И вспомнил, как плакала Лиска в день возвращения. И как прохладно встречала ее Анна Николаевна. Но не стал рассказывать об этом Витьке. Во-первых, впервые в жизни сомневался, что друг его поймет. Во-вторых… хотел оставить то воспоминание только при себе. - Зря-не зря, - уклончиво отозвался Витька. - А зная тебя, ты из такого дерьма без потерь не выплывешь. - Потому тебя и спрашиваю, как без потерь, - протянул Игорь. Витька посмотрел на него со смесью разочарования и жалости. Игорю совсем не понравился этот взгляд. - Слушай, а ты уверен, что сейчас об их отношениях думаешь? Или о своих хотелках? Игорь напрягся. Полузнакомого соседа можно и припугнуть. Витька его не испугается. Поэтому Игорь не слишком печатно выразился, что думает об нем и о его догадках. - Ладно, ладно, - не стал настаивать тот. - Но согласись, со стороны смотрится странно: жить с чужой девчонкой без ее матери. К тебе еще опека не ходит? На этот посыл Витька тоже обижаться не стал. Что ни говори, а Игоря он знал — не такой он человек, который может стать героем скандальной истории. Порядочен до мозга костей. С другой стороны, излишней сентиментальности за другом не водилось, посему история с «бедной девочкой» тоже не клеилась. Игорь после встречи оказался еще более деморализованным, чем до. И, выходя из подъезда, склонялся к тому, что Витька прав: лезть в детско-родительские отношения, не имея ни малейшего в них опыта — самонадеянно. И надо бы действительно возвращать Лису на родину, а то кто знает, чем все это закончится. По пути домой он мысленно проговаривал грядущий разговор с Лиской. Потом с ее матерью. И с каждым словом все больше уверялся в своей правоте. «Лис, ну сама-то подумай: она твоя мать, и отношения с ней тебе так или иначе надо поддерживать. Да, сейчас сложный у нее период. Но он же пройдет. И подумай, как это будет: дочь бросила больную мать. Хочешь так? Со школой решить можно — переедите с матерью в этот район, вот и все». «Ань, ты думаешь, в школе внимания не обратят? Будут тебя к директору вызывать, в опеку стукнут. Доказывай потом, что все не так, и ты не верблюд. Ты же сама говорила, как не любишь, когда посторонние в твои дела лезут. А от школы ты и не отвертишься – они не посторонние...» Входная дверь открылась, и на Игоря накинулся трубной гул — дома работал пылесос. Его шнур из розетки болтало из стороны в сторону, но ни самого агрегата, ни Лисы не видать. Игорь присел. Оказавшись в доме, его пыл начал угасать. Лиска сейчас обидится. Расстроится. Хотя нет. Постарается не подавать вида. Сначала растеряется, глядя на него доверчивыми глазами. Потом потупится. Вскинется, фальшиво улыбнется, но во взгляде все равно поселится тоска, а плечи останутся смятыми, сжавшимися под наплывом грядущего. Она не заплачет — легкое, ежедневное предательство уже впиталось ей в кровь. Как яд выработало какой-никакой иммунитет на себя. Иммунитет и сработает. Лиска допылесосит и пойдет собирать вещи. Может быть соврет, что и сама собиралась уезжать. Попытается перевести разговор на что-то нейтральное. И уйдет, отказавшись от провожатых, защелкнув за собой дверь. А Игорь останется один. Один на один с вопящим нутром и чувством вины. Вот и она появилась в коридоре. Скинула на шею наушники, топнула по кнопке пылесоса и воинственно уперла руки в бока. - Куда по грядкам?! Я только пропылесосила! - прикрикнула она, тыкая насадкой ему в щиколотку — Игорь так и не разулся. - Лис… Игорь решительно втянул воздух. Дольше тянешь — сложнее решиться. - Чего? - обиженно не глядя на него, она принялась усиленно тереть полку тряпкой. Подумала, наверное, что Игорь хочет высказать за претензии. Безобидное, ничего не подозревающее создание за уборкой. Не знающее, что сейчас от ее бодрого настроя не останется и следа. Потому что один умник сильно боится, как это будет выглядеть со стороны и чем в итоге обернется. - Не злись. Я тебе сейчас помогу. Игорь трус. Все его решительные слова растворились примирительным блеянием. Вспомнил, как впервые увидел Лиску. У нее дома, в коридоре. И подумал, что не от легкой жизни симпатичная девчушка выглядела тогда неказистым отроком. Он резво представил ту моральную духоту, заставляющую ее прятаться в недра своего еще некрепкого тела. Очень. Очень не хотелось, чтобы Лиске пришлось снова сжиматься. Игорь осекся. Нещадной насмешкой прошлось задавленное воспоминание о не слишком дружеском чувстве к «несчастной сиротке». Что, решил поиграть в спасателя? Чипа с Дейлом? Так себе затея, если повнимательнее рассмотреть его мотивы. Игорь окончательно запутался. И ничего ему не осталось, кроме как пойти в кладовку за стеклоочистителем. Порядок в квартире ему нравился. И не нравилось находить комки пыли в скрытых от глаз местах, потому Игорь предпочитал отводить уборке достаточное количество времени и сил. Лиска вроде старалась работать на совесть, но подростковая импульсивность и интересы в иных от быта сферах мешали ей достигать клинингового совершенства. Игорь стал вдумчиво возить салфеткой по твердым поверхностям. Приподнял подставку для зонтов, за которой никогда не было видно грязи. Переложил каждую «очень важную» визитку и скидочную карту, стопкой уложенную под зеркалом. Дернул за уши странную интерьерную игрушку: то ли карапуза в костюме кролика, то ли кролика с анатомически точным лицом карапуза – подарок с работы. Протер трубку радиотелефона, оставшемуся скорее данью памяти, чем средством связи. И решил, что зеркало тоже не мешает протереть — зря что ли он ходил за стеклоочистителем? Не смотря на свой рост, для протирки вершины Игорю понадобился стул. Он подальше отодвинул вещи от стекла и стал пшикать из пульверизатора. - Игорь, я, кажется, твою шахмату сломала, - от обиженной Лиски не осталось и следа. Она отразилась в зеркале, полная раскаяния, и показала на ладони два пластиковых кусочка, которые, если правильно соединить, превращались в стилизованную пешку. Но объяснить, что никакой поломки нет, Игорь не успел. Он и Лиску-то заметил постольку-поскольку, потому что тело его вильнуло и, помимо его воли, постаралось восстановить равновесие. Неудачно — промелькнув в зеркале, он услышал грохот. И почувствовал пол. Тяжело бухнулся боком на пол. Казалось бы, расстояние до земли совсем не большое, но весьма ощутимое. Сначала больно не было, только ощущение всего тела разом - словно разум ускоренно проверял целостность физической оболочки. А потом, удостоверившись в общей сохранности конечностей, надрывно заломил справа в тазу. Выругавшись, Игорь приподнялся на локте. Задеревеневшие мышцы слушались с трудом и подрагивали невпопад. - Что с тобой? - подскочившая Лиска беспомощно схватилась ему за плечо, так и не выпустив из рук деталей пешки. - Фигня, - пробормотал Игорь, хотя выдох отозвался болью с зашибленной стороны. Не желая показывать вида, он стал вставать, держась за стул и стесняясь отогнать мельтешащую под рукой Лису. - Не надо - он сломался, - Лиса пинком опрокинула накренившийся стул и потянула Игоря в сторону зала. Тому оставалось только увлечься, слушая шум в ушах и собирая силы, чтобы не наваливаться на не слишком физически крепкую девчонку. А это было не просто — у Игоря возникло ложное ощущение, что его толкают с двух сторон сразу. - Скорую выз… Ой, у тебя кровь! - Лиса по инерции коснулась его виска, и Игорь увидел у нее на пальцах противный красный цвет. - Подожди, я сейчас. Она выскочила из комнаты, и сквозь головную боль Игорь услышал грохот в ванне — Лиса что-то стремительно искала. Эти бряцающие звуки подействовали сродни спазмолитику: тело и разум расслабились, оставляя все на откуп тому, кто знает, что делать. Сердце больше не брякало, и Игорю даже стало смешно: здоровый лоб взял и завалился посреди коридора. Он ощупал ушибленный бок. Дышать уже не больно, просто опасливо. Синяк будет, но других повреждений вроде удалось избежать. Только висок неприятно жжет и щиплет. Как его угораздило висок-то разбить? Тумбочку задел? В дверях стремительно появилась Лиска, прижимая к животу медицинский «груз». Пролетев мимо Игоря, она сбросила на диван рулончик бинта, и какие-то пузырьки. Торопливо приговаривая «Сейчас, сейчас», она не с первого раза оторвала кусок бинта и снова умчалась с ним. Раздался шум воды. Перескакивая через ноги Игоря, Лиска стала примачивать холодным его лоб. Заломило. Игорь рефлекторно дернулся, но получив в ответ строгое «Терпи!» угомонился. Открыла слабо пахнущий медицинский пузырек и снова приложила влагу к раскрывшейся ранке. Теперь зажгло и защипало, но, памятуя наказ, Игорь не шевелился, только искоса поглядывая на серьезное, сосредоточенное Лискино лицо. И думал, что останься он один, пришлось бы самому себе оказывать первую помощь. Наконец, у него поперек головы образовалась военная перевязка. Но Лиска не успокаивалась. Тогда Игорь перехватил ее беспокойные руки и заставил присесть рядом. - Надо бы врача вызвать, - неуверенно уставилась она на результат своей работы. - Нормально все. А ты чего такая белая? - Игорь заметил, что Лисино лицо ничуть не отличается оттенком от потолочной побелки. - Вот черт! Он поплелся в ванну. Теперь была его очередь штурмовать аптечку, параллельно припоминая, как на свадьбе от одного вида крови девчонка потеряла сознание. Гремя пузырьками в поисках нашатырного спирта — Игорь по старинке использовал его на укусах насекомых — он услышал строгий окрик. - Тебе вставать нельзя! Это Лиска, вцепившись в дверную ручку, строго возглядала на него. - А тебе можно что ли? - в тон ей отозвался Игорь, кивая на ее нездоровое отражение. Кое-как, переругиваясь и держась друг за друга, они добрались до Лискиной комнаты — ближайшей к ванне. Сели на диван и недобро уставились друг на друга. Лиса сощурилась на только что организованную перевязку, безошибочно скользнула взглядом по ноющему боку и вопрошающе подняла суровые глаза. Игорь в ответ оценил образовавшиеся под глазами тени, выцветшие губы и синие венки, выступившие на шее и на болезненно посветлевших руках. - Мы с Тамарой санитары, - подытожил Игорь и Лиска, тщетно стараясь сохранить осуждающее выражение лица, прыснула. - Прости, из-за меня ты не удержался, - глядя мимо Игоря, пробормотала она. - Не говори ерунды. Лиса вроде бы немного порозовела, и теперь цветом напоминала не утопленницу, но вполне себе нормальную, здоровую моль. Игорь вспомнил, что где-то в холодильнике должен быть пузырек валерьянки, и, велев Лиске сидеть и оставаться в сознании, ушел. Тело, не смотря на дискомфорт, двигалось вполне сносно. Лиса, учуяв знакомый и резкий запах, с подозрением уставилась сначала на Игоря, затем на стакан в его руке. - Не отрава, - ответил Игорь на немой вопрос. - Корень валерианы. - Валерьянка? Она же для стариков. - Спасибо, добрая девочка. Последние сто лет только ее и пью, - Игорь протянул ей стеклянный стакан, и Лиса, помешкав, выпила. Поморщилась протянула обратно. Игорь снова опустился на диван. Они, не сговариваясь, посмотрели в окно. Холодное, серебристое солнце провожало зимний день, ускользая за крыши домов. Во всем мире воцарилась звенящая тишина. Чистое небо предвещало спокойную ночь. Лиса подобрала ноги и уселась по-турецки, коленом коснувшись ткани брюк на бедре Игоря. Тот мельком глянул на нее. Бледнота отступила, оставив после себя только легкую усталость в ясном взгляде. Тихо переведя дух, Игорь откинулся затылком на стену, сжимая руками пустой стакан. Своя кровь воспринимается не так тяжело, как чужая. За чужую всегда больше страха. Особенно для человека, который ее боится. Лиса… Девочка, готовая преодолевать свои фобии. Из-за него, Игоря. Допустить, чтобы она ушла? Да никогда. *** Аня не без удовольствия вытянулась на диване, зажимая в ладони пузатый фужер. В фужере плескался виноградный сок – самый настоящий, без пошлых эвфемизмов – но от его сладости удовольствия не меньше, чем от спиртовых градусов. И голова потом не болит. В руках – журнал, в наушниках – спокойная музыка. Что еще человеку нужно для счастья? Аня бы еще предпочла загородную виллу и счет в швейцарском банке, но об этом сейчас лучше не думать. Лучше читать статью о курортных романах и потягивать густой сок. Наконец-то Аня была свободна. Оказывается, социум давит на тебя даже в лице семьи, от которой определенно нужно отдыхать. Ведь есть пары, которые проводят отпуск порознь. В юности Аня таких не понимала, а теперь прониклась небывалым сочувствием к тем, кто всегда и везде находится вместе. Глаза в глаза – лица не рассмотреть. Покосившись на часы, она дала себе еще ровно пятнадцать минут покоя – до четырех часов. А там можно и позвонить Игорю. Странно все же, что он согласился на эту авантюру – не такой Игорь человек, чтобы его легко можно было раскачать. Но ведет он себя благородно, и за одно это ему к нему можно испытать признательность. Почему он не мог так поступать раньше? Может, и не было бы этого всего. А Лиса… Понятно все с ней - переходный возраст, стресс. Считает, что ей по колено море. Все люди, наверное, через это проходят. Но хорошо бы на этот период этих людей куда-то изолировать. Чтобы потом прийти и забрать нормальных. И не портить себе нервы. Длинная стрелка подползла к цифре «12», но Аня благосклонно добавила себе еще пару минут покоя. Но уж через пять минут… - Алло, привет. Ну, как у вас дела? Мозги уже все вынесла? Нет? Странно. Из школы как? Ничего? Ну, и хорошо. А я сегодня смотрела семинар о раскрытии внутренней энергии… Алло? Тебе неинтересно? А чего тогда такой смурной? А, устал… Давай тогда Лису. Гуляет? Ладно, потом ей наберу. Только ты, по-моему, слишком лояльно к ней относишься. Ко мне бы так… Ладно, не телефонный разговор. Но согласись, твое повествование вряд ли хорошо повлияет на ее отношение. Ну, потому что… Ребенок должен признавать авторитет взрослого, а эта творит что хочет. И никакого наказания, ничего. Что вот можно вынести из этого? Хотя твое участие в этом, конечно, преувеличено. Она всегда такой была. Вот ей говоришь слово, а в ответ десять. Невозможно общаться. Я тут сижу и думаю: как же хорошо без этих ее психов. Я морально отдыхаю, понимаешь? У других дети как дети, а эта… Что? Подожди… В каком смысле? Ты что хочешь сказать?.. - Да то и хочу, - пригашивая себя, повторил Игорь. – Я, конечно, не педагог и не родитель, но даже мне стремно от такого отношения. И вообще, ты какая-то странная – у тебя ребенок может быть страдает, а ты все на себя переводишь. Лиска – она хорошая девка, хоть ты и не в курсе… В трубке повисло молчаливое негодование, а через две долгих секунды в наказание раздались гудки. Игорь чертыхнулся. Наверное, не стоило этого говорить. Но подобные разговоры с небольшими изменениями повторялись из раз в раз, и Игорю становилось все злее и злее отмалчиваться и каждый раз сворачивать тему. Анька точно обиделась. Что она теперь сделает? Примчится? Или будет показательно игнорировать его звонки? - Да не расстраивайся ты так, - вдруг прозвучал за спиной мягкий голос. – Знаешь же ее - пару часов позлится, а дальше просто по инерции.