет и жили многие сотни лет.