- Вы не понимаете! Я ведь знаю, как и каким образом проходили все попытки и все полёты в космос. Я в курсе всех наших неудач. Но сейчас… - А сейчас у нас всё получилось! Неужели до Вас не доходит? – Королёв пока не подавал виду, что его начал раздражать его собеседник. - Но ведь Юра не… - Юра сделал всё правильно! Он стартовал с Байконура, вышел на орбиту, облетел Землю и благополучно вернулся, что ещё Вам не понятно? – Королёв начинал злиться. - Сергей Павлович, давайте на чистоту? – Василий Иванович попытался успокоить Королёва, но не прекращал попытки узнать правду. - Тогда пройдём в Ваш кабинет, - Сергей Павлович жестом показал дальше по коридору. – я надеюсь, нам там не помешают? - Конечно, конечно, идёмте. – Василий Иванович засеменил в другую часть здания, а Королёв шёл следом. В кабинете начальника ракетного полигона стоял большой стол, стулья вокруг него, пару шкафов и диван, стоящий в углу возле входной двери. Королёв сел на диван, в то время как Василий Иванович сел в своё кресло. - Хотелось бы начать вот с чего… - начал хозяин кабинета. – на сколько я знаю, до полёта Юры, были и другие попытки. И не совсем удачные… - Василий Иванович, не ходите вокруг да около, - Королёв облокотился и закинул ногу за ногу. – да, товарищи Ледовский, Шиборин и Митков пытались так же, как и Гагарин, быть первыми в этой миссии. Особенно было жалко Марию Громову. Хорошая была девушка… Но ведь мы на их полётах учли все ошибки, которые были допущены при запуске и исправили все недоделки. И Юрий Алексеевич стал очередным участником, которому повезло. Да, именно повезло, так как могло бы быть и хуже… Но я не хочу именно это обсуждать, не нужно портить себе настроение. Тем более всё прошло хорошо! – Королёв улыбнулся и замолчал. - Почему Вы привели в пример четверых людей? – Василий Иванович приподнялся. – а как же?.. - Стоп-стоп! Зачем Вы так сразу? Вы знаете, что у стен есть уши? – Королёв стал озираться по сторонам. - Не бойтесь, Сергей Павлович! Мои люди проверяют кабинет каждый день и никто не может нас подслушать. Поэтому прошу Вас, скажите мне правду! Я тоже являлся членом разработки космических полётов и прекрасно знал и знаю всех участников, которые были подобраны для этой миссии. Помимо Гагарина, был запущен ещё один пилотируемый корабль. И, насколько мне известно, он так же благополучно вернулся на Землю. Вот только что с пилотом? И где он? Почему о нём нет нигде никакой информации? Он отправился и вернулся раньше, чем Юра, но после его отправления все стали готовиться к полёту Гагарина, а предыдущего запуска как будто и не было. Как это понимать, Сергей Павлович? Королёв смотрел на своего собеседника с лёгким прищуром, будто размышляя, что именно ему ответить. - Почему это для Вас так важно? Неужели нельзя просто принять во внимание тот факт, что Юрий Алексеевич Гагарин стал первым, а всё остальное просто забыть? - Сергей Павлович, но я должен знать!.. - Зачем? – Королёв уже почти кричал. - Потому что это мой сын! – Василий Иванович тоже повысил голос, после чего опустил голову и замолчал. - Что? Как Ваш сын? Этого не может быть! – Королёв аж привстал и от удивления его брови поползли вверх. – У него даже не Ваша фамилия. И вообще… мы же проверяли его биографию, Вы там не фигурировали, как отец. - Всё это небольшая семейная драма, которая не должна была никогда всплыть на поверхность, да это и не важно, – хозяин кабинета, успокоившись, продолжал. – Вы понимаете, Сергей Павлович? Вот почему я хочу знать правду, вот почему мне так важно, что произошло с предыдущим пилотом. Я не смогу жить не зная, что произошло с моим сыном… Королёв сидел и смотрел в одну точку перед собой. Казалось, что он спит с открытыми глазами или просто отключился от реальности. На самом же деле он обдумывал то, что сейчас услышал и решал, что ответить своему собеседнику. - Вы понимаете, что если информация о нём хоть где-нибудь всплывёт, то не поздоровится мне, кое-кому ещё, а потом и Вам? - Конечно понимаю, Сергей Павлович! Чай не пацан какой… Но и Вы меня поймите, я себе места не нахожу! Я Вас прошу, расскажите, что с ним стало? Неужели всё так плохо?.. - Ваш сын жив! Это самое главное… - И это всё? Где он? Что с ним? Сергей Павлович, не томите… - Василий Иванович, все подробности я Вам рассказать не могу, да и не сумею… я Вас предупредил насчёт скрытности. – Королёв сел ровно и сложил руки в замок. – Юрий Алексеевич полностью соблюдал инструкции, данные ему перед стартом, поэтому у него всё прошло хорошо. Не могло пройти иначе, мы долго готовились, рассчитывали путь, время, все координаты. И всё! Про Гагарина ничего не спрашивайте, это Вас уже точно не касается. Но вот предыдущий пилот, который оказался Вашим сыном, сошёл с курса. - Как так? - Пожалуйста, не перебивайте! Не знаю, намеренно или подвела программа, но корабль сошёл с орбиты и пропал со всех наших радаров. О нём не было слышно ничего, он просто исчез… Именно поэтому, уже по ранее заготовленному плану, в скором времени мы отправили в полёт Гагарина. Но, буквально после старта, поступила информация о предыдущем пилоте. Он стал выходить в эфир и через какое-то время смогли приземлить его корабль на Землю. Пилот был жив, несомненно, жив и здоров физически…, но вот умственно и морально… Гагарин был уже в космосе, поэтому возвращать его без окончания миссии мы попросту не могли. Нужно было рисковать! Предыдущий пилот выглядел лет на двадцать старше, чем перед отправкой в космос. Полностью седой, сгорбленный, как старик. И, похоже, за то время, что он провёл в космосе, он тронулся умом. Он постоянно повторяет какие-то бессмысленные слова, кидается на людей, плачет и трясётся. Иногда в его глазах просыпается разум, он начинает твердить о том, что нельзя нам туда, – Королёв показал пальцем в небо. – что там нас всех ждёт погибель. Говорит, что человечество ещё не готово столкнуться с тем, что там находится. Иногда он говорит о Боге, иногда о ком-то ещё, но то и дело слёзно просит человечество оставить попытки полёта в космос. Королёв замолчал и уставился на собеседника, ожидая какую-нибудь реакцию. - И что же он там видел? – Василий Иванович продолжал сидеть, но уже с отрешённым видом. - Мы понятия не имеем. Куда он попал и что он там встретил, никому, кроме него самого, не известно. Сейчас с ним работают специально подобранные врачи в секретном месте. Даже я не знаю, где именно. Но одно я знаю точно, Василий Иванович! Никто и никогда не должен об этом узнать. Эта тайна должна уйти вместе с нами в могилу, Вам понятно? НИКТО И НИКОГДА! Одиночество Меня зовут Максим. Мне двадцать два года. И я всю жизнь страдаю от одиночества. С самого детства мне было трудно общаться с другими людьми. Ещё в школе, лет в десять, а может и раньше, меня не понимал никто из сверстников. Меня не брали ни в одну компанию, никто не звал меня в гости и никто не хотел играть со мной. Да что там, даже просто общаться. Все вокруг считали меня не таким, как они. Даже родители. Они мало проводили со мной времени, вечно были чем-то заняты. Отца постоянно не было дома. Он пропадал на работе весь день и не понятно куда уходил вечером, возвращаясь поздней ночью, когда я уже спал. Поэтому я его практически не видел, лишь по утрам, когда он снова собирался на работу. Потом он пропал окончательно, но я до сих пор надеюсь, что он когда-нибудь вернётся ко мне. Мать тоже частенько пропадала. Но она не работала, это я помню точно. Просто собиралась и уходила. И почти никогда не говорила мне, куда именно она уходит. А когда говорила, то либо до друзей, либо в магазин. Я не знаю, какой магазин может работать всю ночь и что там можно так долго делать. И всё же, я каждый раз ждал их домой. У меня нет и никогда не было родных брата или сестры. Поэтому я всегда оставался дома один. Никто за мной не присматривал, не играл и не разговаривал. Иногда мне кажется, что даже родители меня не особо любили… Моя мать пропала, когда мне было лет двенадцать. К тому времени я уже понимал, что она ведёт не правильный образ жизни. Много пьёт и много курит. И все её друзья были исключительно мужчины, которые вели себя с ней очень плохо и очень неприлично. Всё это я видел своими глазами, а они меня никогда не стеснялись. Бывало, что кто-нибудь из маминых друзей мог меня ударить или жёстко наказать просто за то, что я не так на него посмотрел или что-то не то сказал. Хотя я в основном молчал. Мне было больно смотреть на то, что мама водит не понятно кого домой, но относился я к этому спокойно, никак не реагируя. Мама же, когда меня кто-то бил, старалась делать вид, что ничего не замечает. Я был для неё пустым местом. В итоге, с одним из них она однажды ушла и больше я её никогда не видел. Что с ней, где она, почему не вернулась, все эти вопросы я долго себе задавал и понял, что зря трачу время на бесполезные мысли. После этого меня забрали какие-то люди, которых я не знал и не хотел бы никогда знать. Они послали меня в специальную школу, в которой я жил и учился. Я познакомился с другими детьми. Ну как познакомился, точнее узнал других детей, но они так же, как и в прошлой школе, не хотели со мной общаться. Меня называли больным и не нормальным, не таким, как они. Иногда меня даже били, пытались унизить. Некоторые хотели, обижая меня, возвыситься в глазах своих друзей. Но я уже не возражал. Я привык к такому отношению, поэтому мне было всё равно. Я просто учился и ни на кого не обращал внимания. Я перестал переживать по этому поводу. В классе учился ещё один парень, который был такой же одиночка, как и я. И его тоже недолюбливали все остальные. Но над ним чаще потешались, чем надо мной, и я это, сам не знаю почему, воспринимал как очередное оскорбление для себя. Я опять для всех был пустым местом. Однажды его, этого паренька, натравили на меня, искусственно создав конфликт. Не знаю, что они ему про меня наговорили, но этот мальчик тогда тоже решил меня отлупить. У нас была драка, в которой я, конечно же, проиграл. Я не умел драться и не хотел. Весь класс с нас смеялся. Учителям на все эти моменты, в основном, было наплевать… Я всегда любил читать. Я много книг прочитал и планирую читать до конца своей жизни. Особенно сильно мне нравятся фантастические и приключенческие романы. Мне очень нравится отправляться в путешествия по далёким галактикам в бесконечном космосе. Странствовать по выдуманным автором мирам вместе с фантастическими попутчиками в виде эльфов или гномов. Все эти книжные персонажи заменили мне настоящих, живых друзей. Они были гораздо лучше, гораздо приятнее, гораздо умнее настоящих людей. Они не пытались сделать мне больно, не обижали меня, а наоборот, старались во всём помочь и преодолеть все трудности, встречающиеся на пути. Я ежедневно посещал огромную библиотеку, в которой часами пропадал и терял счёт времени. Это были лучшие моменты в моей жизни. После прочтения какой-либо книги, я могу долго сидеть и размышлять о том, что только что прочитал, представляя всё, что происходило с моими любимыми персонажами в тексте. Иногда я не замечаю, как проходит целый день за моими мыслями. Хуже всего, что я порой чем-то занят в это время и могу сделать что-то не так, уходя с головой в другой мир. Мир, который нарисован в моей голове с помощью любимых книг. Как бы я хотел очутиться в каком-нибудь из этих миров. Я бы нашёл там себе много друзей. Мы бы с ними путешествовали, исследовали бы новые земли, побеждали общих врагов и никогда бы не расставались. Жаль, что это всего лишь фантазии. Ещё я всегда любил играть в настольные игры. Самой моей любимой игрой являются шахматы. Я обожаю шахматы, но мне не с кем в них играть. Один из преподавателей мне разрешал приходить в компьютерный класс и играть в шахматы с искусственным интеллектом. Я очень часто туда приходил, пока мне не стало скучно, потому что я обыгрывал всех компьютерных противников в два счёта. Даже на самой максимальной сложности. Лет в пятнадцать у меня всё же появился друг, с которым я иногда встречался. Мне он безумно понравился, с ним всегда было очень интересно. Я встретил его за обедом в школе, кажется. Точно не помню. По-моему он подсел ко мне и что-то спросил, я даже сразу не понял, что он обратился именно ко мне. Но он спросил ещё раз, после чего сел рядом и мы разговорились. Я был не очень разговорчив, по сравнению с ним. Я не особо умел общаться с людьми и немного стеснялся его и боялся. Боялся, в первую очередь того, что это был очередной какой-нибудь розыгрыш, после которого меня снова унизят или отлупят. Но он меня разговорил и мы не плохо провели время, пока сидели за столом. Вы наверно спросите, как на нас смотрели в этот момент окружающие? Да они считали моего друга идиотом, которому стало скучно и который просто решил побаловать такого неудачника как я. А может они думали, что он сейчас тоже начнёт издеваться надо мной, не знаю. Как я уже сказал, я и сам так поначалу думал. Тем не менее, мы с ним очень хорошо пообщались. После обеда мы разошлись и договорились встретиться снова вечером у меня в комнате. Я его ждал весь день. Он не выходил у меня из головы. Я всё время смотрел на часы, стараясь зрительно помогать стрелкам на циферблате двигаться быстрее. Но он не пришёл… Сначала я его ждал, довольно долго. Потом не выдержал и пошёл искать по всей школе. Я заглядывал в разные двери комнат и кабинетов, которые были приоткрыты. В закрытые ломиться я боялся. Иногда я спрашивал других людей, не видели ли они моего друга, описывая его внешность. Но почти всегда меня просто прогоняли, оскорбляя вслед. Тогда я действительно расстроился. Я не знал, что мне делать и где его искать. Я практически впал в депрессию. Ведь мне в первый раз попался такой интересный и понимающий человек. Понимающий меня. И тут же куда-то пропал. Я даже опять стал думать, что это была какая-то злая шутка надо мной. Каждый день я стал всматриваться в тех или иных людей вокруг меня на учёбе или на перерывах, чтобы найти его. Но всё было напрасно. Но, однажды, ко мне в комнату постучали. Я открыл и там стоял он. Он улыбался мне и спросил разрешения войти. Я стал его расспрашивать, почему он тогда не пришёл и где всё это время был. Он извинился, сказав, что у него были неотложные дела и, что он всё это время был занят и я его простил. В итоге мы с ним просидели и проболтали весь вечер. Он оказался очень разносторонним и интересным человеком. Тоже очень любил книги и, о какое счастье, читал всё то, что когда-то прочитал я. Мне было очень интересно с ним обсуждать все те впечатления, которые нам принесли те или иные романы. Но, когда он спросил, не играю ли я в шахматы, у меня пропал дар речи. Я думал, что от счастья упаду в обморок. Неужели у меня появится оппонент, настоящий человек, который будет со мной играть. Мы сыграли одну партию. Я надеялся с лёгкостью выиграть, как это делал всегда с компьютерными игроками на любом уровне сложности. Но сколько у меня было удивления, когда он, спокойно и сильно не напрягаясь, спустя минут двадцать игры, поставил моему королю мат. Я открыл рот от изумления и не мог поверить в это. Передо мной был не просто друг, который умеет и хочет со мной играть, а который с лёгкостью может меня обыграть. После этого случая мы стали видеться с ним гораздо чаще. Он, оказывается, учился в этой же специальной школе, только в другом секторе. Мы были, можно сказать, в параллельных классах и проходили один и тот же материал. Я помогал ему в учёбе. Он скрашивал мою серую жизнь. Я наконец-то почувствовал себя хоть кому-то нужным, интересным. Кстати, его зовут Сергей. Ему столько же лет, сколько и мне. Но, в отличии от меня, он очень красив и общителен. И очень-очень умён. Со временем я полностью доверился своему другу. Рассказал о всей своей жизни, о том, что мне всё время было одиноко и о том, что именно он стал причиной моей радости по жизни. Он отнёсся ко всему этому с пониманием и сказал, что это взаимно. Мы стали лучшими друзьями. Другие люди вокруг к нему относились, в принципе, лучше, чем ко мне. Его не обижали, не оскорбляли и не били, как меня. Но он всё время за меня заступался и стал давать отпор моим обидчикам. Я гордился своим другом. По окончании спецшколы я поступил работать в больницу. Не помню, каким именно образом у меня проснулось желание помогать другим людям. Я даже не задумывался о том, что мне, возможно, придётся помогать тем, кто когда-либо издевался надо мной. И вообще всем людям, ведь со мной никто, за мою недолгую жизнь, не хотел общаться. И тем не менее я захотел быть врачом. Но не подумайте ничего плохого. Я ни в коем случае не захотел стать врачом-вредителем, чтобы мстить обидчикам возможностью напакостить им. Я просто хочу быть полезным людям. Но что меня обрадовало и удивило больше всего, так это то, что мой друг устроился работать в эту же больницу. Я был не опытен, поэтому, пока что, просто помогал врачам. Убирал утки за пациентами, мыл полы, туалеты, протирал медицинские инструменты и аппараты. Мой же друг, напротив, очень быстро стал врачом-терапевтом. Он помогал людям излечивать всевозможные болезни и давал дельные советы по сохранению здоровья. Я имел возможность видеться с ним здесь каждый день, а порой и весь день. Многие медицинские работники так же, как и раньше все люди, со мной старались не общаться. Для меня это было, уже давным-давно, привычно и безразлично. Несколько человек, конечно, порой могли что-либо мне сказать, но, как правило, это были какие-либо колкие шуточки или приколы в мою сторону. Я этих людей старался не замечать, они мне не нравились. Лучше бы они меня не замечали так же, как и другие. Но вот с одним врачом я общался очень часто. Точнее, он со мной общался. Его зовут Николай Васильевич. Я как-то привык быть одиночкой и мог довериться лишь своему единственному другу Серёге, поэтому к этому доктору я относился с безразличием. Я старался ему помогать молча и делал всё, что он попросит. А когда он мне задаёт какие-либо вопросы, я стараюсь отвечать быстро и кратко. Иногда просто молча киваю или мотаю головой, если вопрос подразумевает ответ «да» или «нет». Его это устраивает, меня тоже, поэтому проблем я не вижу. Но одна проблема стала меня докучать в моей работе. Я снова стал чувствовать себя одиноким в этих стенах. Меня одолевают те же чувства, что и раньше, когда я был один. Точь-в-точь. Хочется лезть на стены от этого чувства. Мне становится дико, страшно, и душа пустеет, словно её из меня какая-то сила высасывает. Мне это не понятно и я надеялся с этим чувством справиться. Но когда в своих перерывах ко мне приходит друг, у меня улучшается настроение, поднимается тонус и повышается бодрость духа. Друг всегда был очень занят, всё-таки врач… поэтому мы с ним стали видеться реже. Да, каждый день, но не так часто как раньше. В основном в перерывах или на выходных. Николай Васильевич, которому я помогаю, часто просил меня познакомить с моим другом, но мне было не понятно зачем. Я спрашивал его, неужели он не может этого сделать сам, ведь они, по идее, коллеги. На что он мне ответил довольно логично, что у него много работы и некогда ходить по другим отделениям и знакомиться с новыми врачами. Но из-за того, что он работает со мной, ему бы хотелось узнать и моего друга. Мне эта идея даже немного понравилась, но мой друг был так часто занят, что когда я с ним виделся, Николай Васильевич был на выходном. Я рассказывал другу о стремлении врача познакомиться с ним и друг оказался не против. Наконец-то, спустя какое-то время, мне всё же удалось их свести вместе. Мы как раз общались с моим врачом в его кабинете и неожиданно зашёл Сергей. Я познакомил их. Они общались не долго, так как у нас с Николаем Васильевичем было много работы, но по-моему они нашли общий язык. В итоге врач сказал, что у меня очень хороший, умный друг, а главное воспитанный и приятный человек и не плохой врач. Я гордился Серёгой. В дальнейшем мы частенько встречались с другом в присутствии Николая Васильевича и даже как-то обедали вместе. Хоть до этого и не получалось, но теперь у Сергея появлялось больше свободного времени на работе. У меня даже мелькала мысль, что мы бы могли втроём стать хорошими друзьями и вместе проводить гораздо больше времени не только на работе, но и за стенками больницы. Почему-то, после встреч с Сергеем, мне часто стало становиться плохо. Мне стало казаться, что я схожу с ума. Пока я был с ним, я этого не замечал, видимо отвлекался на его присутствие. Но как только он со мной прощался и уходил, меня всего выворачивало изнутри. Не всегда это было. Я пытался уловить какую-то закономерность, но не мог. Но всё же, я был в ужасе. Меня, после его ухода, часто постигало чувство одиночества, опустошённости, безразличия ко всему происходящему. Я не мог нормально работать, сконцентрироваться на чём-либо и просто передвигаться. Ещё я боялся, что это как-то скажется на моей работе и на отношении Николая Васильевича ко мне. Но он, как будто не замечал моих изменений. А я готов был на стены лезть от моего состояния. И постоянно присутствовало ощущение связанности по рукам и ногам. Я был скован со всех сторон, плохо соображал и был готов выть от безысходности. Меня съедало одиночество. Врач, Николай Васильевич, видимо всё прекрасно видел и понимал, но стеснялся спросить меня о моём самочувствии. Я конечно мог ему рассказать, но и сам не понимал, что со мной происходит. В меня как будто вселялся какой-то чужой организм и не давал мне покоя изнутри. В итоге я не выдержал и сам рассказал о своих проблемах и переживаниях своему врачу. Более того, когда он начал меня подробнее расспрашивать про мой недуг, он так же попросил рассказать меня про всю мою жизнь. Не знаю, зачем ему она, но я всё же рассказал всё, что помню. Конечно, мой врач всё-таки по специальности психиатр, и ему хотелось узнать всю мою подноготную, чтобы мне помочь. Поэтому я всё ему выложил, хотя раньше мы как-то на эту тему не общались. Я не хотел общаться… После моего рассказа он долго смотрел на меня молча, о чём-то размышляя. Потом всё же похвалил, похлопал по плечу и спросил, могу ли я сейчас нормально и адекватно воспринимать информацию? Конечно же я мог. Я всегда мог. Но он зачем-то уточнил, и когда я ответил, он улыбнулся, провёл пару каких-то манипуляций с моим телом и спросил, для уточнения, как зовут моего отца. Я улыбнулся глупому вопросу, ведь Николай Васильевич итак знал, но всё же ответил – Сергей его зовут. Врач одобрительно кивнул и стал рассказывать. Он долго мусолил те или иные моменты, постепенно подбираясь к самому главному. Не знаю зачем, но наверно, чтобы не травмировать меня. Он в итоге рассказал, что на фоне моего тяжёлого детства и юности, моего одиночества и отрешённости от всего мира, я сам создал в своей голове себе друга, с которым стал чувствовать себя хорошо. Друга, которого зовут как и моего отца, потому что именно отца я ждал и продолжаю ждать всю жизнь. Друга, который всегда и во всём мне помогал. Я не могу в это поверить до сих пор. Не может быть, чтобы Сергей был моим воображением. Как говорит Николай Васильевич, Сергей – это и есть я, что он живёт во мне и приходит тогда, когда я этого сильно захочу. Я с ним, конечно же, спорил, но он объяснял, что мой друг не имел больше друзей, кроме меня, и это не с проста. И все наши общие интересы — это исключительно моя фантазия. И в больнице я не работаю, а прохожу лечение и что я сам выдумал себе эту профессию. Врач сказал, что после каждой моей терапии мне становится плохо, мне делают укол и надевают смирительную рубашку, именно поэтому я чувствую себя ещё хуже морально, но если её не надевать, я очень буйно себя веду и плохо контролирую. Именно поэтому недоучившись, меня со спецшколы направили сразу сюда. А нормально общаться со мной можно только с успокоительным. Мы долго спорили с моим врачом на этот счёт, но он меня не убедил. Как Сергей может быть моим воображением? Этот врач меня обманывает, он просто завидует нашей дружбе, я уверен. Николай Васильевич посоветовал мне начать вести дневник, или просто записывать свои истории и свои чувства, чтобы я, якобы, сам потом мог перечитывать и понимать свою болезнь. И справиться с ней.