Мне показалось, он всё-таки понял. Понял, что можно выбрать войну — ради мира в собственной душе. И даже пошутил: — Валлиус был прав, когда говорил мне, как нам повезло, что у тебя всего лишь две магоктавы. А то бы ты нашла способ уничтожить Геенну, и я остался бы без работы. Защитница, как же это оказалось приятно услышать… — Да, Валлиус говорил мне примерно то же самое… Только при этом называл упрямой ослицей. — Это в его стиле. Меня он когда-то называл… хм… Бэбэ. Бесшабашный баран. Как же я смеялась! Но теперь, возвращаясь в гостевую комнату, я вспоминала, что так и не сказала ректору всю правду о том, как называл меня Брайон. Постеснялась. «Упрямая ослица с добрым огненным сердцем». Так он сказал, когда я, рыдая от счастья, ворвалась к нему в кабинет, что бы поведать, как в первый раз вспыхнул сломанный контур Арчибальда. Это ведь значило, что у меня получается, действительно получается, и он не зря в меня верил. Это вообще важно — когда в тебя верят. Мне кажется, если бы я не встретила на вступительном экзамене Валлиуса, ничего из того, о чём я мечтала, так бы и не сбылось. Но мне всегда болезненно не хотелось его разочаровывать. Его — и Арманиуса. Хотя он тогдашний о моём существовании даже и не подозревал. Не знал, как много экзаменов по боевой и охранительной магии я сдавала, думая о нём. И никогда не узнает. * * * С одной стороны, улыбка никак не хотела сползать с лица Берта, а с другой… Быть прекрасным магом с девяноста пятью магоктавами дара довольно просто. А с двумя? Как Эн вообще не умерла? Но она сама загнала себя в ловушку. С её талантами и при отсутствии дара охрана нужна обязательно. Если кто-нибудь решит, что незачем потерявшим дар магам его возвращать, и нападет, воткнуть иглу в руку Эн просто не успеет. В такой ситуации счёт идёт на секунды. Впрочем, Берт не исключал, что Арчибальд умнее, чем он о нём думает. Но проверить всё-таки стоило. И Арманиус, больше не колеблясь, набрал на браслете связи номер его высочества. Проекция Арчибальда вид имела крайне недовольный, даже злой. — Добрый вечер, ваше высочество, — поздоровался Берт как можно вежливее, подавив желание самодовольно улыбнуться. Глупое, иррациональное желание… Потому что ему на самом деле совершенно нечем было гордиться. — Добрый. По какому вопросу? — спросил Арчибальд настолько ледяным голосом, что Арманиусу стало понятно — в мыслях ему сейчас явно желают гореть в пламени Геенны. — Я хочу узнать. Насчёт Эн. У неё есть охрана? Взгляд принца стал по — настоящему свирепым. — С какого демона я должен перед тобой отчитываться? — Ваше высочество… — А вот теперь захотелось ударить по столу кулаком. — Простите меня за дерзость… Мне не нужен отчёт. Я просто хочу узнать, достаточно ли охраняется человек, от которого зависит мой дар. Арчибальд скрипнул зубами. — Именно поэтому Эн до сих пор так и не покинула твой дом, Берт? Вот оно. Значит, всё-таки за девочкой как минимум следят. Облегчение было настолько сильным, что Арманиус даже не заметил, как протянул с давно клокотавшей в груди ехидцей: — Ревнуете? Арчибальд молчал, только ноздри его раздувались, как у быка. — Не волнуйтесь, я не сделаю ничего… ничего против её желания, — продолжал говорить Арманиус, сам толком не понимая, зачем провоцирует принца. — Иди ты к демонам, Берт! — процедил его высочество голосом, в котором не было ничего, кроме бешенства. — Тронешь её — я тебя по стене размажу. Арманиус улыбнулся, почему-то чувствуя себя преотлично. — Под словом «тронешь» ты понимаешь… Но Арчибальд не дослушал — с треском прервал связь. А Берт, по-прежнему улыбаясь, встал с дивана и подошёл к окну. Метель почти закончилась, на улице давно стемнело, и только фонари горели ярко, освещая белый снег. Где-то там, в этой темноте, находились соглядатаи его высочества… Демонски ревнивого его высочества. — Кому что, — пробормотал Арманиус, задергивая шторы и отходя от окна. — Он ревнует, а ты завидуешь. И ещё неизвестно, что хуже. На самом деле Берт прекрасно понимал — завидовать всё-таки хуже. ГЛАВА ШЕСТАЯ Утром Арманиус с трудом встал. И ведь накануне казалось, что он почти совсем не устал — подумаешь, сходил на совет, — а выяснилось, что очень даже. Попили крови старые стервятники, попили… Умывшись, одевшись и заказав в «Омаро» завтрак, Берт направился в библиотеку. Эн там не было; зато на журнальном столике лежала короткая записка. «Доброе утро, архимагистр! Я ушла за сумкой». — Позавтракала бы сначала, — пробурчал Арманиус, вглядываясь в почерк Эн. Чем-то он напомнил ему почерк Валлиуса — такой же кривовато-угловатый, каким всегда бывает почерк у людей, которые больше думают, о чём пишут, а не о том, как. Кофе, присланный рестораном, был прекрасен, как и всегда, но Берт толком не ощущал ни вкуса, ни аромата. Ему было досадно, что Эн убежала, не поев. Неугомонная девчонка, совершенно не жалеющая себя… Она вернулась, когда Арманиус уже почти всё доел. Оставалось только немного кофе и одна большая слойка с ягодной начинкой. — Доброе утро, — Эн широко улыбнулась. Щёки её были красными с мороза, глаза блестели, и Берт вдруг подумал: а только ли за сумкой она бегала?.. — Как вы себя сегодня чувствуете, архимагистр? — Прекрати ты меня так называть, — пробурчал Арманиус, и улыбка с лица Эн сразу пропала. — Издевательство какое-то… Будешь завтракать? — После процедуры, возможно, — сказала она, подходя к столу, и поставила на него свою неизменную сумку. Открыла и принялась надевать перчатки. — Вы тем не менее по — прежнему архимагистр. Так же, как ректор. Метка ведь на месте? — Да, — Берт покосился на запястье левой руки, где рядом с браслетом связи чернела метка. — К сожалению. — Вам настолько не нравится быть ректором? — спросила Эн и достала большой шприц, заполненный тёмно-фиолетовой жидкостью. Сняла колпачок и стала медленно выпускать воздух. — Из меня ректор примерно как из тебя был бы боевой маг, — Арманиус поморщился. — Сама знаешь, Церемония не спрашивает, кого выбрать, ей подавай сильнейшего, а я на тот момент и был сильнейшим. Если бы не стал архимагистром за неделю до этого, титул ректора получил бы Велмар Агрирус. Эн задумчиво кивнула. — Это вероятнее всего, архимагистр. Но всё же никто не может гарантировать… — В данном случае никаких сомнений, — махнул рукой Берт. — Ладно. Что там у тебя опять? Каким местом поворачиваться? Девчонка закусила губу. Она впервые выглядела неуверенной, и это пугало. — Снимите рубашку. И ложитесь на диван лицом ко мне. — Не нравится мне это… — вздохнул Арманиус, но подчинился, как обычно. Лёг и посмотрел на мрачную Эн. — Я хоть жив останусь? — пошутил и удивился, когда она совершенно серьёзно ответила: — Демона два я дам вам умереть, — и, размахнувшись, всадила шприц куда-то в районе сердца. Нет… не в районе. Она, Геенна её пожри, иглу прямиком в сердце воткнула!!! — Ты-ы-ы… — прохрипел Берт, задыхаясь от боли в груди и невозможности сделать вдох. Всё вокруг расплывалось, и только лицо Эн — белое, с испариной на лбу, плотно сжатыми губами и отчаянной зеленью глаз, — было видно чётко, словно оно относилось к какому-то другому миру. Миру, в котором Арманиус не умирал сейчас от иглы в сердце. — Давайте, Бертран, — тихо проговорила Эн и, выдернув шприц, положила ладонь на место укола. Удивительно, но кровь оттуда не лилась. — Это риск, но он окупится, Защитницей клянусь… Риск?