– Форс-мажор, Влад, твое второе имя, ёпс, – ржет, зараза. Смотрю на давнего армейского друга и не понимаю – что не так. Он вроде все тот же: шумный, живой, с улыбочками этими своими «бабцеплятельными», но звенит. В башке. У меня. Почему мне не нравится, как он говорит о Марго? Мы столько лет со Степашкой знакомы, а уж пережили и перетоптали вместе – не сосчитать историй, никогда так напряжно не было. Что-то не то. Она не в его вкусе, точно. По молодости, бывало, гуляли по дамам совместно, так что я портрет его «симпатии» помню. Ох, бл*, а не создал ли я себе сам проблему? Это раз. И не мерещится ли мне галлюциногенный бред – это два. Пока я его рассматриваю, Степа убирает телефон, в который наблюдал за ходом круглого стола, берет куртку и оборачивается: – Лады, рыцарь без страха и упрека. Метнусь я сейчас за твоей дамой. Не скучай. Пожимаю плечами: мне скучать сейчас некогда, я не весь план подробно проработал, не везде соломки подстелил, а времени мало осталось. – Здесь, кстати, такие девочки по отделению ходят – пригляделся бы, – радостно добавляет Степан Тимофеевич и исчезает за дверью, в которую в этот момент просачивается бледное привидение со штативом и капельницами. Чего тут приглядываться? Жуть же кругом ходячая. Все на один фасон: губы уткой, скулы рифами, волосы жженые, крашенные, кожа либо пересоляреная, либо под таким слоем штукатурки, что та может шматами отваливаться. А моя Королева идеальна, свежа, элегантна и просто умопомрачительна. Всегда бл*. Лежу под капельницей, кручу в башке гребаный пазл имени Степашки, сука. Не идет из головы. Чем дольше думаю, тем сильнее злюсь, и, конечно, пульс начинает постукивать в ушах и висках, нах*. Сейчас еще откажутся выпускать отсюда, бл*. Не успел попросить ничего лекарственного, как тихонечко зажужжал новый смартфон: «Ник». Вот это да. – Алоэ! Рус пропал! Чё делать, бл*? Да, лексикон у сыновей прямо его. – Как пропал? Когда. Кратко. Доложи обстановку. – Уехал на полигон. Звонил час назад, сказал, что подъезжает. И тишина. – Телефон? – Не берет. Так. Нужен план. Срочно. – Спокойно. Сиди дома. Сейчас я гляну геолокацию и перезвоню. – Точно? – Точно. Жди. Эх, деточки, что же не живется-то вам спокойно? Геолокация показала странное. Рус был как бы… дома. Но нет же? Или они там в карты на желание режутся? И Нику выпало: «Напугай родителя»? Ладно, разбираем. Телефон определяется, похоже, если не дома, то в машине, потому что рядом мигает сигнал с «Тигрика». А сам Рус? Вот точка с его жетона. Рядом вроде. А! Не в доме. На территории ЖК. Что нам скажут «Яндекс Карты»? А «Гугл Earth»? М-да. Что ж нас накрывает-то так массово? Марго, определенно, нужен отпуск. На море. В идеале – без нас, но, увы, не предусмотрено такой опции. Короче, поедем семьей на Новый Год в Дубай или Тай. Хрен с ним, можно даже на Кубу. Выпустили бы. Успокоив Ника, что брат задерживается, а не пропал бесследно, выдыхаю. Как-то все у нас одно к одному. Утомляет. Призываю дежурную медсестру с помощью красной кнопки и требую доктора. Хорошо, что мой сменился и не хохмит, пока я в максимально туманных и обтекаемых выражениях требую свободы. – Сложный вы пациент, Владимир Львович, капризный, как орхидея, – заключает зав. отделением, которого все же пришлось призвать на помощь, ибо дежурный врач выписку мне оформлять отказывался. Даже под мою ответственность и несмотря на наличие бумаги от ментов, что они претензий не имеют и все, что желали, с меня уже получили. Сложный? Капризный? Плевать. Дайте ходу пароходу и считайте меня, кем хотите. Хоть инфузорией, хоть ледоколом. Когда я улечу, можете меня даже попинать. Наконец-то, уже после ужина, все формальности улажены и в предвкушении скорейшего возвращения, решаю прощупать почву в гнезде. Рус откликается по телефону Ника. Та-а-ак. На ринг, конечно, рано, но на велик я его загоню, как вернемся. Пусть дурь выветривается. – Да, пап, – звучит глухо. Бл*, да что там еще? – Прилетаем завтра в 12-30. Встретишь? Вопль «Ура!» на два голоса в ухо доставляет, конечно, но сыновья рады. И я. Я тоже. Рад. – Принято. Будем ждать вас за шлагбаумом, на внутреннем кольце. Как обычно. Мне бы этого оптимизма… Пока парни наперебой докладывают срочные новости про погоду и прочее, вижу, как распахивается дверь и появляется Марго. Со Степаном. – Рус, Ник, готовность номер один. Маме нужно отдохнуть будет. По хозяйству на нее не рассчитывайте, – предупреждаю. Моя звезда на ходу говорит с проректором, судя по обращению. Улыбается, даже смеется в ответ. А мне никак. То есть – нормально. Вот ни капли не трогает человек, что раздражал своими кружениями вокруг моей жены все эти годы не слабее потомка римских императоров. А тут – как отрезало. С чего? Потому что знаю – он Марго не сдался? Или меня настолько попустило? И про ревность можно теперь забыть? Старший ржет. Наконец-то: – Обижаешь, мы вас так завтра встретим, обалдеете. – Да! У нас это, как его, бл*? Сюрприз, во! – поддакивает Никитос. Чувствую, нам с Марго предстоит череда открытий чудных завтра. Выдержать бы.