Я не плачу. Даже слёз нет. Пустота. Холод. Отсутствие сердцебиения. А если это Артём? Что я скажу ему? Как смогу бросить? У меня нет выбора. Какой же я была наивной дурой, полагая, что смогу быть с ним, наплевав на всех. Как сделать больно любимому человеку? Пусть эта боль будет только моей. Опускаюсь спиной на простыни и смотрю на белое потолочное полотно. Кто-то включает на нём фильм, который я записываю на плёнку своих воспоминаний. Каждую минуту, секунду и мгновение. Каждый оттенок его запаха. Каждую интонацию голоса. Каждую эмоцию на его лице. Каждое прикосновение. Вкус каждого поцелуя. Все рваные вдохи и хриплые выдохи. Все взгляды. Каждую ссору и примирение. Каждый диалог. Первый поцелуй. Второй, третий… Последний... Волосы неприятно липнут к вискам и щекам, а ресницы пропитываются солью. Я не плачу. Губы и пальцы не дрожат. Не плачу. Руки не трясутся. Я не плачу. Сердце не бьётся. Не плачу. - Я люблю тебя, Артём!!! - ору в потолок, когда на нём появляется улыбающееся лицо Северова. Я не плачу. Это кровь от разорванного сердца вытекает из глаз. Я не кричу. Это вой ветра за окном. Меня не разрывает на куски от отчаяния. Не топит в боли. Не растаскивают на части голодные звери. Как может быть больно мёртвому человеку? Почему так давит в груди? Почему проклятая кровь продолжает течь по венам!? Почему всё случилось именно так?! Почему у папы плохо с сердцем?! Почему Артём только сейчас ворвался в мою жизнь?! Почему ни тогда, не два года назад?! Чего он ждал?! Я же влюбилась в него с первого взгляда! С первого слова! И пусть он бесил меня! Выводил! Но я так злилась, потому что не могла быть с ним! Боялась, что ему плевать на меня! Не могла переступить через родителей! Если бы он только сделал шаг навстречу! Всего один шаг! Почему я только сейчас понимаю это?! Только сейчас признаюсь себе?! Почему, только потеряв его, я смогла принять то, что два года была влюблена в него по уши?! - Почемуууу?! - кричу, вгрызаясь зубами в наволочку. - Почему?! Почему?! Почему всё так?! Почему я должна была получить тебя, только чтобы потерять?! - ору его портрету, выжженному на внутренней стороне век. Вот теперь я плачу! Рыдаю и захлёбываюсь. Бью подушку, пока из неё не вылетают все перья. Кричу, ору, скулю, зову и умоляю. Падаю на колени и впервые в жизни прошу Бога дать мне сил с этим справиться. Пережить этот день. И следующий. И каждый, в котором не будет бирюзовых глаз и пряного аромата кофе, табака и корицы. Не будет лёгких насмешливых улыбок. Не будет искреннего смеха, от которого сердце срывается вскачь. Не будет сильных рук и нежных прикосновений. Не будет голодных поцелуев и жадных ласк. Не будет его тепла. - Кто-нибудь, помогите! - хриплю, сорвав горло. - Помогите мне пережить это! Кто-нибудь, умоляю, помогите мне научиться жить без любимого мужчины! Молю, пожалуйста. Кто-нибудь... - голос срывается, и я без сил падаю на пол. Меня тошнит. Едва поднимаюсь на ноги, как тут же выворачивает наизнанку. Рвёт, пока я не начинаю давиться сухими позывами. Слёзы новым потоком вытекают из воспалённых глаз. Падаю на кровать, даже не вытирая рвоту. Сил не остаётся даже дышать. И я, наконец, проваливаюсь в спасительную холодную пустоту, окутывающую меня не только снаружи, но и изнутри. *** Телефонный звонок врывается в мою голову оглушающим рёвом, вызывающем боль не только в пульсирующих висках, но и во всём теле. Словно в каком-то дурмане, тяну руку и хватаю гаджет. На экране высвечивается фотография Тёмы, и все события этого дня разом врываются в меня свистящими и разрывающими мою плоть снарядами. Всё начинается сначала. Боль накатывает беспощадными штормовыми волнами, а слёзы с новой силой срываются по щекам, падая на экран мобильного, пока любимое лицо не начинает расплываться. Зло смахиваю капли и смотрю, пока звонок не обрывается. И кричу. Долго. Громко. До разрыва связок. До полного отупения. Разрезаю тишину своими криками и рыданиями, пока силы опять не покидают меня, утягивая во тьму бессознательности. В следующий раз в себя прихожу от маминого крика. - Господи, Настя, что случилось?! Тебе плохо?! Тебя стошнило! Может, врача вызвать?! - тараторит, падая на постель и прижимая к себе моё безвольное тело. Плохо? Мне не просто плохо. Я страдаю. Я умираю. Меня больше нет. Рыдаю у мамы на плече, пока солёная влага не заканчивается. Как бы мне хотелось рассказать ей. Чтобы поняла и приняла. Чтобы поддержала и дала совет. Но в этом нет никакого смысла. Она никогда не поймёт, что человек может испытывать не только душевную, но и физическую боль от разбитого сердца. - Что с папой? - спрашиваю скрипучим, надломанным, безжизненным голосом. Отползаю от неё на другой край кровати и кутаюсь в одеяло. Почему так холодно? Раньше я никогда так не замерзала. Накрываю даже голову и смотрю на родительницу из этого кокона. - Всё не так страшно, как мы думали. Это был не инфаркт, а предынфарктное состояние. Врачи прописали ему полный покой и никаких нервных потрясений. Завтра он уже вернётся домой, а мы с тобой должны обеспечить ему все необходимые условия для скорейшего выздоровления. Понимаешь, Настя? Никаких нервов. - Поняла. - бурчу безэмоционально в одеяло. - Всё сделаю, мам. Внезапно я понимаю, что ничего не чувствую. Совсем ничего. Ни радости, ни облегчения, ни злости, ни даже боли. Наверное, мне всё же удалось умереть. Жизнь покинула меня вместе со слезами. - Вот умница! - подсаживается ближе мама и притягивает к себе. Позволяю, но даже её касаний не ощущаю. Все нервные окончания перегорели. - А теперь иди в ванную и приведи себя в порядок. Сейчас пришлю горничную, чтобы прибрала тут и проветрила. А откуда эти перья? Что случилось с подушками? - продолжает трещать она, оглядывая комнату. - Я в душ, мам. - игнорируя её вопросы, выползаю из "кокона" и тащусь в сторону ванной. Единственное оставшееся ощущение — это обжигающий холод. Даже горячая вода не помогает согреться. Наверное, мне стоило бы радоваться, что я больше не чувствую боли. Но и этой эмоции во мне не осталось. Выкручиваю кран на максимум. Тело краснеет под крутым кипятком, а возможно, даже покрывается ожоговыми волдырями. Ничего. Капли бесконечно стучат по макушке и затылку, а я стою, опустив голову, и наблюдаю, как вода стекает в канализационное отверстие. Упираюсь ладонями в мраморную стену, потому что силы исчерпали себя вместе с чувствами. Ничего не осталось. Ноль. Абсолют. Выползаю из душа, закутавшись в полотенце, и иду к шкафу. Натягиваю бельё и халат. Цепляюсь глазами за чёрную футболку и душу в себе всхлип. Сейчас не время. Почему я должна плакать, если умерла? Не позволяю. Держусь. Протаскиваю себя через этот Ад и заталкиваю футболку на самый верх, не позволяя себе даже дышать, чтобы не вдохнуть его запах. Видимо, в мире всё же существуют вещи, способные воскрешать людей. Но я не хочу возвращаться. Так лучше. Ужинаем под мамины попеременные причитания и наставления. Точнее, она ужинает, а я ковыряюсь в тарелке. Мёртвым не нужна еда. Перед глазами мелькает вчерашний «ужин», и я крепко зажмуриваюсь и топлю это воспоминание под слоем цемента. Нельзя. Мама продолжает бесконечно болтать. Вроде и слышу, что она говорит, но ничего не понимаю. В монологе постоянно мелькают слова: папа, инфаркт, лечение, спокойствие, контора, Кирилл, свадьба. Пульсация в голове начинает нарастать, грозясь взорвать мне череп изнутри. Молча поднимаюсь из-за стола и ковыляю в сторону лестницы. - Ты куда? - тут же встрепенулась родительница. - Плохо себя чувствую. - дальнейших объяснений не даю и продолжаю движение. Только отрицательно качаю головой, когда она опять предлагает вызвать доктора. Лестницу преодолеваю очень долго, потому что ноги заплетаются, и я то и дело спотыкаюсь. Даже не стараюсь хвататься за перила. Может, если расшибу голову, то удастся выбросить оттуда Артёма? Когда оказываюсь наверху, жалею, что разбитыми оказываются только колени. Закрываю дверь и, несмотря на озноб, иду к окну, распахивая его шире. Вечерний воздух врывается в комнату вместе с первыми дождевыми каплями. Перегибаюсь через подоконник и подставляю им лицо. Мобильный звонит снова и снова. Сообщения сыплются одно за другим. А я вылезаю по пояс в окно и скрываю тяжёлые слёзы за каплями дождя. Мне не надо смотреть на экран, чтобы знать, кто звонит. Это не Вика. Уверена, что это Северов, но не могу себя заставить ответить. Что я ему скажу? Как объясню? Как расстаться? Сегодня впервые за два года я пропустила занятия в академии. Впереди выходные. Надеюсь, их я переживу. А дальше? Бросить учёбу, только чтобы не говорить с Артёмом? Для того, чтобы не умирать каждый раз, как увижу его? Не сгорать в агонии от невозможности коснуться? Если я скажу правду, то он не отпустит. Знаю, что не даст уйти. Он обещал. И сдержит данное слово. А я не смогу его оставить. И что потом? Убить папу? Или выйти замуж за Кира и вечно мучать и себя, и Тёму? Что мне делать?