– Сам ты гадишь где не попадя, – ворчу я. – Не смей так говорить о голубях. Тысячи голубей подвергаются эвтаназии, потому что никто не хочет их усыновлять. Никто не хочет оплачивать их счета от ветеринара. Все хотят спасти милого одноглазого котенка, собаку-инвалида или кролика без зубов. Но как насчет нелетающих голубей? Черт возьми, кто позаботится о них? – Джей Пи, брат… у тебя что, психологический кризис? – Нет! – кричу я, вскакивая на ноги. – Нет у меня никакого кризиса. Я просто сознательный гражданин. Вот так разгуливаешь по улицам, даже не замечая голубей и думая, что они своего рода приложение к пейзажу, а потом бац – узнаешь, что их усыпляют, и мир вокруг начинает рушиться. Конечно, сегодня я спас белых медведей, потому что при виде этих исхудавших созданий мне стало физически больно, но, мужик, я начну чертову кампанию, и логотипом станет летящий голубь. А деньги пойдут на спасение всех голубей, потому что до них никому нет дела. Никто не думает, что на них стоит тратить время. Лишь из-за того, что голубю выпало поганое детство и он не может летать, как остальные птицы, не значит, что его стоит изолировать. – Э-э-э… Джей Пи… ты что, голубь? – Я гребаный человек, ты, тупица! Господи, ты вообще меня слушаешь? – А ты себя слышишь? – Я-то слышу и почти уверен, что я единственный, кому, черт подери, небезразличны эти ангельские, пухлые птицы. – Так что, хочешь усыновить одного из них? – Что? Господи, конечно, нет. Только представь меня с долбаным голубем. Что, черт подери, мне с ним делать? – Честно говоря, не знаю. Но судя по тому, что ты несешь, тебе нужно хобби или друг. – Или девушка, – бормочу я, садясь обратно в кресло. – Девушка? – переспрашивает Брейкер. – А вот тут поподробнее, потому что, насколько я знаю, ты никогда по-настоящему не стремился к отношениям. – Ну знаешь что, кретин? Люди меняются. Понял? Почему никто этого не понимает? Люди, черт возьми, меняются, и я думаю, пришло время нам всем сесть, выпить по бокалу вина и поговорить о том, как кто-то мог назвать долбаного голубя Казу и ему это сошло с рук. – Что не так с именем Казу? – Да это как плевок во всех голубей. Давайте назовем этого величественного пернатого друга в честь простой детской игрушки за двадцать пять центов, которая издаёт дребезжащий звук, когда в неё дуешь. – Мужик, я люблю тебя, но кажется ты сошел с ума. – Нет. – Качаю головой. – Нет, сейчас я вижу все офигенно ясно. Словно через чертов кристалл. – Скорее кристалл потерялся в тумане. – Черт возьми, ты знаешь, что я должен сделать? – Найти психотерапевта? – Отправить письмо. – Э-э, какого рода письмо? Ты же знаешь, отправлять письма пьяным – плохая идея. – Я не пьян. Наконец-то смотрю на вещи так, как должен. – И как? – спрашивает Брейкер. – Мне нужна девушка, а также пара на свадьбу, так что я точно должен отправить письмо. – Подожди, можем снова вернуться к твоему заявлению, что ты хочешь девушку? Откуда у тебя эта навязчивая идея? – Мужик, ты что, твою мать, вообще не следишь за разговором? – Я-то как раз слежу. Вот ты говоришь о голубях, а в следующую секунду сообщаешь, что собираешься отправить письмо о том, что тебе нужна девушка. Пора немного сбавить обороты, все обдумать и обязательно выпить кофе. Тяжело вздыхаю. – Господи, я ведь рассказывал, как сильно мне нравится Келси, что желание быть рядом с ней настолько всепоглощающее, что я чувствую… черт, я чувствую, будто не могу дышать. Она чертовски хорошенькая; когда она улыбается – я самый счастливый мужчина на свете, а из-за ее смеха члену становится тесно в штанах. А еще она очень своеобразная и эксцентричная, помешана на любви, но по какой-то причине ей не везет с мужчинами. И, черт, она крайне строго относится к вопросам организации, любит быть правой, но мне это нравится, потому что она невротик, а я по-своему тоже немного невротик – сам понимаешь, гребаные голуби, – так что считаю, из нас получилась бы отличная пара, но я не нравлюсь ей в таком смысле, она просто хочет быть моим другом, потому что думает, что я игрок, который не способен взять на себя обязательства, и, конечно, возможно в прошлом так и было, но как я уже сказал, люди меняются, и я хочу измениться ради нее, но она не хочет этого замечать, поэтому добавила меня во френд-зону и теперь встречается с Дереком, придурком, который, черт возьми, даже не поцеловал ее на первом свидании. Он пожал ей руку. Типа, мужик, ты, черт подери, видел эту девушку? Таким не пожимают руку, на таких женятся. Такую девушку ты знакомишь с родителями. Ты, твою мать, не пожимаешь ей руку в конце свидания, а целуешь ее, заявляешь на нее права и делаешь ее своей. Но вот незадача, она снова встречается с ним, а так как мне нужна девушка, я отправлю это чертово письмо. – Вот… черт. А кому ты напишешь? – Всем. – Знаешь, думаю, тебе не стоит писать письма в таком состоянии. Не самая здравая идея. – А мне она кажется отличной. – Потому что ты пьян, – говорит Брейкер. – По-твоему, спустить пятьдесят штук на голубей тоже хорошая идея. – Всего двадцать. Черт, а надо было пятьдесят? – Дело не в этом. Я считаю, тебе следует просто успокоиться, сделать глубокий вдох и, Джей Пи, если Келси тебе нравится, стоит попробовать пригласить ее на свидание. – И как, по-твоему, мне это сделать? – У меня есть кое-какие идеи, но не думаю, что, высказав их сейчас, как-то тебе помогу. Не уверен, что ты вообще что-то запомнишь. Я отправлю тебе сообщение, и ты прочитаешь его утром, когда… сможешь мыслить более здраво. – Да я мыслю здраво как никогда! – Забавно, что ты так считаешь. Послушай, не надо писать никаких писем, это плохая идея. Сейчас лучше отставить бутылку, сходить за едой и до утра оставаться в своей комнате. Ты ведь не хочешь сказать или сделать что-то глупое. Если тебе в самом деле нравится Келси, позволь помочь тебе найти способ показать это. – Как насчет того, чтобы подговорить голубя отнести ей записку? – Отличная мысль, мужик. Снова вздыхаю. – Ладно. – Ладно? Так как, ты пойдешь поешь и поговорим утром? – Ага. – И никаких писем. – Точно, никаких писем. – Хорошо. И, эй, не уверен, говорил ли, но, брат, хорошая работа – быть голосом голубей. Ты выполняешь божью работу. Прижимаю руку к груди. – Спасибо, для меня это много значит. Попрощавшись, я отключаюсь, теперь чувствуя себя немного лучше. Я спас белых медведей и голубей, а еще добьюсь расположения Келси. Очень продуктивный день. Довольный собой, я, как и велел Брейкер, закрываю бутылку скотча, беру свой пустой стакан и направляюсь на кухню. В этот момент слышу, как открывается дверь, и, затаив дыхание, останавливаюсь в коридоре. Она пришла. Хочу ли я, чтобы она увидела меня в таком виде? Вероятно, нет. Знаю, я сказал Брейкеру, что не пьян, но давайте называть вещи своими именами – сейчас я в отличном настроении и не хочу ничего портить с Келси, потому что сегодня днем скотч стал моим компаньоном. Итак, я разворачиваюсь и направляюсь в свою спальню, но останавливаюсь, когда слышу мужской голос. Быстро поворачиваю обратно. Да ну на хрен, не могла она привести его сюда. Крадусь вдоль стены, надеясь остаться незамеченным и пытаясь подслушать разговор, который не имею права подслушивать. Подхожу все ближе и ближе и тут слышу голос Келси: – Большое спасибо за то, что проводил. Это было совсем необязательно. Да, не надо было этого делать, мудила. Она и сама может дойти до квартиры, как делала уже много раз. – Просто мне было не по себе из-за того, как мы расстались в прошлый раз. Потому что ты идиот. – Что ж, спасибо. Я хорошо провела время, – произносит Келси своим сладким голоском, и клянусь, если услышу, как они целуются, я, черт возьми, заору от отчаяния. – Я тоже. Задерживаю дыхание. И жду красноречивого звука, сопровождающего прикосновение губ. Меня так и подмывает завернуть за угол и, наплевав на все, посмотреть, как они прощаются. – Я позвоню, – наконец говорит Дерек, и не знаю, поцеловались ли они, обнялись или снова пожали друг другу руки, но я уже на грани. – Договорились. Хорошо тебе провести остаток дня. Дверь закрывается, а я по-прежнему неподвижно стою на месте, прислонившись к стене, и пытаюсь приказать себе двигаться, убираться отсюда, чтобы не выглядеть как какой-то вуайерист. Но незнание, целовались они или нет, не дает мне уйти, я пытаюсь понять, как мне выяснить то, что меня интересует. Что она чувствует прямо сейчас? – Джей Пи? – окликает меня Келси, заметив меня в коридоре, я практически слился со стеной, в одной руке стакан, в другой бутылка скотча. – Что ты делаешь? Э-э-э… А что я делаю?