– Рассказывай, только покороче. Из рассказа посыльного Сергей понял не все, но основное разобрал. В селище Заречном, находившемся отсюда верстах в десяти, тихой летней, считай, уже ночью произошла какая-то непонятка со смертельным исходом. Крестьяне, повечеру вернувшиеся с полевых работ, уставшие за день, успели обиходить домашнюю скотину, поужинать и отправиться на боковую. За исключением деревенского молодняка, естественно. Как водится, молодые парни и девки выбрались на гульки: кто-то совершал уличный променад, кто-то пел, большинство собралось на деревенских танцах. В летнюю ночь были и те, кто собрались на посиделки под звездами. Сидя на лавочке почти у самой околицы, они, как водится, перемывали кости соплеменникам. Вдруг один из парней, сидевших с краю, вскочил и, показывая рукой в сторону уборной, истошно закричал. Девки на лавке еще те собрались, их не напугаешь. Приняли все за шутку и не обратили внимания. Рой оказался настырным парнягой. Подскочив, указал рукой: – Да вон же! Вон! По его выражению лица, выпученным глазам и голосу стало понятно наконец, что не шутит. Подхватились с мест, огляделись, но никого не увидели. Что шутник там разглядел? Ну да! Стоит за темными кустами сколоченное из старых досок строение, созданное по плану неизвестного архитектора. Ну и все! Далековато от места посиделок, но и отсюда видно: в избе старшины Раека свет уже погашен, только призрачное мерцание едва-едва через слюду в оконном проеме проглядывается. Спит старейшина. Видать, свечу пригасить забыл. – Идем глянем?.. Как впоследствии утверждал кричавший, он видел высокую женщину в белом балахоне. Взяв с собой еще трех человек, под пробивавшим ночную мглу светом ярких звезд, горевших на низком небе, этот смельчак выдвинулся в сторону туалета. Облазив все вокруг щелястого старого насеста для испражнений, еще с незапамятных времен издающего злосмрадие, но так и не решившись подойти к нему вплотную, парняги с громким хохотом и шутками вернулись обратно, а вскоре разошлись по домам. Утром выяснилось, что живущий бобылем Раек, хозяин крайней избы, а по совместительству староста поселения, скоропостижно помер. Его нашли задушенным прямо на лавке внутри дома. – Соседка, тетка Галата, слегка припозднилась и понесла старосте утреннюю еду чуть позже, чем всегда, ну и… – В избе трогали что? – задал вопрос озабоченный Лутоня. – А? Не-не-не! Помним твое предупреждение. – Ожидай. Скоро поедем. – Ага! Наставник обернулся к Сергею, мотнул головой в сторону ружейного сарая, велел: – Сымай амуницию. Сейчас экипируемся по-боевому и едем в селище. Рязанцев такому повороту событий несколько удивился. Дед что, следователем заделаться решился? Почему местные колхозники за ним человека послали? Невдомек. Спросил: – Зачем? – Э-хэ-хэ! – посетовал Лутоня. – Думал, погожу с объяснениями, да уж коли так случилось, то и в профессию вводить тебя экстренно придется. Объяснять все по дороге буду. Собираемся… Когда приехали на место и под множеством взглядов вошли в избу, наставник начал осмотр с покойника, ну а Серега по полной программе в статисты угодил. Покойники для него – дело необычное, скорбное и неприятное. Лежит на скомканной кровати крупный седой мужик с окладистой курчавой бородой, видно, что сильный, жилистый. Лицо перекошенное, серое, ни кровинки, глаза навыкате. Рот, поросший седой растительностью, открыт, а бычья шея, выпяченная из ворота рубахи, вся измочалена. Бр-р-р! Смотреть на такое само по себе противно. Захотелось выбежать из-под крыши, от души проблеваться и продышаться. Даже слеза из глаз проступила. Вот… Вот сейчас он! Голос благодетеля заставил перестать рефлексировать: – Смотри, Сергей! Видишь эти борозды на шее? – Угу, – ответил он затравленно, хватая воздух глотками. – Задушил он себя сам, своими собственными руками. Сергей перевел дух, отводя глаза, поинтересовался: – И что теперь? Лутоня любопытным взглядом мазнул по своему недорослю, продолжил следствие. – Идем к уборной, там глянем. – Угу. Слава богу, хоть на воздух. После осмотра Лутоня, ничуть не смущаясь смрада, сделал вывод: – Так-так-так! Ждала в туалете первого, кто пойдет туда. Засветилась. Только подставлялась напрасно: приперлись толпой, потому и живы все остались. – Зачем это женщине? – поинтересовался Сергей. Лутоня не стал больше задерживаться у сортира. Шагая прочь, пояснил: – Не женщине, ученик. Локусу. Демону. Вот только какому? – А что, их много? Лутоня притормозил. На Сережку как на ненормального глянул. Из уст его вырвался вздох, а может, тихий возглас: – О-о-о!.. – Потом буркнул с недовольством: – В избу идем. Стоявшим поодаль местным, среди которых было немало мужиков, с интересом приглядывавшихся к действиям приезжих, крикнул: – Покойника из избы выносите! Можете готовить его к погребению и хоронить. В избе ничего не трогать. И еще! Красимир! От плетня, оккупированного сельчанами, которые расположились за ним, словно куры на насесте, отделился средних лет бородатый мужик, одетый, как и большинство населения, по-летнему – в одежду из небеленой холстины. – Звал, старший? – Ты теперь за старосту будешь? – Общество еще не… – Посылай гонца к боярину в городец, пусть доложит о том, что прежнего старосту боги к себе призвали. Мужчина охотно согласился: – Это сделаю. – Нам не мешать. Этой ночью я решил в избе Рае-ка заночевать. Распорядись, чтоб молодежь близко не крутилась и не допекала – рассержусь. Увижу кого – в полевку оберну. – Понятно. – Несмотря на трагичность происшедшего, Красимир растянул губы в улыбке. – Больше не задерживаю. И я не понял: что, большинству сельчан в летний месяц заняться нечем? Гони лентяев прочь. Дождавшись, пока делегаты от селения вынесли почившего из избы, они зашли внутрь. Сергею показалось, что после выноса тела обстановка во внутренних покоях пятистенка несколько разрядилась, даже дышалось как-то свободней. Комната большая, но все равно непривычная, по его меркам. Интерьер скуден. У окон стоят большие сундуки, покрытые цветистой тканью. По местным меркам, староста довольно зажиточно живет… Жил! В оконных рамах вместо стекол тонкие пластины мутноватой слюды, неплохо пропускающие солнечный свет с улицы. Дальше взгляд за что-то уж очень интересное не зацепился, разве что… Бревна слепой стены почти полностью скрыты лохматой шкурой дикого животного. Надо понимать, охотничий трофей, на котором на почти невидимых зацепах крепили предметы войскового назначения. Круглый щит по центру, представляющий собой изделие из деревянных струганых досок, обитых полосой металла, считай, по кромке, с умбоном по центру. Под ним разместились секира, топорик поменьше и полегче, меч. Над щитом, почти под самым потолком, пара копий, без особых изысков в эстетическом плане, разве что древки на них отполированы до гладкого состояния. Ближе к углу за кольцо прилажен шлем, обрамленный кольчужной вязью, рядом навешаны штук пять ножей в кожаных чехлах. – Осмотрелся? – спросил наставник. – Да. Зачем мы здесь? – Чтоб концы случившегося с покойным старостой воедино свести. Пока мне понятно только одно: кто-то из демонов его убил. Дело для нечисти сложное и муторное. На этой планете демонов нет и быть не должно. Значит, каким-то образом тварь из матрицы выбралась, или был тот, кто дорогу указал. Нужно разобраться в причине происшествия. Почему это могло случиться в заштатной, ничем не примечательной деревеньке? – А мы-то тут при чем? На это ведь специальные службы должны… – Мы и есть специальные службы. Ты что, спишь на ходу? – П-понял я. Ты говорил. – Не тупи. Там наши сумки с телеги на двор выгрузили, заноси в дом, а я обыск начну. Втащив в дом два объемных баула, сбросив их сразу при входе, Сергей подивился тому, что церемониться с имуществом покойного наставник не стал. Оба сундука были открыты, вещи из них вывалены на пол, разбросаны, а некоторые притоптаны в процессе следствия. Кругом царил рабочий беспорядок. «Быстро же Лутоня справился. Только, судя по недовольному лицу, ничего толкового не нашел». – Искать-то что? – поинтересовался он у шефа. – В доме должна быть какая-то приманка для демона. – Какая она из себя-то? – Не знаю, но я ее ощущаю. Ну-ка, взяли… переворачиваем кровать. «Ну да! Только это и осталось, все остальное уже вверх дном перевернуто». Лежбище на кровать походило мало. Только и общего с настоящей кроватью, что массивно, громоздко и тяжести великой. Вместе с тюфяком свалили деревянную лаву набок, но под ней ничего не обнаружили. – Что дальше?