– Тогда зачем он так подумал? – Не “зачем”, а “почему”. Я закусила щеку изнутри: – Почему? – Хотя бы потому что ты в моей рубашке и без штанов. – И что в этом такого? Он ответил только спустя пару секунд, и от его ответа я мгновенно сжалась: – Странная ты. Забыв, как дышать, я резко отвела взгляд. Нет, он, конечно, ещё не понял, но он может понять… Я молча подошла к дивану и начала складывать помятый плед. – Так что, принимаешь приглашение? – продолжая наблюдать за мной, вдруг поинтересовался он. – Пойдём в бар сегодня вечером? Решив, что вопрос о том, что такое бар, может показаться странным, я потратила несколько секунд, чтобы придумать другую его вариацию: – А что там будет? – По стандарту: выпивка, закуска, приятная компания. Хм… Что-то необычное. Наверное, стоит узнать, что такое бар. Хотя бы ради сбора и обработки новой информации. Решив так, я молча кивнула своим мыслям, но Брэм, очевидно, воспринял это моё телодвижение за ответ ему. – Хорошо. Тогда для начала давай позавтракаем. И определимся с обедом. Или у тебя есть собственные планы на сегодня? Я посмотрела на него и не заметила, как на несколько секунд зависла. У меня были планы. Мне всё ещё необходимо найти фонтан поющих дельфинов, чтобы через них выйти на главного пыточника и палача мне подобных – Эбенезера Роудрига, – чтобы отделить его душу от доставшегося ему тела. Однако каким бы вкусным и плотным ни был вчерашний ужин, уже сейчас я снова голодна, а мне предлагают не только завтрак, но и обед, а потом бар. Наверное, не только можно, даже стоит один день посвятить не блужданию по бесконечному Стокгольму, а подготовке к тому, что я собираюсь сделать. – Планы подождут, – наконец отозвалась я. Получив от меня ответ, Брэм в очередной раз обдал меня странным взглядом, но я не заметила этого. Глава 26 Этот день прошел замечательно. Сразу после ухода Илайи я оделась в свою уже высушенную и чистую одежду. Мы два раза поели. Оба раза очень вкусно. Примерив на себя роль оригинала, я решилась обнаглеть и предложила свою помощь в вытирании посуды (пальцы были в лейкопластыре, так что мыть посуду мне было никак нельзя). Брэм совершенно спокойно принял моё предложение. Принятие им моей помощи, пусть даже в таком незначительном деле, меня немного порадовало. Когда мы не ели, не мыли посуду и не вытирали её, я дремала, растянувшись животом на диване, а Брэм сидел на странном кресле, похожем на мешок, которое принёс в эту комнату из своей, и что-то смотрел в своём портативном компьютере. Так что день прошёл тихо, почти без разговоров, а для меня ещё и сонно. По итогу к вечеру я начала чувствовать себя едва ли не здоровой: я дважды плотно поела, выспалась и даже спина как будто стала меньше ныть, когда я переворачивалась на неё. Перед выходом в бар Брэм переоделся: сменил белую футболку на тёмную и надел идущую ему тёплую рубашку с принтом в тёмно-синюю клетку. В новой одежде он как будто стал выглядеть лучше, я же даже не задумалась над тем, как именно выгляжу со стороны я. – Рюкзак лучше оставить, – заметив, что я поднимаю с пола свой рюкзак, предупредительно поднял руку Брэм. – Почему? – Потому что там не такая обстановка. Там расслабляются, а не сидят на чемоданах, понимаешь? Я замерла с рюкзаком в руках. По его мнению, я должна была понимать, о чём он говорит, ведь в его глазах я всё ещё оставалась обыкновенным, как он сам, оригиналом, но я им не была – я продолжала оставаться клоном и определённо точно не понимала, что именно он имеет в виду. Подойдя ко мне, он вдруг пригнулся и поднял нижнюю часть дивана, таким образом открыв в нём пространство для хранения, в котором обнаружились гири, гантели и пара небольших коробок. Не спрашивая у меня разрешения, он вдруг забрал из моих рук рюкзак – всё, что у меня было материального! – и положил его рядом со своим спортивным инвентарем. – И кепку, – он протянул ко мне руку и пару раз согнул пальцы, явно требуя вложить в его ладонь мой головной убор. Я сняла с головы кепку, таким образом освободив свой хвост с косами, и, отдав её ему, всё же решила спросить, каким бы странным этот вопрос ни показался ему: – А с кепкой что не так? – Тебе без кепки красивее. – Важна красота? – Порой мне кажется, что людям только она и важна, – захлопнув диван, он выпрямился и посмотрел на меня сверху вниз. – У тебя красивое лицо. Но ты прячешь его под козырьком тёмной кепки. Мои друзья – проницательные люди. Чем больше будешь стараться прятать такое красивое лицо – тем больше внимания привлечешь к себе. Хочешь привлечь к себе внимание? – Нет, – не задумываясь отчеканила правду я. – Значит не прячься. – Чтобы не привлекать к себе внимание, нужно быть на виду? – Молодец, быстро учишься. – Этому замечанию я обрадовалась и испугалась одновременно: ура, я быстро учусь, но он что, догадывается, что я стараюсь учиться? – Ну что, пошли в бар, Ариадна Неон. – Пошли, Брэм Норд, – совершенно невозмутимым тоном утвердила я, на что он вдруг отчего-то улыбнулся. Брэм попросил меня подождать его на улице, а сам зашел в стеклянные двери подсвеченного изнутри здания, на котором неоном высвечивалось слово с непонятным мне значением – “Apotek”. Вернулся он быстро, а я решила не спрашивать у него о том, что это было за место, если не бар, и зачем он туда заходил. После здания Apotek мы прошли около пятисот метров вперед по брусчатке, когда Брэм вдруг зачем-то остановился. Я машинально остановилась тоже и врезалась в своего путеводителя вопросительным взглядом. – Уже почти пришли. Осталось только перейти дорогу. – Хорошо… – я шагнула вперед, но совершенно неожиданно меня вдруг сразу же оттянуло назад. Обернувшись, я увидела, как Брэм вернул меня к себе, притянув за правое предплечье. – Ты что творишь? – он заглянул в мои глаза сверху вниз. – Что? – в ответ мои глаза округлились. – Переходить дорогу на красный свет нельзя. Тебя что, родители правилам безопасного поведения на дороге не учили? Я растерянно посмотрела на столб через дорогу, на котором горел красный человечек. Бродя по Стокгольму и наблюдая за поведенческими паттернами оригиналов, я поняла, как работает эта система с мигающими огнями на столбах, помогающая им сосуществовать с машинами, но ещё не привыкла к ней. – Уточни ещё раз: тебе точно есть восемнадцать? – Выяснили же уже. Он в который раз обдал меня странным взглядом. Я отвела свой. Тема захлопнулась. Мы благополучно перешли дорогу, затем перешли набережную и оказались на деревянном мосту, похожем на тот, у которого стояла припаркованной яхта Брэма. Ещё через полминуты мы зашли в очень-очень высокую, двухэтажную, длинную и выглядящую старой лодку, снаружи украшенную гирляндами из голых лампочек. Не останавливаясь, Брэм пошел вглубь широкого зала, прямиком к высокому столу, который позже все вокруг меня будут называть барной стойкой. Я не отставала от него, но уже начинала чувствовать дискомфорт: в этом месте собралось очень много оригиналов, причём все они вели себя громко, и в воздухе пахло странным, неизвестным мне запахом – скорее смесью разных запахов. Заняв один из свободных высоких стульев, Брэм постучал костяшками пальцев по отполированному высокому столу, и на него обратила внимание женщина, до сих пор стоявшая с другой стороны стойки спиной к нам. На вид ей было меньше пятидесяти лет, она была чернокожей, высокой, пышной женщиной с волосами до плеч, блестящими, точно шелк. Её губы и веки тоже немного блестели, но по-другому – краска? – Объявился-таки, – женщина уперлась обеими кулаками в свои пышные бока, при этом её объемная грудь в треугольном декольте слегка подскочила. В её голосе звучала претенциозная нотка: – И подружку свою привёл, – при этих словах она обдала меня поспешным взглядом и сразу же вернула свои пылающие эмоцией глаза к Брэму. – Илайя тебе уже наплёл свою версию, – не спросил, а именно утвердил мой знакомый своим баритоном с лёгкой хрипотцой. – Я несовершеннолетним не наливаю. – Ей уже есть восемнадцать. – А если удостоверение попрошу? – Какое ещё удостоверение, Бабирай? – Какое-какое! Паспорт, к примеру. Или водительское удостоверение, – женщина сверкнула на меня резким взглядом. Я не дрогнула, а наоборот сдвинула брови, хотя внутренне, конечно, сжалась. Значит, всем оригиналам важно знание возраста. И паспорт. Паспорт, чтобы подтверждать возраст. Но я клон, у меня никогда не было паспорта, только ID-card, и тот сгоревший вместе со всем Миррор. – Ладно уж, поверю на слово, – громко вздохнув, женщина неожиданно сдала воинственные позиции и перешла на милостивый тон. – Девушка и вправду выглядит на восемнадцать, а может даже на девятнадцать. И потом, Илайя сказал, что видел её сегодня утром у тебя в интересном одеянии, а я-то знаю, что кто-кто, а ты бы с малолеткой не связался, так что поверю. Тебе как обычно? – Да, и похолоднее. – А тебе чего подать? – женщина снова врезалась в меня взглядом. Я растерянно заморгала, не понимая, что она хочет или может мне подать. – Мне тоже похолоднее, – в итоге выпалила я.