Глава 54 Маргарита Проводить на даче выходные семьей мы привыкли быстро. Да, наследство от первого мужа, да, воспоминания и ассоциации так себе. Но, хоть и без ульев, здесь в Карельских лесах было хорошо, тихо, спокойно. Ключевое слово – было. В этот раз выезд у нас вышел семейным, как никогда. Мой старший сын, большой оригинал, привез прямиком из больницы Ладу Юрьевну (что Вы, Маргарита Анатольевна, просто Лада!) с Лизой. Не «знакомиться по предварительной договоренности», а сразу так – потусить с родней на природе. До этого, правда, позвонил, спасибо ему. Ну, и удивил: – Мам, мы из больницы сразу к вам, в себя прийти за городом, а потом уже в квартиру нашу поедем. Будем обустраиваться, как раз деньги от аренды пригодятся. Взрослеет сын. Да, обалдели и встряхнулись мы все капитально, но справились: места для размещения достаточно, кормить есть чем, уборку мы с Ником сделать успели, пока они добирались. Манеж раскладной и прочие нужные вещи, что со времен Айкиного раннего детства в нашем сарае обитали, нашли. Поселили молодых вместе, пусть Русик привыкает к своему счастью. Бедная Лада первое время тряслась и шугалась страшно, чем неприятно напоминала мне Ника сразу после нашего с ним знакомства. Поэтому я уже начала подумывать, что и ее придется удочерять. – Вот, зря переживала, что у тебя одни только сыновья. Гляди, сын тебе дочь привез, – тихо угорал над моими терзаниями Влад. Выдохнула: и чего я правда так нервничаю? Девочка пуганая, замученная, усталая. Что же, будем спасать. – А давайте, Лада, чаю попьем. Мальчики пока за Лизой присмотрят, – прихватила ее за локоть, кивнула на раскладной манеж Нику: – Если что, зови Руслана, – и уволокла нервную мать на террасу. Первые пятнадцать минут Лада чутко прислушивалась к звукам из гостиной, но потом горячий чай с мятой и мелиссой, мед, орехи и маленькие безе поглотили ее внимание. Это я еще шоколад не достала. Я с разговорами не лезла – пусть успокоится и привыкнет для начала. И через полчаса была вознаграждена: – Маргарита Анатольевна, спасибо Вам огромное. Это Вы нас спасли. Если бы не «Милосердие», мы бы до операции могли просто не дожить. – Я рада, что все сложилось вполне удачно. – Понимаю, как Вам вся эта ситуация неприятна, что Вы для сына желали другого, – вздохнув, Лада взглянула на меня усталыми глазами, полными страха и слез. Вот что с ней делать? Я ни разу ничего плохого ей не сказала, никогда и ни в чем не обвиняла. Пресвятые Просветители, вот что там, в голове, а? – Лада, я всегда хотела для своих детей одного – счастья. Так уж вышло, мой старший сын решил, что его счастье – Вы. Мне кажется, он за свой выбор отстрадал достаточно. Поэтому сейчас я больше всего хотела бы узнать – а сами-то Вы что думаете? Ух ты, встрепенулась, глаза безумные, горят: – Я его люблю. Всегда любила, но не могла признаться даже себе – он же младше, он же мой ученик. Это же абсолютно недопустимо. Кирилл и Мефодий, дайте мне терпения. Или хотя бы красного сухого. – Лада, врать себе – последнее дело. Рада, что вы все же с чувствами разобрались. Он давно не Ваш ученик, разница в возрасте – это просто цифра. Мне бы хотелось, чтобы вы наконец-то были уже счастливы. М-да, к такому жизнь меня не готовила: моя потенциальная невестка с рыданиями бросилась мне в ноги. Твою молекулу. Поднять ее мне не удастся. Ладно, опускаюсь на ковер рядом, обнимаю плачущую Ладу, глажу по волосам. Вместо того чтобы перестать, истерика заходит на новый круг. Да-а-а. Ситуация. Мой прекрасный супруг появляется вовремя, оценивает обстановку и исчезает. Через минуту в дверях возникает паникующий Рус. За его спиной маячит Влад. Это они Ника с Лизой оставили? Гении, ёжки-плошки. С Айкой или Селой наш Никитос справляется, но и девчонки большие уже, с ними договориться можно. А тут мелкий чудо-пупс! Только Рус подхватил свою радость на руки и думал свалить, как Лада внезапно успокоилась. Ну, и хвала Пресвятым Просветителям. Жестами пригласила всех к столу. И к чаю. Вечер пятницы определенно удался. Суббота тоже шла вполне ничего себе ровно до того момента, пока у ворот не припарковался черный «Ланд-Крузер Прадо». И угадать понтореза за рулем нетрудно. Достаточно было просто на Влада взглянуть. С появлением в гостях Степана Тимофеевича напряжения в воздухе добавилось. Настолько, что пару часов промаявшись в потрескивающей от взглядов и намеков атмосфере, Ник выудил из сарая Айкину коляску, протер влажными салфетками, устроил в ней Лизу, и укатил гулять по дорожкам поселка. Рус тут же подхватил на руки Ладу и утопал по лестнице на второй этаж. Сыновья мои мудро отступили. Это не их разборка. А я отправилась накрывать чай. Потому что она и не моя тоже. Прикидывала планы на завтра – послезавтра, да и вообще на грядущую неделю. Все, наотдыхалась я, там уже конец декабря с сессией не за горами. Пора входить в рабочий режим. Звонок Лей оказался сюрпризом. Вернувшись в цивилизацию из вигвама, я отписалась в ведьмачьем чате, да и срочных вопросов вроде не было. – Короче, Мудрая Сова, дела хреновые. Бенедикта вашего выпустили под подписку. Как там вышло, не знаю. Мой прохлопал, был на выезде. – Охр… – вашу же молекулу! Вот ведь скользкий тип. Или это те самые отцовские связи сработали, о которых Рус говорил. Не восприняли мои мужчины их всерьез. А зря. – Да, так что ты там Русику скажи, чтоб за своим трофеем следил, – Лейла в историях подопечных родного Центра наслушалась всякого такого, поэтому сразу предполагает в людях худшее. И я не могу сказать, что она так уж часто ошибается. – Поняла тебя. Если будут новости – пусть твой муж сразу моему звонит, – с радостью предоставлю Владу возможность отвлечься от одной родни, посвятив время проблемам другой. В конце концов, за язык его никто не тянул. Лей оживилась: – О, это дело! И чего мы вечно лезем, а? – Привычка все на себе тянуть. Давно пора перестать, но мы же без горящих изб никак, – грустно замечаю, выставляя на стол мясную и сырную тарелки. Пусть едят, никогда еще на моей памяти мужчины печеньем и орехами не наедались. – Договорились. До созвона, держитесь там, – и Лейла исчезает. Это она еще не знает, что у нас тут еще один гость нарисовался. Сквозь окна веранды вижу, как мой муж что-то эмоционально жестами поясняет своему армейскому другу. Тот в ответ смеется. Влад, судя по всему, скрипит зубами. Вот Степан что-то говорит, выставляя вперед кулак, и все разрешается мирно, ибо муж ухмыляется и стукает по нему своим в ответ. Они кивают друг другу и удаляются за угол дома. Такой цирк, с одной стороны, с другой – от этого товарища у нас столько напряжения и недовольства в семье. Но мужская, проверенная годами, огнем, водой и медными трубами дружба – святое. Женщине туда лучше не лезть. Хорошо бы этого кадра чем-нибудь занять, раз выгнать вежливо не получается. Но чем? Некоторое время спустя, глядя на мужчин, отказавшихся от чая и дружно потягивающих черный кофе, кручу в голове варианты нейтрализации Степана Тимофеевича.