Похлопав себя по груди, он убедился, что блокнот и Библия на месте. Заткнул пистолет за пояс, спереди, чтобы вытащить проще было, пусть и слегка вздрогнул от прикосновения холодного металла к животу. Надел на голову ремешок со светодиодным фонариком. Глупо, но руки свободны, а в темноте это важнее, чем важный вид. Остальное распихал по карманам полупальто военного стиля. Килгор закрыл дверь машины, и свет погас. Включил налобный фонарик, и тот осветил деревья, конечно, не так роскошно, как фары «Эльдорадо», но за пределами этого так называемого городка и такое освещение добивало достаточно далеко. Мгновение Килгор стоял, прислушиваясь. Не услышал ничего особенного. Это его несколько обеспокоило, но потом он вспомнил, что Эммау Пит что-то бормотала на тот счет, что твари ползучие только возвращаются, так что, наверное, в тишине нет ничего подозрительного. Не шуршали в траве и не стрекотали сверчки, не шуршали листьями мыши, не копошились в ветвях белки, сооружая гнезда. Никого и ничего, кроме того, что затаилось в кратере. У Килгора было отличное чувство направления, практически безошибочное, по крайней мере, так его мать всегда говорила. Он ощущал направление на кратер будто внутри головы. Запах воды, струящийся меж деревьев, неприятный запах залежавшихся в заднем кармане медных монет. Дорога позволила ему подобраться близко. Он принюхался, вытер нос рукавом и решительно двинулся вперед. Склон становился все круче, с каждым шагом. Килгор поскальзывался, хватаясь за кусты, но раз особенно неудачно оступился и упал, выставив руки. И вот он вышел на открытое место у воды. Кольцо красной почвы, которое преграждало деревьям путь. А может, деревья просто сами не хотели погружать корни в этот подозрительный пруд. Маленький и мерзкий пляжик, угловатый и голый, как край ванной. Не шевеля ничем, кроме шеи, здоровяк оглядывался по сторонам. Все равно ничего не слышно. Но ощутил нечто, что ему не нравилось. Покалывающее ощущение в коже, говорящее о том, что на него смотрят. Он достал блокнот. Яркий свет фонарика слишком сильно освещал страницы, но Килгор прищурился и разглядел то, что сам написал. – Ты забрал двоих ребят, – тихо сказал он. Как и свет в темноте, тихий звук его слов разнесся далеко. – Они пришли сюда, чтобы помочь Бассейну, и ты их убил. По гладкой черной поверхности пруда пробежала рябь. Килгор услышал тихий плеск воды и звон, будто от ветряного колокольчика на одной ноте. – Эммау Пит сказала мне нечто, и я задумался. Сказала, что разговорами тебя не остановить, если я говорить буду. Интересно, есть ли тут кто-то, кому ты повинуешься. Всякий чего-нибудь боится, но тебе тут клево живется, так ведь? Вода снова всколыхнулась. Краем глаза Килгор уловил движение в воде существа, которое плыло под водой, но не всплывало. – Она назвала тебя мелким старым Ником, и это не просто слова. Имела в виду, что ты мелкий дьявол, но я сомневаюсь, что ты достоин звания дьявола. Дьявол способен вылезти из воды и натворить побольше… безобразий, где-нибудь еще. А ты ведь не можешь, так? Килгор поднял взгляд, не поднимая головы. В свете фонаря увидел очертания округлой и лысой головы, похожей на его собственную. Он делал это специально, поддразнивая тварь. Килгор сдержал дрожь отвращения и снова поглядел в блокнот. – Даже не знаю, как прочесть правильно, – сознался он. – Может, имя и не правильное, но совпадение изрядное, так что буду называть тебя Купферникелем. Глаза головы в воде были чернее, чем ночное небо над водой. Такие черные, как будто древняя тьма зла струилась из них. Килгор встретился взглядом с тварью. – Это слово… оно для тебя что-то значит? Раздалось низкое булькающее фырканье. Тварь ответила так тихо, что Килгор едва разобрал слова. Глупые духи. – Глупые духи, – повторил Килгор, очень удивленный, чтобы сказать что-то еще, прежде чем глянуть в блокнот. Очень часто такие твари вообще говорить не умеют или умеют, но так, что их очень трудно понять. А тут голос был достаточно отчетлив, пусть и такой, будто доносился с огромного расстояния, из-под земли. – Но ведь они опасны, так? И привязаны к металлу… такому металлу, как здесь, на руднике Бурра Бурра, типа того. В старину немецкие горняки жаловались на проклятую медную руду, из которой нельзя выплавить медь. Они не знали, что в основе этой руды не медь, а другой металл, и руда представляет собой арсенид никеля. Не могли добыть медь, поскольку ее в той руде не было. – Ты от них не особенно отличаешься, Купферникель. Видимо, пытаешься прикинуться кем-то другим. Ты не элементал, не живое создание, в этом я уверен. Твои слова ничего не значат. Ты ничего не значишь. Здесь нет жизни. – Ты должен был быть мелкой тварью, незначительной. На небольшой полоске, где трава не растет. Но загрязнение от рудника позволило тебе вырасти из коротких штанишек. Я сильнее, чем ты думаешь, зашипела тварь и начала подниматься из воды, выходя к берегу, к Килгору, намеренно медленно, на ногах с вывернутыми коленями, с острым, как бритва, силуэтом. – Нет, – возразил Килгор, не сходя с места и игнорируя блеф твари. – Если бы у тебя была своя сила, ты бы не надел кожу мертвого человека. У тебя просто плотности не хватает. Не хватает жизни. Килгор быстро оглядел деревья в ярком свете налобного фонарика. Деревья стояли, казалось, сплошной непроницаемой линией, ряд стволов, разделенных полосками тьмы. Будто клетка. Тварь снова что-то прошипела, но остановилась по колени в блестящей воде. Тоже поглядела на деревья, пытаясь понять, что ищет Килгор. Ничего не увидев, снова оскалилась. Ты знаешь мало, а понимаешь еще меньше. – Тогда выйди из воды. Выйди сюда и преподай мне урок, а, Ник? Тварь задумалась и ринулась вперед. Но тут же отступила, будто передумала. Килгору эти трюки были хорошо знакомы. – Значит, не можешь, а? Могу, сказала тварь. – Покажи. Но тварь снова поглядела на деревья, ища некий ответ, тот, которого Килгор не видел. Присела в воде, угрожающе, но готовая отступить. На ней болталась одежда, комбинезон шахтера столетней давности, из грубой ткани, ботинки и перчатки, вокруг пустых глаз виднелась копоть от свечи. Промокшая и жесткая одежда висела поверх костлявого силуэта, проступающего через нее изгибами и дугами. Нечто попрочнее мифов и преданий. – Давай, выходи и ударь меня, если ты такой крутой. Я вышибал дерьмо из тварей покрупнее тебя и из тебя вышибу. Угольно-черные глаза прищурились, и из глазниц заструился дым цвета сажи. Ты боишься воды. – А ты боишься земли. Я ничего не боюсь. – Тогда почему смотришь на деревья? Скривившись, тварь слегка погрузилась под воду, скрипя суставами. Дым заструился изо рта, такой же, как из черных глаз. Я не боюсь деревьев. – А я темноты не боюсь, но знаю, что в ней. Килгор прикинул расстояние от края воды. Метров десять, не меньше. Далеко, даже прыгнув, тварь вряд ли его схватит. Но лучше не рисковать. И он тихонько отошел на метр назад, не сводя взгляда с дымящихся кратеров глаз твари на лице, похожем на засохшее яблоко. Едва не выронил блокнот, но подхватил. Навел на него фонарик и начал читать. – Стоячим камнем и ведьминым древом заклинаем тебя, где сошлись твои… Килгор прокашлялся, не обращая внимания на злобное шипение твари, стоящей в воде. – Могучий Господь лесов и зверей, охотник и добыча, взываю к тебе. Никто не ответит! Нет здесь жизни! – Услышь меня, приди сюда снова, в свой священный дом. Хранитель врат зимы, страж живой земли, – выдохнул Килгор, и может, ему и показалось, но что-то мелькнуло среди деревьев, за пределами освещенного фонарем пространства. Никого не осталось, чтобы услышать тебя! – Тогда самая лучшая молитва для тебя, хрен такой! – рыкнул Килгор. – Во имя Иисуса, Отца, Сына и Святаго Духа… Себя послушай, трус, прошипела тварь. Поешь песни царю распятому и старых богов призываешь, подряд. Килгор покачал головой. Он уже такое слышал, и от существ посветлее этого, и от людей. – Бог-Творец, пошли ангелов Твоих. Пошли их в такой форме, которую признает этот козел, и надели их силой Твоей. У твоего бога нет ангелов для таких, как я. Нет мечей. Нет молитв. И он увидел, недалеко от «Эльдорадо», на этот раз – точно. Движение между скрученными деревьями, будто пар, текущий над камнями, то медленно, то молниеносно, в странном месте меж двух миров. – Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих, – сказал он любимую фразу из книги в красном переплете. Нигде не уточнялось, какими будут эти ангелы или как они будут свершать обещанную охрану. Ты не можешь получить и то, и другое. Старые пути и новые боги. – Один Бог, – поправил Килгор. – Всего один – старый, новый, всегда бывший. Но рабочая сила у Него бывала самая разная. Одно точно, иногда твари принимают то имя, которым их назвали. Форму, в которой их ожидают увидеть. Килгор не знал, как это действует и почему. Не особенно понимал механизм Закона, но подозревал, что и никто из живущих на грешной земле не понимает. Знал лишь, что Бог на его стороне. Верил в это сильнее, чем в собственное имя. Твой Христос не имеет здесь силы!