Фильм оказывается до такой степени шаблонным и глупым, что весь сеанс нам не удается сдерживать смех. Хохочут даже девчонки. Сначала Аленка колотит меня по колену, чтобы я не мешал смотреть остальным посетителям кинотеатра, но очень скоро сама так громко смеется, что необходимость сдерживаться отпадает. Мы ржем, не боясь, что нам сделают замечание или выгонят, потому что к середине фильма рыдает от смеха уже весь зал. Когда мы выбираемся из кинотеатра, улица еще залита солнечным светом и наполнена ароматом арбузов и слив. Ничто не говорит о том, что лету пришел конец, и осень постепенно вступает в права. Вокруг слишком тепло, празднично и лениво. Повсюду гуляют туристы, рынок шумит криком зазывал и пропитывается запахом жареных кофейных зерен. Ребята решают пойти ненадолго на море, и Дрыга, который выглядит взрослее остальных, покупает у одного из местных две бутылки домашнего вина и каравай свежего хлеба. – Никит, – тянет меня за рукав Алена, когда мы все последними начинаем спуск по узкой тропке к воде. – Да? – Я беру ее под руку, чтобы она случайно не поскользнулась и не упала. – Я же тебе не сказала. – О чем? Ее ресницы дрожат, тонкие волосы нежно качает ветер. – Я накопила на гитару. – Отвечает подруга хрипло. – Теперь мы сможем исполнить нашу мечту: собрать группу, сочинять и исполнять свои песни, выступать вместе. – Ты еще помнишь про это? – Удивляюсь я. – Что мы мечтали собрать группу. Это было… блин, Лель, я не знаю, классе в седьмом или восьмом! – Ну, а почему нет? – Улыбается она. – Мы все еще играем, ты пишешь тексты, а я помогаю подобрать к ним аккорды. Мы уже – команда. Все, что нам нужно – собрать небольшой коллектив. Найти басгитариста, ударника, клавишника. Исполнять песни ты можешь сам, у тебя шикарный голос! А репетировать будем в берлоге! – Ты так говоришь, будто это легко, как щелкнуть пальцами. – Замечаю я. И останавливаюсь, чтобы подхватить ее на руки и помочь преодолеть препятствие: корягу, лежащую поперек тропинки. Мы уже заметно отстали от ребят, и нужно бы ускорить шаг. – Это действительно легко, и знаешь почему? – Говорит Алена, перемахнув через корягу и без моей помощи. – Потому что музыка – твое призвание! Это то, что у тебя получается лучше всего, и то, что приносит тебе удовольствие. Музыка это ты, Никита. – Ха. – Серьезно. – Она ждет, пока я перешагну через препятствие, а потом берет меня под руку. – У нас все получится, я точно знаю. – Я, вообще-то, собирался поступать в университет. – Это никак не помешает. Мы будем выступать на студенческих вечеринках, в клубах и на фестивалях! Тебе не придется искать подработку, чтобы оплачивать учебу. Никита, ты самый талантливый музыкант из всех, кого я знаю! Ты – Высоцкий, в конце-то концов! – Смешно. – Замечаю я, оценив ее шутку. Алена ловко пробирается по крутому узкому спуску вслед за остальными. – Скоро состоится уличный фестиваль, там все будут! Толпы народа выйдут на улицы, и мы будем играть для них! – С волнением в голосе говорит она, обернувшись через плечо. Ее глаза сверкают, видно, что подруга буквально горит этой идеей. – А потом школьная вечеринка! Ну, та, как ее? – Осенины? – Да! – Когда все носятся в костюмах арбуза или тыквы? – Усмехаюсь я. – Нет! Когда вечером устраивают танцы для старшеклассников. Мы выступим там! – Ого, как смело. Да если даже репетировать каждый день, нам понадобится полгода, чтобы выступить перед кем-то и не опозориться. – Вот и неправда! – С жаром выпаливает Алена. – У нас есть несколько песен, отточенных до блеска! Мы исполняем их уже года два. – Исполняем? – Я чешу затылок. – Поем для своих. Под акустику! В сарае, Лель! – И что с того? – А то, что ты говоришь про коллектив и профессиональные инструменты! – Мы уже делали это. – Она всплескивает руками. – У нас есть оборудование, комбик, и мы оба играем на Синди! – Синди – развалюха! – Взрываюсь я. – Ей сто лет в обед! Эту электрогитару мы выкупили у чокнутого алкаша, который колотил ею собаку во дворе! – Синди – легенда! – Вскрикивает Алена. – Она живее всех живых! И не забывай, благодаря этой покупке мы тогда спасли и ее, и собаку – сразу две жизни! – Бред. – Выдыхаю я. – Чего ты боишься? – Уставляется на меня подруга. Я смотрю на раскинувшееся перед нами синее море. – Не знаю. – Отвечаю, пожав плечами. – Наверное, у меня голова просто забита другим. – Чем? – Она морщит нос. Ей плевать на море, Алена смотрит на меня, уперев руки в бока. – Твоей пустышкой Полиной? – Может быть. – Тихо отвечаю я. – Тогда музыка – это то, что тебе нужно. – В смысле? – Я улыбаюсь, глядя вдаль. – В том смысле, что девушки обожают музыкантов. На тебя будут вешаться толпами, Высоцкий. Все с ума сойдут! – Мне не нужны все. – Задумчиво говорю я. – Мне нужна только она. – Ну, вот. – Хмурится она. – А я о чем. Так ты в деле, да? 3.1 АЛЕНА – Нужно, как следует, подумать над деталями. – Прищуривается Никита. – Что тут думать? – Мне хватает выдержки не усмехнуться. – Это же ты у нас уверенный в себе, а я вечно сомневающаяся, забыл? – Подталкиваю его плечом. – Ты хочешь этого, признайся. – Может быть. – Продолжая мерить взглядом горизонт, произносит друг. – Хочешь. – Киваю я, читая его мысли. – Мир должен слышать твои песни! – Нет. Твоя музыка совсем не нуждается в моих словах. – Неправда. Она без них мертва. Теперь он поворачивается и внимательно смотрит мне в глаза. Я сглатываю. Этот момент так похож на тот, на прощальной вечеринке, когда Никита чуть меня не поцеловал. Время тоже на мгновение будто останавливается, и мир вокруг нас исчезает. Его теплый взгляд ловит меня в сети, окутывает, заставляет мурашки разбежаться по коже. Никита молчит, и я буквально физически ощущаю хрупкость момента. Мои руки немеют в желании поправить прическу, одернуть блузку. Он глядит так пристально, так проникновенно, что все внутри меня сжимается от желания узнать, что же означает этот взгляд. Мне требуется усилие, чтобы скрыть свои чувства, не выпустить их на волю. Хотя… какая разница? Может, будет лучше, если Никита узнает о них? Может, это заставит его взглянуть на меня по-другому? – Мур. – Говорит он вдруг. Коротко улыбается и отворачивается к воде. У меня в горле пересыхает, и я не могу даже произнести это гребаное «мяу». – Я в деле. – Наконец, отвечает Никита. – Не обещаю, что мы порвем чарты и будем собирать стадионы. Даже не гарантирую, что нам удастся собрать команду и уговорить их играть нашу музыку, но я даю тебе слово, что поддержу тебя в твоей мечте, Леля. – Нашей мечте. – Поправляю я тихо. – Да. – Кивает он. – Я же обещал поддерживать тебя в любой каше, которую ты заваришь. Так что, да, я в деле. Даже если не получится ничего толкового, это будет весело. А я люблю веселиться с тобой. Его рука обнимает меня за плечи, и я прижимаюсь к его груди. Мы вместе смотрим на блестящую гладь моря, и я пытаюсь представить, что он воспринимает меня не только как сестру. Не получается. – Идем к остальным. – Говорит, наконец, Никита и тянет меня за собой. Мы спускаемся к воде и присоединяемся к ребятам, расположившимся на старом бревне. Чуть поодаль пляж чище и лучше, но там не протолкнуться от количества туристов. Нам больше нравится здесь: тут уютно местным, которые знают толк в отдыхе на берегу. – Держи. – Никита отрывает для меня кусок каравая.