Катюша сама взяла Диму за руку и повела на кухню. Мне ничего не оставалось, как пойти следом. — Я не голодна, — отказалась от ужина и сделала себе чай. Молча смотрела, как они наворачивали пельмени со сметаной. Наперегонки. Катя вся перепачкалась, но казалась довольной. Ела мало, больше игралась. Зато Небесный за троих уплетал. Мама улыбалась. Зря, мама. Ох, зря. Очевидно, подумала, что такое внимание ко мне, женщине с прицепом, значило больше, чем мне казалось. Я всего на мгновение допустила мысль, что это моя семья, счастливая и радостная. Глаза непроизвольно увлажнились — я отвернулась к окну. Нет, Алена, даже думать не смей! Это чужой мужчина. Чужая жизнь. Чужие мечты. Мои совсем другие, без него, но зато с чистой совестью. Насколько это возможно после роли любовницы. Еще через полчаса у Небесного включилась привычная практичность, да и мобильный то и дело взрывался оповещениями. Я вызвалась его проводить. Сама решила. — Что ты устроил? — накинулась, закрыв входную дверь. — Ты какого вообще к моему ребенку лезешь?! — Что ты такая колючая? — Дима неожиданно привлек меня к себе, обнимая за талию. — Как ежик. — Пусти! — отталкивала его. У соседей щелкнул замок, я поспешила вниз по лестнице. Дима не отставал. — Пойдем, — схватил за руку и повел к своему мерседесу. — Поговорить нужно. — Дима, — максимально спокойно начала, — пожалуйста, не лезь в мою семью. — Бля, Алена! Я что плохого сделал? Мелкую решил порадовать и тебя, всего лишь! Что не так-то?! Я хз вообще. Объясни нормально, без ора! — Хорошо, объясню без ора: Катюше три года, у нее нет отца, а у меня нет возможности покупать ей супер дорогие игрушки. Тут появляешься ты, с подарками, вниманием, играми! Но ты уйдешь, а вопросы будут ко мне! Дети в этом возрасте быстро привязываются. Я не хочу, чтобы она скучала и грустила. — Прости, — произнес неожиданно. — Я не подумал. Я вздохнула и… успокоилась. Это первое извинение от Небесного. Прогресс. Может, скоро человеком станет?.. — Дим, давай придерживаться правил: я не лезу к тебе, ты ко мне. — Ален, мы уже все правила нарушили, — усмехнулся с едва заметной горчинкой. — Мелкая у тебя классная. Знаешь, — потянулся ко мне и сорвал с волос резинку, — я даже почувствовал, что детей хочу. — Удачи тебе в этом, — нажала на ручку двери. Ну что тут еще сказать… — Алена, — поймал мою ладонь и к губам прижал, — я скучал. — Дима, я не буду… Его взгляд тут же переменился: из ласково-жаждущего в надменно жесткий. — Срок еще не вышел. Ты моя, Алена. Все лето будешь моей. — Твоя невеста… — Не твоя забота, — прервал грубо, затем потянулся к бардачку и достал какие-то бумаги. — Что это? — удивленно спросила, когда положил мне на колени. — Документы на машину, — сухо ответил. — Оформлена на тебя. В конце августа доставят. Ничего сверхъестественного, не беспокойся. — Но мне не нужно, — перевела на него ошеломленный взгляд. — Я не просила… — Алена, хватит из себя правильную девочку строить! Ты спишь с обеспеченным мужчиной и получаешь за это подарки. Как всякая уважаемая любовница. Смирись! Хотелось врезать ему, как следует, но я отчего-то рассмеялась. Все это казалось диким фарсом, совершенно со мной не связанным. Дима хмыкнул. Очень чувствовалось, что он тоже впервые в подобной ситуации и не знал, как нужно вести себя. Теперь верю, что первая в его жизни любовница. — Ты сейчас серьезно? Он порывисто взлохматил темные волосы и сквозь зубы выругался: — Блядь, — затем взглянул непривычно растерянным взглядом. Господин прокурор так не умел. Это кто-то другой. — Алена, я хочу позаботиться о тебе, веришь ты мне или нет. У тебя дочка… — замолчал на мгновение. — С машиной удобнее, ну? — У меня нет прав. — Так получи! Я могу тебе их нарисовать, но все же лучше научиться водить. Во избежание, как говорится. — Дим, не нужно. Правда. — Почему? — спросил, прищурившись. Неужели правда не понимал? — Ты мне не будешь ничего должна, Алена. Ты и так дала много. Но не все — подумала про себя. Осталось еще мое сердце. И я не хотела, чтобы оно было разбито. — Так вышло, Дим, что я привыкла рассчитывать только на себя. Считай это моей философией. — Знаешь, — он приблизил ко мне лицо, — если это уловка, чтобы меня зацепить, то сработало. Если нет, то ты очень непрактичная женщина. — Ты зато практичный! Слишком даже. Запал злости, с которого мы начали, стремительно переродился в запретное и мучительное притяжение. Оно томительным ожиданием и сладким туманом ползло по коже. Соски заострились и болезненно остро терлись об тонкую ткань футболки. — Ален, я соскучился, — шепнул, обжигая дыханием. Обдавая чувственным ароматом колючего холода и буйного моря. — А ты? — но ответить не дал, напал на меня. Готовую к атаке, но абсолютно безоружную против лавины эмоций, пронзавшей самую душу. — Я не могу сегодня, — ответила, задыхаясь. — Лечитесь, — выпустил меня из объятий. — Позвони, как сможешь. Буду ждать. Я уходила от него совсем в другом настроении. Задумчивой и сбитой с толку. Дима порой удивлял: махровый эгоист мог быть заботливым и понимающим. — Проводила? — с порога поинтересовалась мама. — Да, — коротко ответила, уйти в спальню хотела — пора Катю купать, нужно пижаму свежую достать. — Мам, пожалуйста, не нужно его больше пускать. И принимать такие подарки. — Аленушка, я просто растерялась, — оправдывалась мама. — Такой приятный мужчина. — Ага, конечно… Естественно, если не знать подробностей, можно подумать, что Небесный настроен очень серьезно, но мы с ним знали реальную расстановку фигур на шахматной доске. Нас обоих это устраивало. Всех устраивало. Еще целый месяц мне так казалось. Еще месяц я тонула в грешных объятиях своего личного обвинителя и палача. Ждала сентября со странным удушливым чувством мнимой свободы. Я уже понимала, что не обрету ее в полной мере: физически да, эмоционально нет. Эту зависимость нужно будет лечить и прорабатывать. Но я справлюсь. Скоро все закончится. Скоро… А пока: — Ален, тут к тебе пришли на индивидуальную тренировку, — в зал заглянула наш администратор. Я удивленно обернулась и увидела за ее спиной Иру, будущую госпожу Небесную… Глава 16 Алена — Здравствуйте, — проговорила, едва слышно. — Здравствуйте… Алена. — Извините, я не очень поняла… Я не даю индивидуальные уроки. — Зря, — Ирина улыбнулась стервозно. — У вас можно поучиться тому, как умело трахаться с чужими мужьями. Я пораженно молчала. А что тут скажешь? Ее злость и желание унизить логичны и понятны. Кто знает, как я поступила бы на ее месте. Только я не на ее. Мы по разные стороны. Сейчас мне нужно решить, что делать: лгать или признавать ее правоту? — Ира, вы не так поняли. Я решила лавировать между правдой и ложью. Говорить, что я не такая и меня принудили, смысла не имело. Если бы Ира винила в произошедшем Диму, то разбиралась бы в первую очередь с ним, а не ко мне приходила. А сама я… Наверное, все же не настолько невинная овечка, чтобы лицемерно перекладывать вину исключительно на Небесного: слишком много чувствовала в его объятиях. Наши отношения изменились, неуловимо, едва заметно. Стали нежнее и трепетней. Он спрашивал про дочь, про мое настроение и здоровье мамы. Я с привычной колкостью пресекала душевные разговоры, но с каждым днем становилось сложнее. Дима великолепный манипулятор, что уж говорить: он приручал меня как дикого зверька — медленно, но верно. Это пугало и настораживало. — А как иначе это можно понять? — Ира сделала шаг ко мне. — Как ты его соблазняла? Так? — и вильнула бедрами. — Или так? — эротично сжала грудь, обтянутую узким топом. — Покажи мне. Может, научусь чему, — попросила с ядовитой усмешкой. Мне стало жутко противно от этой ситуации. Ира, конечно, в своем праве, но и я не девочка для битья. — Я никого не соблазняла. А вам лучше уйти. — Ты меня выгоняешь?! — изумленно и очень демонстративно выкатился большие голубые глаза. — Ты ж никто! Я уничтожу тебя! — Вопросы со своим мужем, — не сдержалась, выделила слово так, чтобы уязвить, ведь Дима ей никакой не муж, — решайте дома. Не втягивайте посторонних. — Не останешься от него, устрою тебя райскую жизнь. Начну с работы, — и оглядела меня презрительно. — Ты ведь шлюха. Как тебе детей доверяют вообще?! Ты какой пример девочкам подать можешь?! — сделала шаг ко мне. — Думаю, когда родители узнают о низкой социальной ответственности хореографа их маленьких деточек, то тебя не возьмут ни в одно приличное место. — Вы мне угрожаете? — я была спокойна внешне, но внутри разрывало от обиды и страха. Я не могла лишиться работы, но и ковриком для ног быть не намерена!