Самой под танки категорически не хочется, да и опасно. И муж нервный, и мне неприятно. Осеняет меня, естественно, внезапно. Когда я вижу Ника, вкатывающего коляску во двор. На ужин за столом собирается вся компания. Розовая и счастливо блестящая глазами Лада все время прячет лицо у Руса на плече, а тот улыбается так широко, что я от души завидую. Ник горд собой, поэтому тоже сияет. Вот такая светящаяся радостью компания собралась. Только у меня лицо, видимо, оставляет желать, раз Степан-заноза-Тимофеевич наклоняется к уху и совершенно серьезно спрашивает: – Рита, я могу тебе помочь? Порыв ляпнуть: «Свали в туман» я удерживаю. Киваю и добавляю: – После чая обсудим. Почему мне ужасно неловко от его плотоядной ухмылки и очень выразительного взгляда? Ох, ёжки-плошки. История кривая получается. После того как дети, закончив трапезу, удаляются в гостиную, а Влад выходит поговорить с Шефом по телефону, я решаюсь: – Степан, у меня к Вам просьба. Он оборачивается ко мне стремительно. – Чего хочешь, шикарная женщина? – и усмехается так неприятно. – Для начала – другого обращения. Мне некомфортно, но рушить ваше с Владом военное братство я тем не менее не желаю. Поэтому у меня просьба: более цивилизованное и менее обязывающее обращение, Степан. В два шага он пересекает кухню. Я и не обратила внимания, что до этого момента он стоял так, чтобы в окна полностью просматривался двор, а гостиная – в дверной проем. Да, опыт не пропьешь. – Хорошо, детка. Все для тебя. Чего хотела-то? – рядом с ним я всегда чувствую себя очень маленькой. Такой крошечной и незначительной. Бесит. Но это чувство сейчас кстати. – Не скажу, что вышло лучше, но дело такое: старший сын остается на даче с любимой женщиной. А мы с детьми отбываем домой. Хотела попросить Вас остаться и проследить за безопасностью моего ребенка и его сокровища. Готова выслушать Ваши варианты оплаты? Степан Тимофеевич ржет. Вот прямо закатывается. А после смотрит очень серьезно и внимательно. Ни ухмылки, ни усмешки. И спокойно объявляет: – Хочу тебя. На сутки или двое. В полную собственность. Ну, это что-то из сценариев низкопробного кино или сопливых любовных романов. Фу-у-у. Лицо презрительно кривится само. – Неприемлемо, – цежу я столь же вежливо. Степан Тимофеевич поводит мощными плечами и широко усмехается: – Ну, извини, дорогая. Только так. – Я Вас услышала. Иду на террасу, сцепив зубы, полыхая щеками и ушами. Но так как вопрос с гуляющим на свободе Бенедиктом сам себя не решит, то по дороге набираю Лей: – Привет, дорогая! У меня для подчиненных твоего мужа есть оплачиваемая работа! – Ни фига себе, вообще-то, но ты не суетись. Я предполагаю, о чем речь. Твой муж с моим уже договорился. Ребята выехали. Выдохни, мать, все будет в ажуре. Очнулся твой спящий красавец и занялся исполнением обязанностей мужа и отца. – Вот это новость. Лей, а когда это было? – Вот буквально пару часов назад, наверное. О, как. До ужина, значит. – Спасибо, дорогая, а то тут наш назойливый охранник никак не справляется. Мы в город возвращаемся, на даче будут Рус и Лада. Как ты понимаешь, у меня есть реальные основания для беспокойства за их здоровье и безопасность. – Ох, Мудрая Сова, все это понимают. Нормально всё будет. Наберу тебя позже, расскажешь, что там за новая муть у вас. Не успеваю я выдохнуть, как на террасе появляется Степан: – Ну, ты наконец-то передумала, моя милая трогательная мышка? – Мне очень неприятно все это, Степан. Но спешу Вас успокоить, вопрос решен без Вашего участия. Мы выезжаем в двадцать один ноль-ноль. Хмыкает. Стоит слишком близко, так, что я чувствую исходящий от него жар. Склоняется ближе, шумно втягивает воздух у моего виска, выдыхает горячо в шею. Меня продирает колкими противными мурашками с головы до пят, поэтому я стараюсь сразу отодвинуться, обходя вокруг чайного столика. Следит за моими перемещениями с усмешкой, лениво тянет: – Расскажешь потом, как выкрутилась, крошка? Знал, что ты полна сюрпризов, но не верил до конца. Морщусь непроизвольно. Как же я не терплю эти все липкие, скользкие псевдолюбезности: – Все мои сюрпризы исключительно для Влада, Степан. Остальное Вас не касается. Вижу входящего в гостиную мужа и почти бросаюсь ему навстречу. А в спину летит: – Меня касается все, что связано с тобой, детка. Да ну ёжки-плошки! Глава 55 Лада Я боюсь просыпаться. Открывать глаза. Каждое утро в момент, когда я слышу свой тихо крякающий будильник, на меня накатывает волна удушающего ужаса. И паники. Я до темноты в глазах и остановки дыхания боюсь, что все, произошедшее со мной за последнее время, окажется сном. Дышать я начинаю, только ощутив тяжелую горячую руку, что чаще всего крепко держит меня за талию или лежит на спине, если мне изредка удается поспать на животе. «Боже, благодарю за него!» – первое, что я шепчу после того, как паника схлынет. И плачу. Я начинаю и заканчиваю свой день слезами. Счастья и благодарности.