Я открыл глаза. Знакомая весёлая физиономия смотрела прямо на меня. — Кто подранил тебя на этот раз, стрелок? И снова в ноги. — Никто, Анжи. Сам сподобился. — Ну тогда лежи. Сейчас тебя отнесут в мой кабинет, и я снова буду приводить в порядок твои многострадальные ноги. — Твой кабинет? Это в Лимпо? — Ну зачем так далеко? Раз в две недели я принимаю здесь, в кратере Сухова. Тут же теперь четыре обитаемых дома, не считая твоего и нашего с Джо. — А ещё кто? Я почему-то ожидал, что с моим отъездом остановится жизнь и в провале, и теперь с удивлением слушал, как Анжи перечисляет новых местных жителей. — Ну, во-первых, раз в две недели здесь появляемся мы с Джо. Но это, конечно, не постоянное проживание, тем более, в Лимпо у нас живёт очаровательная малышка. Постоянно в провале квартирует Ланселот Макаллен. Он женился, кстати. — Да ну? На ком же? — Не поверишь. На Мэри Сью. Они теперь в посёлке практически не появляются. — А ещё? — А ещё тут обитает вся его бригада. Строили дорогу и как-то прижились. Ну и последний — управляющий шахтой. Зайди, кстати, к нему, как поправишься. Ты, если помнишь, всё ещё акционер. — Как его зовут? — Мы зовём его Пит. А на самом деле — Пётр Романов. А сейчас давай-ка я кликну Джо и понесём тебя на операцию. Эпилог Новая Земля. Дагомея. Лимпо. 26 год, 4 месяц 32 число. 10:30 Я уже ходил. Правда, на правой ноге у меня был установлен аппарат Илизарова, а подмышками торчали костыли, но передвигался я без посторонней помощи. Анжи божилась, что через месяц я буду ходить почти как раньше, но бегать не смогу. Всю неделю от меня не отходила Сэнди, и всё общество уже приняло её как если не невесту, то постоянную спутницу. Кажется, девушка была даже рада тому, что передвижения у меня отныне ограничены. Во всяком случае, как минимум три раза в день я слышу, что она никуда меня не отпустит. В общем-то я и не против. В Лимпо я добрался сам, на родной и почти забытой Ниве. Старушка неплохо пережила наше расставание, а перед выездом машину проверил лично Лэнс Макаллен, после чего вальяжно помахивая пальцем, дал распоряжения своим архаровцам, где что подтянуть, смазать или заменить. Вообще, маркшейдер сильно изменился. То ли брак, то ли спокойная жизнь заметно на него повлияли. Он поправился, из взгляда ушло раболепство. Теперь Ланселот заправлял всей инфраструктурой шахты, а кроме того, обеспечивал пригодное для жизни состояние всех домов в нашем маленьком посёлке. И, кажется, профессия управдома великолепно ему подходила. Кстати, треугольные бакенбарды он сбрил. Я шёл по улице Лимпо и разглядывал знакомые, но всё-таки изменившиеся за два года здания. Второй раз за неделю я почувствовал, что приехал домой. — Гена, привет! Подойди, поговорим. Это старик Курт Майер. Надо же, жив и бодр. — Здравствуй, Курт. — Здравствуй, кумпель. Ты на стрельбище? — Курт, зачем издеваешься? Ты же видишь и костыли, и железяку, прицепленную на мою ногу. — И не издеваюсь вовсе. Просто сегодня ван Рюйтер собирается гонять по полигону твоего японца, вот я и подумал, может, ты хочешь посмотреть. — Хочу! Я и не знал. — Тогда постой здесь минутку, сейчас я выгоню свою старушку из гаража, и мы поедем вместе. Как раньше, жаль только без твоих девчат. Японец смущённо стоял перед тамтамом и, кажется, не знал, куда девать пистолет в руке. Петер ван Рюйтер с усмешкой разглядывал своего подопытного, пока мамба готовилась петь. А я вошёл в транс. И тут же почувствовал приветствие чернокожей певицы. А стоило ей запеть… Я понял, что в мешанине частот и вибраций я не один. Передо мной смущённо стоял маленький, но храбрый человек. Он удивлённо оглядывался, пока ещё не понимая, куда попал. Но вот Юраба поднял пистолет и начал целиться в первую мишень. Я протянулся к нему, коснулся разума. Японец дёрнулся. Не надо целиться, произнёс я без слов. Просто ткни туда пулей. После моего напутствия японец в три секунды расстрелял десяток мишеней, мгновенно сменил обойму и, как и я когда-то, двинулся вперёд по полигону. Смотреть из состояния транса было безумно интересно. Я видел не только результат, но и каждое желание испытуемого. Чувствовал его чувствами и фиксировал его вибрационные связи. Юраба шёл отлично. То ли сказывалась природная предрасположенность, то ли готовность принять мир таким, какой он есть, а не только таким, как его видят остальные люди. Но полигон он прошёл, не сделав ни одного промаха, не пропустив ни одну движущуюся цель. Когда мамба стихла, Юраба поморгал, покрутил головой, будто приходя в себя, подошёл к ван Рюйтеру, и низко ему поклонился. — Благодарю, сэнсэй, — почтительно сказал он. И тут Питер удивил меня даже больше, чем японец. Он отрицательно помотал головой, и ответил: — Я всего лишь показал тебе путь. Но пройдёшь ты его сам. А помощником и учителем в этом для тебя будет вот, он, — и ван Рюйтер указал на меня кивком. Сказать по правде, я такого не ожидал. Юраба, как-то по-особенному, скользящей походкой, подошел ко мне и вдруг склонился в глубоком поклоне. — Прошу вас принять меня в ученики, — тихо проговорил он. Первой мыслью у меня было свести всё к шутке и отказаться. Ну в самом деле, какой из меня сэнсэй? Да ещё и для японца. Но потом я посмотрел на свою ногу, скованную системой обручей, вспомнил, каким взглядом провожала меня в Лимпо Сэнди, и передумал. — С удовольствием, — ответил я. — Мы с тобой, глядишь, ещё и школу откроем, если Питер к нам преподавателем пойдёт. — А и пойду, — со смехом ответил ван Рюйтер. — Дело хорошее. Волгоград 2017