— И ужины. — Я могла бы это сделать. Хотя мой гардероб отстой с тех пор, как Линкольн избавился от всех моих вещей. — Я не говорю ему, что до этого мой гардероб тоже был в основном отстой. — Я могу об этом позаботиться. Но не думаю, что мы можем встречаться, пока ты все еще живешь со своим бывшим. — Поверь мне, я не хочу быть там дольше, чем нужно. — Я вздыхаю и думаю, сколько времени мне потребуется, чтобы заработать деньги, необходимые для моего собственного жилья. Мне не перезвонили с работы, на которую я подала заявку. — Переезжай ко мне. Я перевожу взгляд на него. — Что? Александр пожимает плечами. — Это самое логичное решение. Мы и раньше жили вместе в гораздо худших условиях, так что никаких сюрпризов не будет. И мысль о том, чтобы немедленно убраться из дома Линкольна, — больше, чем я когда-либо могла мечтать. Кроме того, это будет означать, что он и Кортни могут быть вместе свободно, а не прятаться за моей спиной. Видите? Я такая самоотверженная. — Я почти никогда не бываю дома, так что у тебя будет место для себя. Ты также можешь бросить эту дерьмовую работу и поискать что-нибудь получше. Уверен, что смогу найти тебе что-нибудь в компании… Я поднимаю руку. — Остановись. «Да» всему, кроме того, что бы ты нанял меня. Мне не нужна жалость. Я что-нибудь найду. Мужчина сокращает расстояние между нами, его руки сжимают мои бедра, и он притягивает меня вплотную к своему телу. — Я собираюсь все испортить. Не дай мне выйти сухим из воды. — Уязвимость в его глазах вызывает боль в моем сердце. — Не дам. — Я целую его глубоко и интенсивно, пока мы оба не задыхаемся и не возбуждаемся. — Тебе следует пойти на встречу. — Пока нет. — Он закидывает мою ногу к себе на бедро и скользит рукой в мои леггинсы. — Я не готов отпустить тебя. Я прикусываю губу, чтобы не застонать слишком громко, но невозможно оставаться спокойной, когда Александр просовывает палец внутрь меня. Его рот накрывает мой, и его зубы заменяют мои на губе. Никогда не думала, что меня будет привлекать его демонстрация доминирования, но каждый мускул в моем теле тает от этого. Мужчина обхватывает мой затылок, пальцами вплетаясь в мои волосы, и поднимает мой подбородок, чтобы обнажить мое горло. Отпустив мою губу, он опускает свой рот к моей шее, чтобы лизать и сосать и сводить меня с ума. Все, что я могу сделать, это держаться, пока он использует удовольствие, чтобы держать меня в плену. Раздается громкий стук в стекло прямо у моей головы. — Алекс, какого хрена! — Хейс звучит злее, чем обычно. — О, черт, — шепчу я, пока Александр продолжает целовать мою шею и играть между моих ног. — Он в бешенстве. Он поднимает голову и встречается со мной взглядом, его глаза цвета мшистого дерева горят пламенной похотью, которая заставляет меня дрожать. — Мне все равно. — Ты нужен нам на встрече, — шипит Хейс, и я представляю, как его лицо багровеет от ярости. Александр смотрит мне в глаза, и злая улыбка изгибает его губы, когда он добавляет второй палец. Мой рот открывается в беззвучном стоне, а в его глазах пляшет мужская гордость, пока он смотрит, как я таю. — Не могу поверить, что ты делаешь это, — говорит Хейс, голосом побежденным, но все еще чертовски злым. Тот факт, что брат Александра находится по другую сторону матового стекла, что он находится менее чем в метре от нас, но не может нас видеть, и что ничто из того, что он говорит, не оказывает ни малейшего влияния на Александра, заводит меня еще больше. — Ты чертовски мокрая, — Александр не шепчет и не пытается заглушить свой голос. Как будто ему все равно, слышит ли его брат. — Черт, — говорит Хейс гортанным голосом, который заставляет меня думать, что он слышит и точно знает, что мы делаем. Мой живот переворачивается, и сила миллиона крыльев бабочек сливается в одну неудержимую волну. Я двигаю бедрами вперед, стремясь к собственному освобождению, но мне это не нужно. Александр читает мое тело, как открытую книгу, предвидит, что должно произойти, и дает мне именно то, что мне нужно. Он целует меня, чтобы заглушить неизбежный вздох и всхлип, которые вырываются из моего горла, когда вспышка эйфории молнией проносится по моим венам, и я разваливаюсь на части в его объятиях. Он не отстраняется, не останавливается и не замедляется, но целует меня сильнее, погружается глубже, как будто отчаянно хочет заползти в меня и потеряться. Я прерываю поцелуй, чтобы глотнуть воздуха. Мышцы на моих ногах ослабли, и я оседаю на него. Только тогда Александр вытаскивает руку из моих штанов и заключает меня в объятия. — Красиво, — тихо говорит он. Я все еще витаю в облаках и не могу связать воедино связную мысль — не говоря уже о словах, — поэтому отдыхаю у него на груди, пока не возвращаюсь на землю. Через несколько минут мужчина отступает, его руки на моих плечах, чтобы убедиться, что я уверенно стою на ногах. Я чувствую себя так, словно меня только что высушили в стиральной машине, а он все еще выглядит идеально собранным в своем темно-сером костюме. Его галстук даже не сдвинут с центра. Я поправляю леггинсы и толстовку и заправляю выбившиеся пряди волос за уши, чувствуя себя немного неловко из-за того, как я должно быть выгляжу. Александр не сводит с меня глаз, на губах самодовольная ухмылка. — Думаешь, он все еще там? — Нет. — Как думаешь, он нас слышал? — Да. — Мужчина наклоняет голову так сексуально, что я задаюсь вопросом, занимался ли он когда-нибудь сексом на своем столе раньше, и, если нет, был бы он заинтересован в этом, например, прямо сейчас. — Тебя это беспокоит? Я чувствую, как краснеют мои щеки. — Нет. Было довольно жарко. Он рычит и сминает мой рот в наказывающем поцелуе. — Сегодня вечером, — говорит он, как предупреждение и обещание. Я моргаю, чтобы избавиться от головокружительного вращения. — Мне сегодня вечером на работу. Желание в его глазах сменяется хмурым неодобрением. — Я думал, ты увольняешься. — Так и есть. Сегодня вечером. — Я разглаживаю его лацканы, которые сжимала в кулаках. — Мне нужно отработать две недели… — Две недели. — Он качает головой. — Это слишком долго. — Мне нужны деньги… — Нет, не нужны. — …и мне понадобится хорошая рекомендация. — Я дам тебе рекомен… Я прикладываю два пальца к его губам. — Остановись. Я делаю это по-своему или не делаю вообще. Его брови сошлись на переносице. — Мне нравится, когда ты командуешь, — говорю я и медленно облизываю его нижнюю губу. — Но не тогда, когда дело доходит до этого. Ясно? Александр хмыкает и кивает. — Итак… — Я похлопываю его по груди. — Мне нужно кое о чем позаботиться перед сегодняшней сменой, например, забрать свои вещи у Линкольна. Могу я одолжить Джеймса на день? — Конечно. Он заберет тебя и привезет домой с работы. Домой. Почему это звучит так естественно, как будто мы уже много лет живем вместе? — Отлично. — У меня кружится голова, не знаю, то ли от недавнего оргазма, то ли от волнующей перемены направления, которую только что приняла моя жизнь. — Итак, полагаю, увидимся вечером после работы? Мужчина кивает и отступает. Кажется, он что-то напряженно обдумывает, словно пытается решить задачку. — Тебе нужно идти на встречу? — Что? — рассеянно спрашивает он. — Да. — Вы будете пожимать друг другу руки? — Я поднимаю бровь. — Возможно, тебе нужно помыть руки. Он быстро моргает, затем фокусируется на мне. — Точно. — Намек на улыбку изгибает его губы. Мужчина исчезает в своей ванной, и я использую это время, чтобы обойти его кабинет, разглядывая декор. Первое, что я замечаю, — это несколько компьютерных мониторов на его столе, которые, как я предполагаю, он использует для дизайна. Сбоку находится то, что выглядит как чертежный стол, но при ближайшем рассмотрении это один гигантский цифровой экран. Подумать только, однажды я задалась вопросом, видел ли этот парень когда-нибудь телефон, и вот его офис находится в Силиконовой долине. Я держусь подальше от технологий и ищу личные штрихи. Нет ни картин, ни книг, ни одной безделушки. Даже семейной фотографии или фотографии его и его братьев. Только много темного дерева, кожаной мебели и функционального офисного оборудования. Если у нас все получится, я планирую поместить нашу фотографию в рамке на его столе.