– Знаешь, что это такое? – передал я листки Несокрушиму. – Предостережения, которые посылали принцу Адиру? – просиял он. – Может, боги благоволят нам? – Кто дал тебе это? – спросил я пеона. – Кии?[27] – У меня нет на это времени, – вздохнул я. – Несокрушим, спроси его на бенгали. – Ке томаке еита дило?[28] – Дежурный сержант. – Ступай поговори с дежурным сержантом, – велел я Несокрушиму. – Выясни, кто это принес. Сержант, кивнув, двинулся к дверям, пеон засеменил следом. Некоторое время я рассматривал клочок с рекламой швейной машины, затем снял трубку телефона. Сделал несколько звонков, чтобы получить нужный мне номер, но у меня было предчувствие: немножко везения, обрывок газеты вкупе с присланными листками, которые, как я подозревал, были письмами, полученными принцем накануне гибели, – и, возможно, этого будет достаточно, чтобы убедить комиссара не закрывать дело. * * * Несокрушим вернулся через десять минут в сопровождении констебля из местных – парня с копной черных волос и щетинистыми усами. – Это не дежурный сержант, – заметил я. – Нет, сэр. От дежурного сержанта было мало толку. Письмо доставил какой-то оборванец, которому, наверное, заплатили несколько анна[29] за услугу. Это констебль Бисуол, он из Бхубанесвара. Думаю, он может помочь нам перевести письма, сэр. – Отлично. – И я протянул конверт констеблю. Он вытащил листочки, быстро прочел, кивнул. – Ория, – сказал он. – Язык Ориссы, – пояснил Несокрушим. – На нем говорит большинство населения Самбалпура. – Большинство населения? – Простой народ. Как и утверждал полковник Арора, при королевском дворе на нем не говорят. – Вы можете это перевести? – обратился я к констеблю. – Да, сэр, – улыбнулся он. – В обоих письмах одно и то же: «Ваша жизнь в опасности, уезжайте из Самбалпура до двадцать седьмого дня Ашада». – Когда это? – Вчера, – ответил Несокрушим. * * * Я сидел в кабинете один, когда зазвонил телефон. Этого звонка я ждал – на том конце провода дама по имени мисс Кавендиш из калькуттского офиса компании «Швейные машины Зингера». Поблагодарив за то, что она перезвонила, я спросил: – Не могли бы вы сказать, в каких газетах, выходящих на языке Ориссы, вы недавно размещали рекламу? – Это чрезвычайно сложный вопрос, капитан Уиндем, – солидно и чопорно ответствовала она. Даже по телефону можно было учуять запах ее пудры. – Мне нужно связаться с нашим представителем в Каттаке. Могу я перезвонить вам позже? – Разумеется. Жду с нетерпением. После чего я согнал Рама Лала с его табуретки в коридоре. – Найди Банерджи, – приказал я. – Скажи, чтобы пришел ко мне в кабинет. Он улыбнулся, демонстрируя оставшиеся зубы, закивал головой в этой характерной индийской манере. – Внизу много Банерджи, сахиб. Какой вы хотите? – Несокрушим Банерджи. Сержант. – А, Сурендранатх-бабу́[30], – ухмыльнулся вестовой. – Тик аче[31]. * * * Несокрушим явился ровно в тот момент, когда позвонила мисс Кавендиш. – Капитан Уиндем? У меня есть для вас информация. Оказывается, мы размещаем рекламу только в двух газетах, выходящих на языке Ориссы. Боюсь, однако, что произнести их названия мне не по силам. Если хотите, могу прочитать по буквам. – Да, пожалуйста. – Я схватил ручку и блокнот, пока она медленно выговаривала буквы. Первая газета называлась «Даиник Аша». Услышав название второй, я не смог сдержать довольной улыбки. «Самбалпур Хитеишини». Самбалпур. – Когда в последний раз публиковали эту рекламу? – Это еженедельные газеты. Последний номер вышел в прошлый понедельник. Я поблагодарил, повесил рубку и передал блокнот Несокрушиму. Он почитал, усмехнулся. – Итак, есть вероятность, что убийцу прислали из Самбалпура. – Похоже, что так, но нужно удостовериться. Пока у нас только догадки. Обрывок газеты, в которую, как мы думаем, завернули то, что мы считаем орудием убийства. Вероятно, газета напечатана в Ориссе, возможно, в Самбалпуре. – Но вкупе с письмами-предупреждениями ювраджу это ведь определенно указывает на связь с Самбалпуром? – Мне нужны номера обеих газет за прошлый понедельник, – распорядился я. – Найди эту рекламу и, главное, сравни с текстом на оборотной стороне. Потом выясни, где продают эти газеты. Начни с «Самбалпур как-там-его». – Хорошо, сэр. – А я тем временем, – сказал я, собирая бумаги, – еще раз потолкую с лордом Таггертом. Покажу ему, что мы нашли. Восемь – Итак, что вы намерены делать теперь? Лорд Таггерт из окна своего кабинета любовался небом цвета дредноута. – Я хочу поехать в Самбалпур. – Не может быть и речи, Сэм, – резко повернулся он ко мне. – Это не британская территория. Вне нашей юрисдикции. – Но преступление совершено на подконтрольной Британии территории, сэр. Мы обязаны идти по следу преступника. Если бы след вел во Францию, вы без колебаний отправили бы меня в Париж, рассчитывая как минимум на помощь со стороны Сюрте[32]. – Самбалпур не Франция, Сэм. А гораздо хуже. – Я высоко ценю ваше мнение, сэр, но это крошечное феодальное княжество, наследник престола которого убит. Полагаю, они были бы рады нашей помощи. – Послушай, Сэм, – вздохнул Таггерт. – Если бы дело было во мне, я запросто отпустил бы тебя. Да, черт побери, я приказал бы тебе туда отправиться. Но тут решает вице-король. Со всей этой кутерьмой вокруг Палаты князей дело приобрело политическое значение. И он хочет поскорее списать его на фанатиков и замести все под ковер. Это я понимал. Может, вице-король и самая влиятельная фигура в Индии, повелитель сотен миллионов человек, но по большому счету он лишь чиновник, получающий приказы из Уайтхолла[33]. Все, что его интересует, это не искать неприятностей на свою задницу и отслужить свой срок генерал-губернаторства так, чтобы краха Раджа не случилось в его правление. Если повезет, через несколько лет его отпустят, а потом он получит следующее назначение туда, где туземцы менее беспокойны. В этом суть вице-королей, они могут напяливать на себя мантию небожителей, но на самом деле со времен лорда Керзона для них важно лишь одно: чтобы музыка играла, пока они тут у руля. Никто не хочет, чтобы его запомнили как человека, в чье правление музыка умолкла, – как человека, который потерял Индию. Но меня это не касается. У каждого свои цели. У вице-короля – избегать всего, что может пошатнуть трон; у меня – докопаться до истины, и я не собирался отступать сейчас только потому, что результат может не понравиться вице-королю.