— Но будет больно, да? Арманиус усмехнулся. Что ж, исходя из того, о чём он прочитал в тетрадке Эн — больно ему будет просто демонски. — Вероятнее всего. Но без боли не бывает выздоровления, это необходимый компонент. Зато, — Берт подмигнул, — через недельку я покажу тебе, как умею гореть в огне, но не сгорать в нём. — Ого! «Если меня, конечно, к тому времени не кокнут, — подумал Арманиус, вспомнив о том, что играет роль живца. — Хотя Дайд ведёт себя так, будто абсолютно уверен в том, где и когда будет совершено покушение. Хм… может, и правда уверен? От Гектора всего можно ожидать». Чего стоили только его намёки на то, что случившееся с Эн как-то связано с неприязнью аристократии к Арену. Берт до сих пор, хоть убей, не понимал, как именно. Когда Арманиус и Эн прибыли в госпиталь, они обнаружили возле палаты бодрого Дайда. Он стоял возле двери, раскачиваясь с пятки на мысок, и пил из стаканчика вкусно пахнущий кофе с молоком. — Доброе утро, — сказал Гектор и громко отхлебнул кофе. — Хорошо, что ты привёл Эн, мне хотя бы будет не скучно сидеть в коридоре. Тут Валлиус мимо пробегал, увидел меня и рявкнул, что в палату войдут только врачи и собственно больной, а посторонние останутся ждать за дверью. — А я врач! — возразила Эн, упрямо поджав губы. — Думаю, Брайон будет с этим не согласен, — Дайд улыбнулся и швырнул стаканчик из-под допитого кофе в урну. — У тебя посетительский пропуск и нет белого халата — формы терапевтов. Как и у меня, впрочем. — Несправедливо. — Жизнь вообще несправедлива. О, а вот и опять Валлиус бежит. В конце коридора действительно показался Йон. Следом за ним шла уже знакомая Берту врач-терапевт, а рядом с ней почему-то вышагивал высокий мужчина в зелёной форме реаниматолога. И Арманиус непременно бы улыбнулся, если бы ему не было настолько не по себе. Видимо, Валлиус решил перестраховаться — вдруг пациент вздумает помереть во время процедуры? — Приветствую, — подойдя ближе, кивнул присутствующим главврач. — Так, Берт, быстренько дуй в палату, раздевайся до трусов за ширмой, ложись на койку. Зоя, как он ляжет, начинай подготовку. Алекс, ты наблюдающий. Вступишь в игру, если понадобится. Гектор и Эн, вы остаётесь здесь. — А можно… — начала Эн и запнулась — Валлиус махнул на неё рукой. — Нет. — Она так явно расстроилась, что Брайон не выдержал и продолжил: — Не положено просто. Я понимаю, ты переживаешь, но тебе лучше подождать в коридоре. От твоего присутствия внутри палаты легче никому не станет, поверь. «Это точно», — подумал Берт с облегчением. Не хватает ещё, чтобы Эн всё это видела. — Составишь мне компанию, — сказал Дайд, аккуратно утягивая девушку к скамейке возле стены. — А то мне скучно будет. — Ладно… — согласно вздохнула Эн, опускаясь на сиденье рядом с Гектором. — А сколько времени продлится процедура? — Полчаса, не больше, — ответил Йон и легонько подтолкнул Берта в спину. — Иди давай. Быстрее войдёшь, быстрее выйдешь. Напоследок Арманиус ободряюще улыбнулся Эн — она уже выглядела слегка бледной — кивнул Дайду, — тот, наоборот, был совершенно невозмутим, — и вошёл в палату. Дверь за его спиной с гулким стуком закрылась. * * * — Ириски будешь? — спросил Гектор, как только и Берт, и все врачи, в том числе Валлиус, зашли в палату. — Что? — Эн удивлённо посмотрела на дознавателя. — Ириски, — повторил он с абсолютно невинным видом, — конфеты такие. Я люблю. Будешь? Стало до ужаса смешно. — Буду. Дайд протянул Эн ладонь, на которой лежали три конфеты в ярких бумажках. — Держи. Кстати, ничего, что я на «ты»? — Нет. — Стало еще смешнее. — Конечно, всё хорошо. А… — Ты тоже можешь называть меня просто Гектором. Эн кивнула. Дознаватель ей очень нравился с самого начала, несмотря на свою показную суровость и странный внешний вид. А Эклер, когда видел Дайда, забавно зеленел, вызывая у мужчины улыбку и короткий сухой смешок. И Эн это ценила. Ей казалось, что многие на месте Гектора обиделись бы на подобное поведение тигриллы. Кстати о поведении Лера… — А вы… то есть, ты не знаешь, почему котёнок мог почернеть? — Почернеть? — Дайд слегка нахмурился. — Ну… я не очень хорошо знаком с психологией поведения тигрилл, но могу предположить, что они чернеют, когда расстраиваются. Эн задумалась. Интересно, из-за чего Эклер мог расстроиться в тот день, когда её приходил лечить император? Арен не сделал ничего плохого — ни ей, ни котёнку. — А твой питомец чернел? — Да, — она кивнула и решила пояснить: — При императоре. Я не очень поняла только, почему. Просто взял и почернел, без всякой причины. — А-а-а… — протянул ?ектор, разворачивая конфету. Забросил её в рот и продолжил: — Некоторые тигриллы ощущают эмоциональное состояние людей. Как эмпаты. Не все, немногие, но тебе, видимо, достался именно такой котёнок. Возможно, у Арена просто было плохое настроение. Мы как раз с Совета архимагистров тогда вернулись, и я его понимаю. Ничего приятного там не было. — Так просто… — пробормотала Эн и разочарованно вздохнула. — А я решила, что это какая-то тайна. Романтичная. Гектор хрипло, скрипуче засмеялся. — Романтичная, значит… Возможно, но вряд ли тайна. Видишь ли, Арен был помолвлен с сестрой Берта около десяти лет назад. Она, к сожалению… умерла. И ему наверняка не радостно возвращаться в дом Арманиуса. Слишком много воспоминаний. — А отчего она умерла? Дайд на секунду задумался. — Нехорошая история, Эн. Ты уверена, что хочешь услышать подробности? — Конечно. Это лучше, чем спрашивать у Берта. — Да, ты права. Ладно, слушай… * * * Начался этот медицинский кошмар с того, что Арманиуса привязали к койке. Описание процедуры он читал, так что не особенно удивился — во время неё ему нельзя было дёргаться. — Держись, Берт, — пробормотал Валлиус, кивая терапевту. — Приступай, Зоя. Сначала к его телу в семи местах были прикреплены датчики для измерения всевозможных жизненных показателей. И ещё для кое-чего. Затем врач взяла поднос, на котором лежали длинные иглы, смоченные специальным раствором, в состав которого входил очень жгучий змеиный яд, и начала вводить их Берту под кожу. От первой иглы он чуть не взвыл. Но разговаривать и уж тем более выть ему тоже было нельзя, поэтому Арманиус с силой сцепил зубы. Одну за другой врач вводила иглы, увеличивая интенсивность боли. Берт даже думать ни о чём не мог. И желание выдернуть всё это из себя и убежать становилось всё сильнее и сильнее — хорошо, что его привязали… Затем Валлиус — не доверил это дело терапевту, — скальпелем аккуратно разрезал вены на руках и ногах Берта, подложив впитывающие подушечки. Арманиус сразу ощутил, как оттуда потекла горячая кровь, и задержал дыхание, понимая — сейчас, вот-вот… — Зоя, врубай аппарат. Не резко только, дозу постепенно увеличивай. Секундой спустя Берт захрипел, почувствовав, как сквозь тело, все мышцы, вены и артерии, проходит электрический ток. Он уже ощущал когда-то нечто подобное во время процедур с Эн, но сейчас было ещё хуже, еще больнее, и из разрезов на руках и ногах быстро и интенсивно вытекала кровь. Берт помнил, о чём писала Эн в своей тетрадке — кровь должна вытечь из него почти вся. Почти, но не совсем — необходимо было вовремя остановиться, достигнув определённых показателей на аппарате — как жизненных, так и по уровню тока. И перед тем, как Берт услышал громкий голос Валлиуса «Сворачиваемся!», он вдруг подумал: если бы Йон действительно хотел его убить, лучшей возможности, чем эта процедура, просто не придумать. А потом Арманиус провалился в пустоту. * * *