— Создатель обещаний, — рычит он. Линкольн переводит взгляд с Александра на меня. — Вы двое знаете друг друга? — Да, это Александр Норт, — говорю я, чувствуя себя немного самодовольной от восхищения, сияющего в глазах Кортни, когда она смотрит на него. — Человек, который спас меня. Глаза Линкольна расширяются, когда он оценивает весь рост и ширину Александра. — Ни хрена себе… — выдыхает он. Он протягивает руку. — Ну, я в долгу перед тобой за то, что ты вернул мою девочку в целости и сохранности. — Твою девочку? — Александр хмуро смотрит на руку Линкольна, а затем переводит взгляд на Кортни. Ее глаза наполняются слезами, и мне жаль, что я не могу предостеречь ее от влюбленности в Линкольна. Судя по ее виду, я бы сказала, что уже слишком поздно. — Думаю, мы оба знаем, что наши отношения закончились на той горе. — Когда я вижу, что Линкольн и Кортни не улавливают моего тонкого намека, я жду еще несколько секунд, надеясь, что они не заставят меня сказать это. — Давай, Джо. — Линкольн протягивает мне руку. — Поехали домой. Воздух потрескивает от напряжения, и Александр отпускает меня, чтобы сделать шаг вперед. Я хватаю его за бицепс, и затвердевшая мышца дергается под моей ладонью. — Не надо. Он того не стоит. Гризли поворачивает голову, и в его глазах бушует буря. Еще одна дверь машины открывается и закрывается, и Мерфи спокойно обходит капот внедорожника. — Мистер Норт, сэр, какие-то проблемы? — Он смотрит на Линкольна убийственным взглядом, что заставляет меня задуматься, есть ли у парня военная подготовка помимо лицензии пилота. — Нет, мы здесь закончили. — Александр берет меня за плечо и усаживает на заднее сиденье. Я забираюсь внутрь, радуясь, что меня избавили от неловкой ситуации. Александр скользит следом за мной, и Мерфи закрывает дверь. Я наблюдаю за Линкольном и Кортни через тонированные стекла, как они спорят на тротуаре, пока мы отъезжаем. Александр нажимает несколько кнопок на задней панели центральной консоли, и вскоре я чувствую, как тепло проникает в заднюю часть моих бедер и ягодиц. Я бы прокомментировала обогрев сидений, но слишком устала, чтобы набраться энтузиазма. — Ненавижу имя Джо, — грубо говорит он, сжимая челюсть. — Ненавижу этот дурацкий ресторан. И ненавижу, что тебе приходится работать практически в нижнем белье, чтобы выколачивать деньги из отчаявшихся мужчин! Он серьезно кричит на меня? — Не ты сейчас должен сходить с ума! Его голова медленно поворачивается ко мне, глаза сверкают от ярости. — Нет? Я наклоняюсь вперед и смотрю ему в глаза. — Нет! Его рука взлетает так быстро, что я не замечаю, как он двигается, пока его пальцы не обхватывают мое горло. — Ты не принадлежишь ему. — Он сжимает меня не так сильно, чтобы причинить боль, а только для того, чтобы удержать на месте, близко. — Я никому не принадлежу! — Я шлепаю его по запястью, он отпускает мою шею и хмуро смотрит на свою руку. Я отворачиваюсь к окну, поворачиваясь к нему спиной, пытаясь разобраться в эмоциональном торнадо, закручивающемся внутри меня. Например, почему, черт возьми, когда я увидела его, моим первым инстинктом было вцепиться в него, как будто он исчезнет, если я не буду держаться достаточно крепко? Мы занимались сексом, и на следующий день он обращался со мной так, словно я ничего для него не значила. Он послал своего брата, чтобы попытаться откупиться от меня, заставить меня отказаться от нашего совместного времени, подкупить меня, чтобы я никогда больше не говорила об этом. Он думает, что только потому, что богат, он может купить чувства людей? Мой ход мыслей продолжается все время, пока мы не подъезжаем к его высотке, и тогда я по-настоящему злюсь. — Зачем мы здесь? Я думала, ты отвезешь меня домой. Александр открывает дверь, и я впиваюсь кулаками в нагретую кожу, отказываясь двигаться. Он вздыхает, проникает внутрь, хватает меня за руку и легко притягивает к себе. Я шлепаю его по руке, но это бесполезно, когда мужчина вытаскивает меня из машины. — Если ты не отвезешь меня домой, я просто возьму такси, — шиплю я. — Только через мой труп. — Продолжай грубо обращаться со мной, и это можно устроить. — Я толкаю его двумя руками и морщусь от боли. — Ай! Черт! Он прижимает меня к груди и обнимает. — Черт. Ты в порядке? — Мои дурацкие ребра. — Перестань драться со мной, и они не причинят тебе вреда. — Перестань таскать меня за собой, и я перестану с тобой драться! Он отпускает меня и отступает. — Ладно. Снаружи только Мерфи, парковщик и швейцар. Все они отводят глаза. Александр сжимает челюсть. — Пойдем со мной внутрь… пожалуйста. — Последнее слово прозвучало так, словно сорвалось с его губ. — Хорошо, но только потому, что я действительно не хочу видеть, как мой бывший парень и моя бывшая подруга трахаются в моей бывшей постели. АЛЕКСАНДР Джордан несется через вестибюль впереди меня. Она сняла свою толстовку в машине, и с ее волосами, собранными в конский хвост, у меня был полный обзор ее стройной шеи. Воспоминание о том, как она чувствовалась под моими губами, врезалось в меня с силой, которой я не ожидал, и только разозлило меня. Я разозлился, что она общается с людьми, которые не ценят ее и не заботятся о ее интересах. Разозлился, что она не заботится о своих интересах. Но в основном злился на то, что позволил себе провести целую неделю без нее. Двери лифта закрываются, и я прислоняюсь к ним спиной лицом к ней. — Что ты делаешь? Повернись. — Я не хочу. — Никто так не ездит в лифте. Это неудобно. Перестань пялиться на меня. — Она поворачивается лицом к стене с окнами, выходящими на город. Я нажимаю кнопку «Стоп». Джордан вздрагивает и пытается обернуться, но я уже стою у нее за спиной, моя правая рука на ее бедре, а левая прижата к стеклу, удерживая на месте. Она втягивает воздух, и я погружаю нос в ее волосы и вдыхаю ее запах. — Ты пахнешь по-другому. Ее мышцы напрягаются. — Это потому, что я чистая. В моем горле урчит, и я опускаю нос ниже, в пространство за ее ухом, и вдыхаю. — Ты мне больше нравилась грязной. — А ты мне больше нравился молчаливым. — Несмотря на свои слова, она отклоняет голову, открывая мне доступ к шее. Я улыбаюсь, благодарный, что женщина не видит, как легко она вызывает во мне это выражение. — Ты слишком хороша для этой работы. — Я провожу губами по ее коже. — В этом мы согласны. Ты даже не представляешь, как трудно найти работу в Нью-Йорке. Прижимаюсь поцелуем к пульсирующей вене на ее шее и чувствую, как ее пульс трепещет у моих губ. — Ты слишком хороша для Линкольна. — Его имя, как кислота на моем языке. Джордан поворачивается в моих руках и смотрит на меня. Ее макияж скрывает веснушки на носу и делает ее глаза больше и четче. Она великолепна, но я предпочитаю естественный розовый цвет ее губ искусственному. И я скучаю по ее веснушкам.