– Ничего, у нас знаешь, какие есть семейные адвокаты? – улыбаюсь. – Тот чувак, который маме развод добывал – золотой мужик. Все будет быстро, качественно и без проблем. Вот выйдем отсюда, я позвоню бате, пусть поспособствует наведению мостов, так сказать. – Ой, Руслан, мы здесь, наверное, надолго. Ну, я так думаю. Врач еще не говорил, сколько будет длиться послеоперационный период в стационаре. Не могу перестать тискать свое сокровище. Очень я вот в этот момент папу Влада понимаю, как он мать из рук почти не выпускает, если оба дома. Это же невозможно – быть рядом с ней и не касаться. Каждый раз по мне мурашки от любого контакта пробегают. Уверенно успокаиваю Ладу, а сам одной рукой пряди ее перебираю. Кайф! – Все нормально. Сейчас придет врач, мы все у него и узнаем. И про стационар, и про реабилитацию, и про перспективы. Ты не волнуйся. Мы со всем справимся. Оладушка моя опять начинает рыдать, уткнувшись мне в плечо. Нах*, вот какой сукой надо быть, чтобы женщину довести до такого состояния, когда любая поддержка и предложение помощи вызывают слезы? Тварь наш Бенедикт конченная. Чтобы мать мне ни говорила, но не место нам под одним небом. А раз у меня жена и дочь в ближайшей перспективе, то… надо с батей этот вопрос предметно обсудить. Может и Степан бл* Тимофеевич на что-то сгодится? А то слишком уж много от него беспокойства семье. Пока мы строили приблизительные планы на ближайшее время, привезли приходящую в себя после наркоза малышку. Да, таких кукольных детей я видел нечасто, разве что Айку. Но там был подарочный ребенок в гости на пару часов повозиться, а тут вот – твой и навсегда. Маленькое бессильное тельце, мутные заплаканные глазки и крохотные ручки, которые даже схватить тебя не могут. Какая же она крошка, ёпта. Не повредить бы ничего случайно. Перекладываю Лизу с каталки на больничную койку, укрываю одеялом, устраиваю Ладу рядом и выхожу из палаты следом за врачом. У меня есть срочное дело, остальное все потом. Со всем разберемся. Просто не сразу. Сначала послеоперационный период, выписка, реабилитация, а дальше уже – счастливая семейная жизнь с женой и ребенком. Это другая задача, но и она выполнима. Вполне, особенно при таком шикарном бонусе в виде моей сладкой малышки. Реально сладкой. Справлюсь. Есть ради чего стараться. Оставив Ладу с Лизой в стационаре для начала на две недели и оплатив им палату повышенной комфортности со свободным посещением, отправился к родителям с докладом. Пока я вроде молодец? [1] Колыбельная с просторов Интернета Глава 48 Маргарита Насколько я рада была вернуться в родной аквариум от науки, настолько же сильно, но с противоположным знаком меня вдохновляло присутствие мужниного сюрприза. Договориться было сложно: – Нет. Либо мы идем туда вместе, либо не идет никто, Марго. Это вопрос твоей безопасности. Ланс пока на больняке, так что это моя забота. – Пресвятые Просветители, Степан Тимофеевич! В Университете пропускной режим, достойная система охраны. – Ага. Система охраны – это хорошо. Но недостаточно. Я сейчас, не напрягаясь, минимум три варианта назову, как ее преодолеть. Так что, Цветочек, не скандаль. Ты же не базарная баба, а целый профессор. Собирайся, наряжайся, да поедем. Поскольку препирательства эти имели место уже после того, как Рус увез Влада в клинику, а к разумным доводам и аргументам «сюрприз» остался глух, я, скрипя зубами, поехала на работу. О, это был счастливый день для любопытной родной общественности и соседних кафедр. Какой ажиотаж, какой восторг и просто море слюней. Фурор Степан Тимофеевич произвел, это да. Николаич крякнул, выдавая временный пропуск, после того как придирчиво изучил предъявленные ему паспорт и удостоверение: – Да, Маргарита, не ищете вы с Владимиром легких путей. Пожала плечами, ибо, что тут скажешь, если правда? Все взрослые люди и все всё понимают. Пока я разгребала, накопившиеся за почти месяц отсутствия, дела, докладывала Шефу о проделанной работе на выезде и успокаивала своих трепетных магистров с аспирантом, Степан бродил по кафедре, общался с народом, пил кофе из своей огромной термокружки и ни на мгновение не выпускал меня из поля зрения. И взгляд этот нехороший, напрягал все сильнее. – Это что еще за кадр, Маргарита Анатольевна? А адресом он не ошибся, бар и фитнес-зал у нас дальше по улице, – попробовала язвить моя подопечная молодежь. Но поскольку слух у «сюрприза» был отменный, а характер злопамятный, то я попросила юные дарования уняться, от греха. – Надолго «подарок» к нам? – только уточнил Игорь Александрович, который выглядел из рук вон, но на все наводящие вопросы посылал меня к проректору или психотерапевту: «Если тебе, Рита, вдруг заприспичило побеседовать о смысле жизни…» Я понятливая, с личным у Шефа не складывается. Молчим. Не отсвечиваем. Тут свое бы разгрести. Пара дней, которые я планировала посветить разбору завалов да вхождению в рабочий график, пролетели незаметно, и вот я снова бегаю с лекции на практику, оттуда на коллоквиум, потом на презентацию новых образовательных программ от дорогих коллег. Дальше меня караулят страдающие магистры, а за их спинами унылой каланчей маячит мой нынешний аспирант. Вечерами, меня у парадного входа, беседуя с Николаичем, встречает старший сын, а дома ждут восторженные и сильно соскучившиеся шахматисты. Вот такая вот карусель. И только Степан Тимофеевич, как парт.билет – всегда со мной. Как же бесит. Высшего образования у моего «сюрприза» не было от слова абсолютно, но именно от этого же слова происходила его феноменальная уверенность в собственной правоте и неотразимости. И со всей этой прелестью мне приходилось иметь дело ежедневно. И с толпой свежеобразовавшихся поклонниц его. Добрым словом я вспоминала супруга не раз. Признавая разумность идеи тем не менее к исполнению у меня были вопросы. И претензии. Только дома, хоть и ненадолго, но можно было расслабиться. – Мам, вот математика, вот домашка по русскому, стих я выучил, а по окружающему надо сделать какую-то фигню, – обычно радостно приветствовал меня с порога Ник. Дальше выползал Рус со схемами и планами, ну, и осторожными, такими окольными вопросами про Ладу. Здесь я держалась стойко, так как ведьмачий чат уже успел все обсудить и спланировать, поэтому старший сын получил четкие инструкции: – С Ладой все в порядке. Относительно. Сейчас она находится на восстановительном лечении, а дочь готовится к операции. Как только твоя дама сердца покинет стены заведения – поедешь на встречу. Соберись с мыслями. Найди слова. Будь готов принять на свои плечи груз ответственности за них. Будь взрослым, мудрым и терпеливым. А после мои мужчины баловали меня всякими вкусностями. Если на ужин была паста в любых видах, значит, на кухне хозяйничал Ник, если жареная картошка и запеченная рыба или креветки – являл нам свое искусство Руслан Владимирович. Остальные кулинарные шедевры выходили из-под золотых ручек дорогого супруга. И был Влад столь убедителен в роли шеф-повара, что его армейский приятель обязательно у нас задерживался, а после цветисто и эмоционально нахваливал и разносолы, и оформление, и подачу. Восхищался обычно иносказательно и таким образом, что я видела, как у Руса кулаки чешутся. – Мам, задрал он петь про то, какой батя классный, и что мы его не заслуживаем. Что отец без труда будет растащен на сувениры восторженными дамочками, а ты ему совсем не подходишь. – Милый, выдохни. Ты это понимаешь, я это понимаю. Полагаешь, что сам Влад всех этих посылов не уловил? – закатываю глаза, уже в изнеможении, поскольку день был утомительный, а впереди еще окружайка и беседа с дорогим супругом на предмет, не пора ли цирк с охраной сворачивать. А тут еще внеплановый разбор полетов с Русом. Мой большой «маленький мальчик» пофыркал злобным ежиком, повертел головой, сложил в уме явно многоэтажную нецензурную конструкцию и перед сном позволил пригладить его непокорные, начавшие отрастать, кудри. Моя долгожданная радость. Гордость. Счастье. Мой старший сын. Умница и красавец. Сейчас еще эмоции в узду возьмет и все – идеальный мужик будет. Поцеловав этого любимого мальчика, отправилась на поиски остальных. Заглянула в кабинет, но супруга не обнаружила. Удивилась. Оказывается, искомые товарищи проводили вечер вместе, у Ника. Сосредоточенные, сидели друг напротив друга на полу, а между ними лежала старая, еще из Ижевска, дедушкина шахматная доска. Влад с Русом начали играть в шахматы как-то сразу, стоило лишь нам всем начать обитать на одной территории. В карты, дженгу или квартет мы играли всей семьей, а вот на шахматы меня даже не звали. И нет, я не чувствовала себя обделенной. Мне всегда было чем заняться в это время. Так что да, я мало чего помню из шахмат. Кроме разве что: «Королева любит цвет». Ну и главное правило для меня всегда было: «Взялся? Ходи!». Вот, пригодилось же. – Так, уважаемые мужчины. Не пора ли вам спать, а некоторые еще про окружайку мне не поведали. Влад с Ником переглядываются и улыбаются очень даже похоже. Мне вот только что еще один товарищ так улыбался.