Янг молчал, зло сверкая упрямыми светло-голубыми глазами. Ответить ему было нечего. — Не выдумывайте, Рон. Но, чтобы вам было легче, я могу пообещать, что не обижу вашу… подругу. — Я не верю вашим обещаниям, — огрызнулся мальчишка, и Берт пожал плечами. — Ваше право. Наверное, этот напряжённый диалог продолжался бы ещё долго — возможно, до пробуждения Эн, — но в палату заглянула одна из медсестёр и, найдя глазами Арманиуса, сказала: — Архимагистр, вас вызывает к себе главный врач. Попросил прийти как можно скорее. Берт кивнул и, не глядя больше на Янга, вышел в коридор и почти побежал к лестнице. В кабинете Валлиуса оказался не только собственно Брайон, но и еще несколько человек: принц Арчибальд, выглядевший так, словно не спал уже неделю; какой-то незнакомый рыжеволосый врач в светло-лиловой форме — кажется, такую носили неврологи; и Дайд, напоминающий зелёное и совершенно невредимое дерево, случайно оставленное лесорубами среди поваленных. — Доброе… — начал Берт, но запнулся, наткнувшись на мрачные взгляды присутствующих. — М-да. Вызывал, Йон? — Да, — кивнул главный врач, — решил собрать всех, чтобы Равену не пришлось повторять свой отчёт дважды или трижды. Остальные уже в курсе, Берт, для тебя — перед тобой архимаг Равен Пирс, главный специалист по неврологии в Альганне. Равен постоянно работает в Приме* (*Прима — крупный город на юге Альганны), прибыл вчера вечером к нам по моей просьбе. Всю ночь и утро обследовал Эн и готов высказаться. Равен, перед тобой архимагистр Бертран Арманиус, ректор Высшего магического университета ?рааги и опекун Энни. Оба представляемых мужчины склонили головы. — Берт, — продолжил Валлиус, — садись, вон стул свободный. Вряд ли отчёт Равена будет кратким. Невролог кивнул и, дождавшись, пока Арманиус сядет, заговорил. — Для начала хочу уточнить: произошедшее — уникальный случай. Все случаи потери памяти посредством магических ошибок уникальны, но этот особенно, так как мы столкнулись с родовой магией императорской семьи. Человеческая память — не книга, но если сравнивать именно с книгой, сейчас мы имеем дело с практически чистыми листами. Почему «практически» — потому что кое-какая память у айлы Рин осталась. Она помнит, как говорить, ходить, держать столовые приборы, и так далее. По идее, при подобных магических ошибках человек должен превращаться в растение, но у айлы Рин остались базовые навыки для жизни, уничтожены лишь её воспоминания. К примеру, я узнал у Брайона, что раньше, до потери памяти, айла Рин терпеть не могла куриную печень. И когда сегодня утром по моей просьбе из столовой подняли тарелку с печенью, пациентка скривилась от одного только запаха и наотрез отказалась это есть. Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что личность её не утеряна по крайней мере в вопросах чувств и предпочтений. И, как я уже говорил, она помнит то, что делала каждый день и что было доведено до автоматизма. По сути, никто из нас с вами не задумывается о подобных действиях — все мы помним, как ходить, говорить и так далее. Более сложные навыки утеряны. Равен на пару секунд замолчал, переводя дух, пока остальные, кажется, не дышали вообще. — Обычно подобные признаки сохранения личности при отсутствии воспоминаний — хороший признак. Но в нашем случае это не имеет большого значения. В настоящий момент существует десять уникальных методик для возвращения памяти и, соответственно, десять упражнений для того, чтобы определить, какая из них более эффективна. Айле Рин не подходит ни одна. У меня сложилось впечатление, что её разум попросту отталкивает всё, что пытается до него дотронуться. Полагаю, это следствие соприкосновения с родовой магией Альго, — извиняющимся тоном произнёс Пирс, словно был виноват в подобном факте. — На сознании пациентки будто бы висит замок или стоит невскрываемая печать. Я здесь бессилен, впрочем, как и остальные мои коллеги. Тяжёлая гнетущая тишина повисла в кабинете — словно топор над головой осуждённого. Первым заговорил Арчибальд. — То есть, Эн так и останется ребёнком? — от отчаяния в его голосе Берту стало не по себе. Равен покачал головой. — Нет, ваше высочество. Она постепенно будет взрослеть. Сейчас она ребёнок, потому что в её голове нет никаких воспоминаний — то есть, нет жизненного опыта, — но бытовые навыки сохранены, и по мере наработки новых воспоминаний айла Рин станет обычной девушкой своего возраста. Но я категорически не рекомендую ей заниматься магией. Конечно, это только теория, но я уверен в своём выводе — если она станет напрягать магический контур, особенно под воздействием артефактов, — это активирует в ней замершую родовую магию Альго и убьёт сознание целиком. Невролог вновь замолчал. Валлиус сидел за столом, опустив голову на ладони, и Берт вдруг осознал, что никогда в жизни не видел его в настолько убитом состоянии. Впрочем, Арчибальд выглядел не лучше, хоть и не опускал головы. Но ему и по статусу не положено этого делать. Один Дайд не изменился в лице. Именно он и спросил, проскрипев на весь кабинет: — Что значит — убьёт сознание целиком? — Это значит, что пациентка из человека превратится в растение. Перестанет воспринимать информацию, будет лежать в постели и пускать слюни. Так что никакой магии. — Что вы рекомендуете сейчас для неё, архимаг? — спросил Арманиус, усилием воли подавив в себе резкое желание вскочить и начать швырять что-нибудь в стену. — Я рекомендую ей жить дальше, — ответил Равен. — Я уже говорил с ней, объяснил, что она никогда ничего не вспомнит. Не сказать, чтобы она расстроилась — просто не понимает толком, что это значит. Сейчас, я полагаю, стоит отпустить девочку из госпиталя домой, пусть встретит новый год не в больничных стенах. — У неё нет дома, — произнёс Арчибальд. — Она живёт в общежитии. — В общежитие точно не стоит. Ей нужно быть рядом с тем, кому она доверяет. Судя по тому, что она мне говорила, этим человеком являетесь вы, архимагистр Арманиус. Большую симпатию она испытывает и к вам, Брайон, а также к своему другу Рону Янгу. Вспомнить она, конечно, ничего не может, но чувства остались при ней. — Откуда у Эн чувства к тебе, Берт? — спросил его высочество холодно, поворачиваясь лицом к Арманиусу. — Ты можешь это объяснить? И только ректор открыл рот, чтобы ответить кратким «нет», как наконец очнулся Валлиус. — Так, господа хорошие, — сказал он, поднимая голову — на лбу были красные отпечатки от пальцев, — я думаю, Равена стоит отпустить, мы его достаточно мучили. Гектор, ты не против? Или у тебя остались вопросы? — Нет. Мне всё ясно, — невозмутимо ответил Дайд. — И я тоже пойду, пожалуй. — Отлично, — кивнул Брайон. — А его высочество и Берт задержатся. — Тогда и я задержусь, — дознаватель, уже начавший вставать, вновь сел. И, чуть помолчав, добавил: — Кто-то же должен останавливать его высочество, если он решит придушить архимагистра. Валлиус и Арчибальд усмехнулись, а Арманиус удивлённо поднял брови. Надо же… Кажется, у этого мрачного типа есть чувство юмора. Когда Равен Пирс ушёл, напоследок что-то негромко сказав главврачу, его высочество вернулся к прерванному разговору. — Я всё-таки хотел бы знать, с чего вдруг у Эн спустя две недели после знакомства появились какие-то чувства к Берту, которые позволили ей доверять ему, — Арчибальд по-прежнему говорил ледяным тоном, явно сдерживая эмоции силой. — Последнее время мы виделись с ней регулярно, и я не замечал в Эн особой любви к Арманиусу. Йон вопросительно посмотрел на Берта, поднимая брови — сам, мол, выпутывайся. Дайд же с интересом изучал то ректора, то принца — хотя в его случае интересом было скорее лёгкое, даже ленивое любопытство. Что ж, по крайней мере теперь Берту не придётся объяснять ему то, что он хотел объяснить утром, во время и после допроса — про соперничество между собой и Арчибальдом. Дознаватель далеко не дурак, сам всё понял. — Дело не в сроках, выше высочество, — сказал Арманиус спокойно. Ссориться или не дай Защитник драться с принцем он не желал. — Я не могу ответить за Эн, я — не она. Но могу предположить, что речь идёт о… детской влюблённости. Йон кашлянул и вытаращил глаза, Дайд удовлетворённо улыбнулся, откидываясь на спинку стула, а Арчибальд сильно помрачнел. Берт не имел ни малейшего понятия, прав ли он в своём предположении, но что ещё это могло быть? Не великая же любовь начиная с того дня, когда он назвал Эн недостойной. Ей ведь было шестнадцать. Детская влюблённость, конечно. Только вот откуда она взялась, если на вступительном экзамене он повёл себя настолько… недостойно? Додумать эту мысль Берт не успел. — Теперь понятно, — Арчибальд хмурился, что-то вспоминая. — Единственный раз, когда я видел вас с Эн вместе — на Совете архимагистров — мне почудилось, что она… Но в зале было слишком много помех, и я так и не понял, правда ли это. — Вы поэтому форсировали ухаживания? — спросил Арманиус, чуть развеселившись. Если его высочество ощутил чувство Эн в таком большом зале с огромным количеством людей, значит, оно действительно сильное. Хотя… ему могло и померещиться от ревности. От ревности чего только не померещится. — Нет, не поэтому, — возразил Арчибальд, но почти сразу исправился: — Точнее, не только поэтому. Я собирался делать это и так, давно собирался. Но Эн никогда в жизни не согласилась бы на внебрачные отношения, и я не хотел оскорблять её подобными предложениями. Поэтому дожидался решения Арена насчёт закона. Берт кивнул. Что ж, так он и думал — идея о законе и чувство к Эн развивались в Арчибальде одновременно. — Зачем тебе опекунство, Берт? — говорил между тем принц. — На мой взгляд… — Ваше высочество! — громко сказал Валлиус, и когда Арчибальд оглянулся, продолжил: — Разрешите ответить на этот вопрос мне. Оставьте, пожалуйста, на потом чувства и все прочие сопли, подумайте о здоровье Эн. Вы, в отличие от Берта, не сможете быть с ней рядом практически всё время. Он — сможет. Сейчас она испытывает огромную настороженность по отношению к чужим людям, и ей будет плохо в большом незнакомом доме с сиделками, которых она не знает, насколько бы хорошими они ни были. Нам нужно вернуть Эн если не память, то хотя бы социализацию, понимаете? — Социализация — это общество. Сидя дома в обществе одного Берта, её не вернёшь. — Мы не только дома будем сидеть, — возразил Арманиус. — Но Йон прав — Эн лучше находиться постоянно рядом с кем-то, кому она доверяет. Вы ведь не можете уйти в отпуск на месяц прямо сейчас? Арчибальд на мгновение нахмурился, потом покачал головой. — Нет, сейчас точно нет. Я еле вырвался с севера. И у меня есть предчувствие, что Геенна скоро вновь проснётся. Берт, как и остальные охранители, знал, что у его высочества бывают такие вот «предчувствия» относительно ?еенны, причём они всегда сбываются. Полезное свойство для главы их подразделения. — Тогда обещай мне, что не обидишь её, — сказал Арчибальд горячо, как никогда напоминая влюблённого мужчину. Даже Дайд слегка развеселился, а уж Валлиус так вообще явно с трудом сдерживал смех. — Я-то обещаю, — проворчал ректор, — но вы, ваше высочество, зачем обижаете в свою очередь меня? В конце концов, я не какой-нибудь мерзавец. Я обещаю, что не буду давить на Эн. И если она… — Берт запнулся. — Если она выберет вас — как опекуна или возлюбленного, не важно, — я не буду препятствовать. Арчибальд успокоенно кивнул, и как только это случилось, Брайон вдруг резко хлопнул по столу ладонью, заставив всех присутствующих вздрогнуть от неожиданности. — Ну вот и договорились! — заявил он громко и радостно. — А теперь прошу расходиться по своим делам. У меня через сорок минут операция. — У тебя вообще бывают дни без операций? — хмыкнул принц, поднимаясь. — Бывают, — ответил главврач беспечно, — они называются «выходные». Арчибальд вышел первым, затем кабинет покинул Дайд. Возле входной двери Берт обернулся, вопросительно посмотрел на Йона, и правильно, как оказалось, сделал — Валлиус кивнул и махнул рукой на стул, с которого Армариус поднялся пару секунд назад. — Между прочим, — сказал Берт, вновь садясь, — насколько я помню, у тебя пятидневная рабочая неделя. А сегодня суббота и вообще праздник. Брайон поморщился. — Какой праздник, когда Эн в таком состоянии? Настроения совершенно нет. Хотя жена и дочь обещали что-то приготовить эдакое, чтобы мне его поднять, но я не уверен в успехе. В общем, Берт, чего я тебя задержал-то… Забирай-ка ты мою девочку домой и устрой ей хороший вечер, договорились? Чувствует она себя нормально, процедуры ей не нужны и бесполезны, по крайней мере так утверждает официальная медицина.