Чарли: Правда, он милый? Глава 8 Джей Пи Две недели спустя – Привет. – Слышу стук в дверь кабинета, поднимаю голову и вижу, как Хаксли просовывает голову внутрь. – Конференц-зал через десять минут. – Ты отправил мне одиннадцать гребаных напоминаний. Я приду. – Просто хотел убедиться лично. – Хакс, я взрослый мужик и знаю, как спланировать свой чертов день. – Возвращаюсь к компьютеру и просматриваю идиотские электронные письма, ответы на которые откладывал все утро. Когда дверь закрывается, вздыхаю с облегчением, но только потом понимаю: Хаксли не ушел, а вошел в мой кабинет. Он занимает место напротив и кладет ногу на ногу. – Может расскажешь, почему в последнее время ведешь себя как последний засранец? Прижимаю пальцы ко лбу, пытаясь отогнать начинающуюся мигрень. – Как насчет того, чтобы ты вернулся к себе и, черт подери, оставил меня в покое? – Понимаешь ли, я бы так и сделал, но у нас через десять минут встреча, и я не могу допустить, чтобы ты вел себя на ней как придурок. Недовольно смотрю на него. – Разве я когда-то вел себя как придурок в конференц-зале? – Всю гребаную неделю. Не говоря уже о том, что по твоему хмурому виду все и так ясно. Все знают о твоем настроении, и ходят слухи, что людям не по себе. – Господи, так, может, мне просто натянуть улыбку и сделать вид, что я охрененно счастлив? Уж очень не хочется стать причиной ажиотажа в офисе. Не дай бог кто-то здесь продемонстрирует свои гребаные чувства. – Мужик, – Хакс теперь садится прямее, – что, черт возьми, происходит? Ты такой с того сбора средств. Это из-за Дженезис? Конечно, он подумал так, потому что я и словом не обмолвился о той ночи. Ни Хаксли, ни Брейкер не видели, как меня уделал старик. Ни один из них не видел, как я танцевал с Келси и прижимал ее к себе так, что впервые с тех пор, как встретил ее, почувствовал, как в голове что-то щелкнуло и все происходящее, как и мои действия, показалось мне правильным. Я ничего не рассказал, потому что ночь закончилась не так, как я хотел. Я не намеревался вести ее в свой дом. Даже и не думал тащить в спальню. Лишь хотел убедиться, что она понимает, насколько обалденно красива. Что я не мог отвести от нее взгляд и не мог понять, почему кавалер повел себя так глупо, бросив ее и упустив свой единственный шанс заполучить такую девушку. Я хотел, чтобы она знала: для меня ее улыбка затмила весь блеск пространства и что она, несомненно, была самой очаровательной женщиной в зале. Я не хотел, чтобы она уходила, думая, что ее не ценят и лишь используют. Я имел в виду то, что сказал: Эдвин глупец. Полный идиот. Дженезис красива и умна, но она никак, никоим образом не может сравниться с Келси. И я хотел показать это Келси. Но она восприняла все иначе. Увидела во мне лишь мужчину, который использует доброту, чтобы иметь возможность залезть ей под юбку. Мужчину, планы которого включают только спальню. Но она очень сильно ошиблась. Чем охренеть как обидела меня. Я замкнулся. И не собирался возвращаться к былому. С тех пор я стал вести себя как настоящий козел. Если видел ее в офисе, то избегал. Мы общались лишь по электронной почте, и на данный момент я уже отменил две встречи с ней, возлагая за это вину на чушь из СМИ, которую сам же придумал. – Да, конечно, из-за Дженезис, – отвечаю я. Хаксли изучает меня и собирается что-то сказать, когда в кабинет заходит Брейкер и говорит: – Вот ты где. Хакс, перед встречей мне нужна твоя подпись на нескольких документах. Продолжая смотреть на меня, Хаксли встает и сообщает: – Мы еще не закончили. Ни хрена подобного. На мой взгляд, разговор окончен. Машу ему, чтобы отстал, и когда дверь закрывается, тяжело вздыхаю и отодвигаюсь от стола. Поворачиваюсь к окну и, откидываясь на спинку кресла, смотрю на ряды пальм вдоль улиц. Не думаю, что у меня когда-то было подобное депрессивное состояние, которое затронуло практически все аспекты моей жизни. Сон ускользает. Тренировки стали скорее средством избавления от разочарования, чем возможностью получить удовольствие. Вечера с друзьями превратились в ночи, когда я, дрожа от гнева, брожу по дому, а затем оказываюсь в своем тренажерном зале, где надеваю боксерские перчатки и раз за разом бью по мешку, пока костяшки не начинают ныть от боли. Просто… Черт, как она могла подумать, что я хотел трахнуть ее? Неужели она в самом деле считает меня мудаком, который преследует лишь одну цель? Моя доброта и комплименты в обмен на ее готовность раздвинуть ноги? Я могу вести себя как мудак. Придурок. Полный козел. Но я не из тех, кто будет использовать ситуацию в свою пользу и потащит в кровать женщину, которая явно находится в не том настроении. Встаю с кресла, снова надеваю пиджак и засовываю телефон в карман, а затем выхожу из кабинета. По дороге в конференц-зал захожу на кухню и беру банку воды – благодаря гребаной Келси и ее инициативам в области экологичной организации офиса у нас недавно появилась вода в алюминиевых банках, после чего направляюсь в конференц-зал. Занимаю место с левой стороны. Только я открываю банку, как одно из кресел справа от меня поворачивается, и, о чудо, в поле зрения появляется лицо Келси. Вашу мать… – Джей Пи, – говорит она с вежливой, но явно неискренней улыбкой. Я способен отличить вежливую улыбку от настоящей, и конкретно эта яркий пример вынужденной. – Не знала, что ты будешь присутствовать на встрече. – Да, Хаксли прислал мне одиннадцать напоминаний о том, что мое присутствие обязательно. – Ты знаешь, по какому поводу встреча? – Понятия не имею, – резко отвечаю я. – О… ладно. – Келси ерзает, и жар опаляет мою шею. Черт, чувствую ее сладкий цветочный аромат, который преследует меня повсюду, куда бы я ни пошел. Не знаю, может, это игра моего воображения, но клянусь, я чувствую этот запах везде, куда бы ни отправился, а сейчас он еще более отчетливый, чем обычно. – Ты… ты видел мои проекты здания Андерсона? – Да, – отвечаю я. – Тебе понравилось? – Похоже на другие твои проекты. Если только я не ошибаюсь и ты использовала что-то другое, кроме шкафов из бамбука. Не собираюсь смотреть на нее, но краем глаза вижу, как она хмурится. – Джей Пи, если я сделала что-то… – Знаешь, мне нужно ответить на письма, – говорю я, доставая из кармана телефон. Вместо того чтобы открыть приложение с почтой – потому что я ни за что, на хрен, сейчас не смогу ответить ни на какие письма, я просматриваю соцсети, проверяя, что тролли говорят о «Ванкувер Агитаторз» и их недавнем поражении в плей-офф. К слову о слабых показателях: не уверен, зачем они вообще решили появиться. – Я знаю, ты игнорируешь меня, – снова подает голос Келси, явно не понимая намек. Не отрываясь от телефона, сообщаю: – Келси, в моей жизни есть дела поважнее, чем игнорирование твоей персоны. Ты не настолько важная птица. Я чувствую, как жалят слетающие с моих губ слова. И даже не пытаюсь смотреть, какой эффект они оказывают на нее. Мне это не нужно. Я знал, что этим обижу Келси, и все равно не остановился. Да, я в полной мере соответствую образу ублюдка. К счастью, в этот момент в зал заходят Хаксли, Брейкер и Лотти. Я ожидал, что к нам присоединятся еще несколько сотрудников, но когда Хаксли закрывает дверь и садится, я понимаю, что это все. Нас лишь пятеро. Не уверен, что мне понравится это совещание. Клянусь, если они планируют какую-то примирительную миссию или еще какую-то интервенцию, у меня случится контузия, я взорвусь и все такое. – Вчера мы узнали кое-какие новости. – Хаксли смотрит на Лотти, и мое сердце замирает. Ничего себе! Она что, беременна? Сажусь поудобнее. Надо попытаться изобразить счастье. – Лотти беременна? – спрашивает Брейкер. Хаксли хмурится. – Почему ты так думаешь?