— Я убралась оттуда так рано, как только смогла. Оставалась у друзей, пока не исчерпала их гостеприимство и, наконец, оказалась в величайшем городе мира. Джордан выпрямляется во весь рост и потягивает кофе. — Уход — для меня не вариант. — Ты не ладишь с отцом? — Ладил, когда он впервые взял меня к себе. — Взял тебя к себе? — выдыхает она. — Откуда? — В основном приемные семьи. Моя мать покончила с собой, когда мне было шесть лет. Она скользит рукой по столешнице ко мне, как будто хочет прикоснуться, но мои руки сжаты на коленях. — Мне так жаль. Почему приемная семья? — Имени Августа не было в свидетельстве о рождении. Государство пыталось выследить моего биологического отца в течение многих лет, пока я переезжал из дома в дом и в конечном итоге в детскую психиатрическую больницу. — Что? — шепчет она. — Они проверяли меня, чтобы попытаться выяснить, что со мной не так, почему я не разговаривал и почему у меня были эти эмоциональные вспышки. В конце концов, они нашли Августа, и он вел себя так, будто никогда не слышал о моей матери. Затем пришли результаты тестов, и стало понятно, что я одарен, у меня IQ гениального уровня… Он взял меня к себе и относился ко мне как к своему единственному и любимому сыну, что бесило близнецов. Они безжалостно дразнили меня. Август сказал им, что обменяет меня на них, и они окажутся в дурдоме вместо меня. — Ну и мудак. Она не ошибается. — С тех пор они стали ко мне добрее. — Уверена, что так оно и есть. У меня возникло чувство, что они обижены на тебя. Теперь я понимаю, почему. Август использовал тебя как инструмент дисциплины. — Она щурится. — Но это не объясняет, почему ты не можешь уйти. Ты больше не ребенок, которому нужен дом. — Когда отец взял меня к себе, он занимался коммерческой недвижимостью. В тринадцать лет я начал проектировать здания и инфраструктуру для развлечения. Я не мог контролировать свой нрав, поэтому не ходил в традиционную школу. У меня были частные репетиторы, но я был умнее большинства из них. В пятнадцать лет я проектировал здания, и Август вложил в меня деньги и основал «Норт Индастриз». — Значит, ты чувствуешь себя в долгу перед ним? — Не только перед ним. У нас работает более тридцати пяти тысяч человек по всему миру. — Срань господня, — шепчет она. Я киваю. — Теперь ты понимаешь. — Да. — Хорошо. Мы закончили? Мне нужно в офис. — Я встаю и беру свой ноутбук. — В офис? Сегодня же воскресенье. — Я работаю каждый день недели. — Почему? Что за странный вопрос. — А почему нет? Она вздыхает. — О, ну, не знаю, может взять день, чтобы подзарядиться? Отдохнуть? Повеселиться немного? Я чувствую, что хмурюсь. — Мне ничего этого не нужно. — Всем требуется отдых! — Ее серые глаза искрятся чем-то озорным. — Дай мне сегодня показать тебе. Я уже качаю головой. — Я не могу. — Во второй половине дня? — Нет. Она задумчиво жует нижнюю губу, и ее лицо снова загорается. — Тогда сегодня вечером. — Что бы она ни увидела в моем лице, это заставляет ее нахмуриться. — Да ладно, ты не можешь взять отгул на один вечер? — Я могу быть дома в шесть. — Четыре. — В пять тридцать. Она протягивает руку. — Сойдемся на пяти? Черт, она такая милая. Я никогда не видел, чтобы человек был так взволнован из-за такой малости. И, черт возьми, если это не заставляет меня почувствовать себя немного легче. Я пожимаю ей руку. — Договорились. — Ура! — Она огибает остров и бросается на меня. Крепко обнимает меня за талию, прижавшись щекой к моей груди. — Ты не пожалеешь об этом. Я обнимаю ее в ответ и прижимаюсь носом к ее волосам. Она всегда так хорошо пахнет. — Уверен в этом. Джордан откидывает голову назад и прижимается губами к моим губам. Это ощущение посылает волну тепла вниз по моей спине, собираясь между ног. — Мне нужно идти, — говорю я, а затем наклоняю голову для глубокого поцелуя. На вкус она как кофе и зубная паста, сочетание, которое я бы не счел заманчивым, но на губах Джордан ощущается как рай. Ее руки скользят по моей спине и вниз, хватая меня за задницу. — Могу я соблазнить тебя остаться? Прижимаю ее спиной к острову и снова целую. Посасываю ее язык, сжимаю ее губу зубами и рычу, когда женщина тает рядом со мной. Еще один долгий, глубокий поцелуй, и я хватаю ее за волосы, чтобы разомкнуть наши губы. — Но мы договорились на пять часов. Она разочарованно фыркает. — Отлично. В пять. А теперь иди, пока я не сорвала с тебя одежду и не набросилась. Я отступаю и поправляю брюки. — Прибереги это на вечер. — Нет. — Подпрыгивая, она обходит остров к своему кофе. — У меня другие планы на сегодняшний вечер. Не могу поверить в то, что чувствую, но мне трудно уйти. Так вот какими должны быть воскресенья? Секс на кухне, за которым следует день… чего? Даже когда я нахожусь в хижине, у меня есть список вещей, которые нужно сделать — вода, дрова, еда. А когда у меня заканчиваются дела, я делаю приманки, охочусь, делаю ловушки для рыбы. Редко бывает период простоя. Не знаю, что задумала Джордан, но она меня заинтриговала. Я вхожу в свою парадную дверь ровно в пять часов. Первое, что замечаю — все огни выключены. Второе — запах чего-то вкусного, готовящегося на кухне. — Стой, где стоишь! — Голос Джордан доносится из темного пространства. — Иди в свою комнату и переоденься. Надень то, что я разложила для тебя на кровати. Это по-детски и бессмысленно и я почти говорю это, но прикусываю язык. Я прилагаю все усилия, чтобы не сказать первое, что приходит мне в голову. У меня не всегда получается, но я стараюсь. Кладу свои вещи и ослабляю галстук. На кровати разложены термо-рубашка и спортивные штаны. Я переодеваюсь и возвращаюсь в темную гостиную, но на этот раз, когда я вхожу, там не так темно. Журнальный столик и секционный диван отодвинуты в сторону, чтобы освободить пол перед камином, и гора одеял брошены рядом в кучу.