Уж лучше бы они встали в позу и запретили мне выходить замуж, пока лично не познакомятся с женихом, но нет. Они и в этом вопросе полностью положились на мой выбор. И я не смогу их огорчить, поэтому, едва положив трубку, произношу: – Я согласна, – шокирую Богдана своим решением. Глава 5 Глава 5 – Согласны ли вы взять в законные мужья Романовского Богдана Егоровича? – слова регистратора звучат, словно сквозь дымку. На фоне играет приятная мелодия, а в воздухе витает аромат цветов. С обеих сторон стоят родственники, близкие друзья и другие гости. Все улыбаются, радуясь за нас, повсюду мелькают вспышки фотокамер, и только одна я нахожусь где-то далеко-далеко, будто во сне. Как рыбка, выброшенная на берег, несколько раз открываю рот, чтобы ответить и не томить присутствующих своим молчанием, но не могу решиться. Ведь всё происходящее – одна сплошная фальшивка. И даже улыбающийся жених рядом. – Да, – произношу пересохшими губами и тихонько прокашливаюсь, пытаясь скрыть волнение. Натягиваю на губы искусственную улыбку, такую же, как у Богдана. Не так я представляла свою свадьбу, когда мечтала о том, как это будет. Нет, конечно, внешне всё замечательно: на мне шикарное белое платье в пол, на голове идеальная укладка, да и жених рядом выглядит на все сто. Ресторан, гости, шокированные, но довольные родственники. Романовские тоже ведь не знали о предстоящей женитьбе сына, да оно и понятно: всё вышло спонтанно. Но мы об этом ни одной живой душе договорились не рассказывать. Когда мои родители вернулись из рабочей поездки, мы с Богданом сразу пришли к ним «на ковёр». Они сначала обрадовались, потому что с детства знают парня, да и не секрет, что Селивановы и Романовские всегда метали породниться. Но вот новость о том, что у Богдана теперь есть ребёнок, моему отцу почему-то не очень понравилась. Он долго допытывался, где мать малыша, и уверен ли Богдан в том, что девушка действительно не хочет принимать участие в жизни собственного сына. Не думала, что папуля такой подозрительный, раньше не замечала за ним этого. Богдан держался стойко, как настоящий мужчина. Но на этом пытка не закончилась, мой отец ещё полтора часа беседовал с парнем наедине. О чём они разговаривали, мне неизвестно, но родители всё же дали нам своё благословение. После мы отправились к Романовским. С родителями Богдана оказалось договориться проще, потому что парень накануне рассказал отцу про подкидыша. И Романовский старший даже настоял на том, чтобы парень всё-таки обратился в больницу и полицию. Оказалось, что никто малыша в детский дом сразу же отправлять не собирается, Богдан зря переживал. Тем более, новорождённому ребёнку не помешает постоянное наблюдение врачей, а не единичный осмотр пусть даже самого высококвалифицированного педиатра. Скрепя сердце мы расстались с Данечкой до тех пор, пока не будут оформлены все необходимые документы. Дядя Егор – отец Богдана, подключил свои связи и пообещал, что никто нашего малыша не заберёт, и мы даже сможем навещать его в детском отделении частной клиники. – Мия, ты уверена? – единственное, о чём спросила меня тётя Ксюша, мама Богдана. Я ждала классических вопросов от будущей свекрови. Например, умею ли я варить борщ и стирать носки. Но вместо этого женщина посоветовала мне не давать поблажек её оболтусу. После появления внебрачного ребёнка в сыне чета Романовских явно разочаровалась. Богдан тоже удивил: без моего ведома оплатил украшение зала, фото и видеосъёмку, услуги ведущего. Купил новые кольца, а те, что мы выбирали вместе с Игорем, сказал выбросить. Я только и успевала удивлённо хлопать ресницами, потому что мой бывший жених ни копейку лишнюю тратить не хотел. А фальшивый оказался куда благороднее настоящего. – Вы согласны взять в законные жёны Селиванову Мию Руслановну? – выдёргивает из недалёких воспоминаний голос регистратора, и Богдан без запинки отвечает «да». Так искренне, будто ему эта свадьба нужна не только ради ребёнка. Словно парень на самом деле хочет жениться на мне, взять в жёны и любить всю жизнь. Не знаю, в чём причина, но от странных мыслей на глаза неожиданно выступают слёзы. Гости умиляются, думая, что я расчувствовалась, и никто даже предположить не может, что творится у меня на душе. Одна я знаю, что всё происходящее – фальшь. Я не нужна Богдану, возможно, он до сих пор любит мать своего ребёнка. Не думаю, что Данечка – результат одноразовой случайной связи, потому что слишком хорошо знаю Романовского. Он не такой, я уверена. После регистрации и фотосессии все дружно перемещаются в ресторан, и я, наконец, надеюсь выдохнуть. Мы предупредили ведущего, чтобы конкурсы подобрал для гостей, а нас, по возможности, не трогал. Но удар приходит с другой стороны. Настаёт время поздравления от родных, и Романовские дарят нам… свадебное путешествие. – А как же малыш? – шепчу Богдану, когда мы возвращаемся за свой стол. – Мы же не сможем его навещать каждый день, если уедем? Да и вообще, зачем нам путешествие, если это всё не по-настоящему, – опускаю взгляд и закусываю нижнюю губу, понимая, что говорю лишнее. Да, мне обидно, что всё так, но Богдан тут не причём, я сама согласилась на эту авантюру, значит, нечего теперь губы дуть. Вот только проблема ещё и в том, что объяснить родителям парня, почему мы не воспользовались их подарком, будет непросто. *** Не успеваю я отойти от известия о подарке Романовский, как приходит новое испытания – поцелуи. И если в ЗАГСе все интеллигентно проигнорировали наши целомудренные троекратные расцеловывания щёк, списав их на неловкость перед окружающими, то в ресторане гости уже третий раз неистово кричат «горько!» Спасибо ведущему, он каждый раз направляет неуёмную энергию разбушевавшихся гостей в более мирное русло, но что-то мне подсказывает, что до конца торжества мы не выдержим всеобщего напора. Нас просто не поймут. И почему мы с Богданом не додумались обсудить этот момент заранее? Всё ведь предусмотрели, а про такой маленький, но немаловажный нюанс забыли. Парочка конкурсов, танец, и очередное поздравление от каких-то однокурсников Богдана. Я этих парней не знаю, и, наверное, поэтому они так внимательно меня рассматривают. Говорят какую-то сумбурную речь, больше похожую на оду моей внешности. Нет, я в курсе, что вполне себе симпатичная, тёмный волосы унаследовала от папы, а карий цвет глаз от мамули. Мы никогда не бедствовали, поэтому у меня всегда была возможность ухаживать за своей внешностью. Но королевой красоты я себя никогда не мнила, поэтому не понимаю, к чему делать такой акцент на этом. – Скромняга Дан, – один из парней похлопывает Богдана по плечу и вручает подарок. – Где же доказательства его неземной любви? – обращается к залу. Я понимаю, что большинство гостей уже знатно повеселились, и им хочется свежих эмоций, поэтому они дружно подхватывают идею парня и на этот раз не просто кричат «горько», а вдобавок поднимаются из-за столов и громко хлопают в ладоши. Мы сумели обмануть родителей, спрятав истинное состояние за фальшивыми улыбками. И Романовские, и Селивановы так рады нашему браку, что даже не замечают некоторых деталей. Остальным гостям вообще наплевать, почему невеста периодически грустит: устала, мало ли… Но сейчас, когда зал рукоплещет и требует поцелуя, я понимаю, что мы на грани провала. Богдан поднимается из-за стола и протягивает мне руку, помогая встать. Не отпускает, крепко сжимает в своей ладони кисть и пытается глазами поймать мой взгляд. Но я отчаянно стараюсь смотреть куда угодно, только не на друга. Пару раз останавливаюсь на его губах, моментально вспыхивая и отворачиваясь. Они кажутся такими мягкими, а на кончиках пальцев неожиданно возникает странное покалывание: хочется коснуться ими губ жениха, чтобы проверить свою догадку. Идеальная форма, чёткий контур – они, словно работа знаменитого скульптора, такую красоту мог создать только настоящий мастер. – Горь-ко!!! – зал буквально взрывается от нетерпения. Только что мне делать? Куда бежать? Я не могу разрушить всё из-за одного несчастного поцелуя, но и целоваться с лучшим другом – это что-то за гранью моего понимания. – Не бойся, – шепчет Богдан ласково. Его умиротворяющий голос мгновенно меня успокаивает, я, словно, погружаюсь в вакуум. Нет ни шумных гостей, ни яркого света ламп, направленных в нашу сторону. Только. Его. Голос. Во мгновение ока вторая рука парня оказывается на моём затылке. Богдан нежно, очень плавно разворачивает меня так, чтобы закрыть своей широкой спиной от любопытных глаз. Он наклоняется и прижимается к моим полураскрытым от шока губам своими. Не предпринимает больше никаких действий, ожидая, когда гости закончат счёт, а в моей голове что-то щёлкает, и мозг взрывается от осознания: «мягкие!» Стараюсь не думать ни о чём, и даже не дышать, но разум стремительно теряет контроль, когда Богдан неожиданно кончиком языка касается моей верхней губы. По позвоночнику тут же прокатывается волна мурашек, а сердце пропускает удар. Что он творит? Наверное, это вышло случайно, вряд ли парень мог сделать такое нарочно. И чтобы такие случайности больше не повторялись, я сама отталкиваю друга. Аккуратно, чтобы со стороны всё смотрелось натурально. Ждать, когда неугомонные гости досчитают до двадцати, не осталось сил. Мы и так переступили опасную грань, которая может положить тень на нашу дружбу. А нам ещё жить под одной крышей и придумывать причину развода, чтобы не шокировать родителей ранним расставанием. Конечно, всё это будет после того, как Богдан оформит документы на ребёнка, а я пойму, что могу безболезненно сообщить родителям о разрыве. – Ууу, – прокатывается недовольство по залу. Ещё бы, им не дали увидеть самое интересное, потому что за широкой спиной Богдана меня не видно вообще. Но желания и прихоти гостей сейчас для меня далеко не на первом месте, я до сих пор ощущаю на губах его вкус. Рука непроизвольно взмывает вверх, и кончики пальцев опускаются на приоткрытые губы. Одно нежное касание, а ощущения, словно после ожога. Это не первый мой поцелуй, потому что я всё же собиралась замуж за Игоря. Он хотел большего, но дальше мы так и не зашли – я боялась. А вот целовать себя позволяла, и теперь почему-то жалею об этом. Мне не с чем было сравнивать, и влажные поцелуи Стара казались мне нормой, но сейчас я понимаю, что это не так. Даже целомудренное, практически невинное прикосновение Дана вызвало во мне в тысячу раз больше эмоций, чем те единичные поцелуи бывшего жениха.