Я шмыгнула носом. — Не плачь. Ради них ты должна быть сильной. Лучше выпей ещё воды. Я послушно сделала глоток из фляжки. — А вы… вы хотите… воды? Он улыбнулся, наблюдая за мной. — Спасибо, зеленоглазка, но вся эта вода — твоя. У меня есть своя. Посиди пока тут… Как, ты говоришь, тебя зовут? — Эн Рин, — повторила я и, поколебавшись, выпалила: — А вас? — Берт, — улыбка стала чуть шире. — Не-е-е, — я помотала головой. — Вы… у вас должно быть длинное имя! — Есть и длинное, — он кивнул. — А зачем тебе? — Я запомню, — ответила я серьёзно. — Хорошо. — Он легко погладил меня по голове, встал и наконец ответил: — Моё длинное имя — архимагистр Бертран Арманиус. Расти большой и счастливой, зеленоглазка. — Постараюсь… Он ушёл и больше не подходил ко мне — лишь кивнул и улыбнулся, когда меня уже забирали в приют для детей-сирот, чьи родители были убиты Геенной. И я улыбнулась ему в ответ. Архимагистр Бертран Арманиус, спасший за эти годы множество детей, конечно, забыл маленькую зеленоглазую Эн Рин. Зато она его — нет. В приюте для детей-сирот я провела восемь лет. Несколько раз меня хотели отдать приёмным родителям, но я противилась, не желая уезжать. Причина была проста. Я заболела магией. Директор приюта — магистр Элеонора Мардаар — была хорошим бытовым магом, отличным преподавателем и очень мудрой женщиной, которая всегда интересовалась мнением своих подопечных. И она, видя, что я не хочу покидать приют, не стала настаивать. Хотя дело было только в том, что я боялась уехать и потерять возможность изучать магию. В приюте была прекрасная библиотека с богатейшим собранием книг. Моя тяга к знаниям, в том числе и магическим, всячески поощрялась, поэтому мне разрешали приходить в библиотеку практически в любое время, кроме ночи, и изучать любую книгу. Магией со мной и ещё несколькими детьми занималась сама Элеонора. Других магов среди учителей не было. Мне исполнилось четырнадцать, когда магистр Мардаар сказала: — Эн, перестань мечтать о магии. У тебя очень слабый дар, на грани видимости. Твоё рвение, конечно, похвально, но с таким уровнем дара ни в одно учебное заведение тебя не возьмут. Я только упрямо поджала губы. И продолжила изучать то, что считала своим призванием. Хотя теперь я понимаю, что первоначально моё желание приобщиться к магии было связано лишь с Бертраном Арманиусом. Я влюбилась в него по-детски глупо и с упрямством горной козы начала штудировать книги, изучать схемы заклинаний и рецепты зелий. Я не помню, когда желание быть магом стало моим собственным желанием, трансформировалось в настоящую цель и потребность. Но я была благодарна Элеоноре Мардаар — впрочем, я благодарна ей и сейчас, — что она, даже не видя во мне толком нормального дара, продолжала обучать и помогать. Возможно, в глубине души она тоже верила, что у меня всё получится. Я бы спросила её об этом, но уже не смогу — магистр умерла перед моим выпуском из приюта, так и не узнав, что меня приняли в самое престижное учебное заведение Альганны. В кабинет к Валлиусу я зашла ближе к вечеру, перед уходом. Наставник, в отличие от меня, всегда был «совой», и сейчас сидел за столом и изучал какие-то бумаги с очень бодрым видом. Я же после вечернего обхода больных и работы с реактивами чувствовала себя полумёртвой. Но усталость слетела, как и не было её, как только я увидела посетителя архимага Валлиуса. — Ваше высочество! Принц Арчибальд улыбнулся и встал с кресла, протягивая мне руку. — Эн, рад вас видеть. Он имел право называть меня на «ты» — но никогда не называл. Он мог бы просто кивнуть, но предпочёл встать и пожать мою ладонь. До встречи с его высочеством Арчибальдом, двоюродным братом императора, я думала, что принцы такими не бывают. Не бывают честными, благородными, смелыми и не считающими себя исключительными. И если с особами королевской крови можно дружить, то я могла бы сказать, что являюсь другом его высочества. — Я тоже очень рада вас видеть, — ответила я, ощущая приятную теплоту в груди. — Садитесь, Эн, — Арчибальд кивнул на стул напротив себя и Валлиуса. Я опустилась на предложенное место и вопросительно посмотрела на принца. Я слишком хорошо понимала — подобные ему люди не приходят просто так. — У его высочества есть одна идея, — пояснил наставник, сверкая ярко-голубыми глазами за стёклами очков. — Он хотел обсудить её с тобой. Я чуть напряглась. Опять орден Золотого орла? Оказалось, нет. — Я хочу предложить императору закон, по которому возможно будет получать титул не по рождению, а по заслугам перед империей. Сейчас он передается только от родителей детям, я же хочу предложить награждать им отличившихся перед отечеством. Я кивнула. — Я поняла идею, ваше высочество. Позвольте узнать, при чём тут я? Арчибальд улыбнулся. — Вы же всё поняли, Эн. Энни Ринниус… Как вам такой вариант? — Честно говоря… — Я заколебалась, но всё же ответила: — Я не имею ничего против подобного закона, ваше высочество, я даже за. На мой взгляд, у нас слишком много привилегий для аристократии, которые они получают только по праву рождения, и это несправедливо — простые люди ничуть не хуже. Но я… — Ладно тебе скромничать, — пробормотал Валлиус, и я усмехнулась. — Я не скромничаю, Брайон. Мне не нужны титулы. Мне нужна только моя лаборатория и возможность заниматься тем, чем я занимаюсь. Вы дали мне это, ваше высочество… — Я почтительно склонила голову. — И я считаю, что титул — это лишнее. — Он пригодится вашим детям, Эн, — мягко заметил Арчибальд. — Даже если вам не особенно нужен. Да и… Его высочество запнулся, и я продолжила: — Да, я помню, что не имею права выходить замуж за человека выше меня по происхождению. И если вы хотели сказать — да и выйти замуж будет проще — могу ответить: это не то, что меня интересует. — Я понимаю, Эн. — Арчибальд поднялся и, скользнув по мне взглядом, повернулся к Валлиусу. — Я пойду, Брайон, мы с тобой обсудили всё, что хотели. Эн, подумайте всё же. Мы подготовим приказ для императора за пару месяцев, и я бы очень желал, чтобы вы были в числе первых награждённых. Думаю, вы понимаете, почему. — До свидания, ваше высочество, — мы с наставником синхронно склонили головы. Конечно, я понимала, почему. Арчибальд, когда-то потерявший магические способности, был благодарен мне за исцеление и… — И ни демона ты не понимаешь! — вспылил Валлиус, как только его высочество вышел. Я подняла брови. — Что?.. — Эн, — архимаг вздохнул и покачал головой, — на свете существуют не только магия, пробирки, эксперименты и больные. И кроме Бе… тьфу. В общем, мужчин на свете тоже много. Может, ты наконец высунешься из своей норы и начнёшь обращать внимание на окружающих? Вот теперь я действительно ничего не понимала. — Но я… — Арчибальду давно пора жениться! — продолжал главный врач на тех же повышенных тонах. — А он всё… как сыч! Я задумчиво почесала лоб. — Брайон, а при чём тут… — Я запнулась. — О… А… Э… Вы хотите сказать?.. — Я ничего не хочу говорить! — Валлиус тут же насупился. — Я вообще молчал. — Ну да, — я развеселилась. — Вы неисправимый романтик, мой дорогой наставник. Двоюродный брат императора — и безродная девка. Отличный сюжет для женского романа. — Ох, Энни… — Архимаг вновь вздохнул. — Что же мне с тобой делать, девочка… — Повысить зарплату? — Нахалка. Ладно, расскажи мне подробнее про Берта, как у него дела. Я сразу отогнала от себя мысли о возможности стать принцессой и вернулась к работе. На самом деле зарплата у меня была более чем приличная — наставник не скупился — но позволить себе собственную квартиру я пока не могла. По очень простой причине — я была обязана пять лет после окончания университета работать на его благо, и практически вся зарплата уходила на уплату долга за обучение. Его высочество Арчибальд три года назад предлагал всё оплатить, но я отказалась. Иметь свою лабораторию и возможность заниматься магической наукой, получить орден Золотого орла — это одно, но брать деньги за то, что на тот момент было рискованным экспериментом, неправильно. В общем, жила я по-прежнему в общежитии университета, и собиралась жить так ещё два года, а потом купить небольшую квартиру. За три года аспирантуры и работы в госпитале я скопила вполне приличную сумму, достаточную для первого взноса. День, когда я переступлю порог собственного жилья, точно будет знаменательным, но пока я двигалась через Университетский парк по направлению к общежитию, наслаждаясь чудесными пейзажами. Деревья в шапках снега, заледенелые скамейки, расчищенные дворниками дорожки, и неяркий свет фонарей. В этом свете снег переливался, словно миллионы драгоценных камней… … И я вдруг вспомнила, как всё начиналось. Тогда, в день вступительного экзамена, стояла страшная жара. Июнь выдался удивительно душным, дождей не было недели две, и на улицах было совершенно невыносимо дышать. Впрочем, возможно, это казалось просто от волнения. А внутри университета царила прохлада, и от разницы температур у меня моментально похолодели руки и повлажнел лоб. Страшно… Как же страшно было дожидаться своей очереди, чтобы войти в огромную деревянную дверь, за которой сидела приёмная комиссия.